Лесли Пирс - Секреты
Адель попыталась собраться с духом, постучать в дверь любого коттеджа, мимо которого проходила, и попросить стакан воды, но побоялась вопросов, которые ей могли задать. Наконец она увидела поильник для лошадей с краном на одном конце и попила воды. Как раз перед тем, как солнце закатилось за холм, она увидела коровник с широко открытой дверью и проскользнула туда, зная, что не может дальше идти в темноте.
Ночь казалась бесконечной. Внутри коровника была солома, на которой можно было лежать, но она колола ее обожженную кожу, а шуршание мышей и, может быть, крыс пугало ее. Она могла укрыться только своей кофтой и дрожала, при этом обожженное лицо, руки и ноги пылали. Для нее было облегчением увидеть наконец первые лучи рассвета, поэтому она снова надела туфли и заковыляла к дороге.
Уже был понедельник, и на дороге стало больше машин и грузовиков, но хотя она с надеждой смотрела на каждую проезжающую машину, никто не остановился и не предложил подвезти ее. Временами Адель сомневалась, что идет в нужном направлении, но в конце концов она увидела дорожный указатель, на котором было написано: «Хоукхерст 4 мили». Вскоре она была уже не одна на дороге. Она увидела мужчин в рабочей одежде на велосипедах и несколько женщин с корзинами, спешивших по своим делам. Потом увидела детей, которые перекрикивались и смеялись по дороге в школу, и, когда она начала приближаться к Хоукхерсту, мимо нее проехал автобус, в котором не было свободных мест.
Магазины в маленьком городке только начали открываться, и вид и запах свежевыпеченного хлеба в булочной вызвали у нее голодные боли. Она стояла несколько минут у открытой двери, борясь с соблазном кинуться внутрь, схватить что-нибудь съестное и убежать. Но Адель знала, что ей некуда бежать, у нее болели ноги, и мужчина в магазине наблюдал за ней, будто знал, что у нее на уме. Поэтому она захромала дальше, мимо пары бродяг, сидевших на невысокой стене, и подумала, что они выглядят такими же голодными и подавленными, как она.
Ей пришло в голову, что, если бы она не была уставшей, голодной и бездомной, вероятно, ей было бы интересно исследовать Хоукхерст. Это был очень старый и красивый городок, в садах коттеджей пестрели цветы, а во многих магазинах были такие же эркеры, какие она видела на календарях и коробках шоколадных конфет.
С тех пор как Адель приехала в «Пихты», она ни разу не была за их пределами и скучала по суете и толкотне Юстона и Кингз-кросса, по магазинам, кинотеатрам и сотням людей. В Хоукхерсте не было сутолоки, но вокруг было достаточно людей, чтобы она почувствовала себя менее напуганной и одинокой. Адель на минутку остановилась посмотреть на витрину магазина игрушек, восхищаясь фарфоровыми куклами, миниатюрными чайными сервизами, игрушечными поездами и оловянными солдатиками. Она с грустью вспомнила, как Памела никогда не уставала разглядывать такие вещи и как ей нравилось притворяться, что у них есть большой мешок с деньгами и они могут купить все, что захотят. Если бы у Адель сейчас был мешок с деньгами, она бы пошла в кафе на той стороне улицы и заказала бы яичницу с беконом, горячие тосты с маслом и чашку чая. Потом она спросила бы кого-нибудь, ходит ли автобус до Рая. Подумав об этом, она больше не могла сдержать слез, думая, что уже почти пришла.
У обочины дороги бежал ручеек. Адель села на берег, сняла туфли и носки и погрузила ноги в прохладную воду, размышляя над тем, что ей делать. Ее ноги выглядели так же ужасно, как и ужасно болели, они были такими распухшими, что она не была уверена, сможет ли снова надеть туфли, на каждом пальце, на пятках и на косточках обеих лодыжек были волдыри. Ее лицо тоже очень болело от солнечных ожогов, и сейчас, когда солнце снова начало палить, она поняла, что скоро боль станет невыносимой.
— Ты зашла слишком далеко, нужно продолжать идти, — сказала себе Адель. — Если ты сейчас пойдешь в полицию, они просто вернут тебя обратно.
Одной мысли о мистере Мэйкписе было достаточно, чтобы отбросить сомнения. Ее ноги уже окоченели от холодной воды, поэтому она намочила носки и натянула их на ноги, потом надела туфли. Когда она встала, боль была уже не такой сильной.
Адель удалось пройти еще три мили, когда ей стало по-настоящему плохо. У нее стучало в голове, зрение затуманилось, и все тело болело. Дорожный знак указывал, что оставалось еще пятнадцать миль, и она облокотилась об него, потому что была уверена, что если не обопрется обо что-нибудь, то просто упадет.
Впереди был крутой холм, дорога мерцала в дымке от жары, и Адель поняла, что у нее нет сил идти вверх под палящим солнцем. Ей так и хотелось упасть под ближайшим деревом, но у нее было такое чувство, что если она это сделает, то никогда не сможет снова подняться на ноги.
Услышав звук мотора, она оглянулась. К ней приближался старый грузовик, и, поняв, что у нее больше просто нет выбора, она слабо помахала рукой.
Грузовик с грохотом остановился рядом с ней, и она увидела за рулем старика в засаленной кепке.
— Подвезти? — крикнул он.
— Да, пожалуйста, — сказала она, заставила себя оторваться от указателя и, шатаясь, пошла к грузовику. — Вы едете в Рай?
— Туда, — сказал он. — Залезай.
Адель было слишком плохо, чтобы размышлять, был ли это наконец подарок судьбы. Она подготовилась к вопросам старика, но он ничего не спрашивал, хотя, скорее, просто потому, что за шумом грузовика ничего не было слышно.
Она предположила, что, вероятно, задремала, потому что только что вокруг них на многие мили ничего не было видно, и вот они уже въезжали в маленький городок, который выглядел древнее, чем все места, в которых она когда-нибудь была. По солнцу она догадалась, что сейчас около пяти или шести часов.
— Куда тебе нужно? — крикнул ей старик.
— Винчелси-Бич, — удалось ей вымолвить, причем она сама себе удивилась, что еще помнит адрес.
— Ну, тогда тебе лучше сойти здесь, — сказал он и остановил грузовик на стыке двух дорог. Он указал грязным пальцем прямо вперед. — Это несколько миль в ту сторону.
Адель поблагодарила его и вышла, подождав, пока он скрылся за углом, прежде чем устало перейти дорогу.
Все выглядело таким маленьким — крошечные домики с террасами, ютящиеся рядом друг с другом, входные двери, открывающиеся на улицу. От главной улицы тянулись очень узенькие переулочки с еще более старыми домами и, петляя, вели к церкви на верху холма.
Все это имело не очень привлекательный вид. Терраса, мимо которой прошла Адель, была не менее обветшалой, чем самые худшие районы вокруг Кингз-кросс. На террасах несколько очень пожилых леди в черном сидели на табуретах у входных дверей и с любопытством посмотрели на нее, когда она, хромая, прошла мимо.
Дорога, на которой, похоже, находилось столько же пабов, сколько домов, заворачивала на набережную. Здесь Адель приостановилась — как бы ей ни было плохо и тяжело, этот вид приободрил ее. На якоре стояло множество лодок. В основном это были маленькие рыбацкие лодки со свернутыми парусами, но было и несколько больших кораблей, загружавшихся и разгружавшихся. Самого моря она не увидела, но знала, что оно не может быть далеко, так как она слышала его запах и ощущала вкус соли на губах. Около дюжины рыбаков сидели на деревянных ящиках и чинили сети, другие мужчины в шитых кепках стояли вокруг и курили. Она догадалась, что это безработные, потому что у них была такая же сгорбленная осанка, к виду которой она привыкла в последний год, когда жила в Лондоне.
Дальше дорога вела по мосту через реку, по правую сторону которой стояла ветряная мельница. Адель перешла мост и вскоре увидела дорожный указатель, на котором было написано «Винчелси» со стрелкой вперед и «гавань Рай» со стрелкой влево. После этого места дальше уже не было домов, только ровная болотистая местность и еще одна река, протекавшая неподалеку от дороги.
Обернувшись назад, чтобы посмотреть на Рай, Адель подумала, что здесь очень красиво. Городок был построен на единственном холме, окруженном на много миль вокруг ровной болотистой местностью. Дома были скучены вместе, все они были абсолютно разного вида, цвета и размера, и церковь наверху возвышалась над ними как старинный замок.
Когда она, повернувшись, продолжила путь, далеко впереди она заметила еще один маленький городочек, похожий на Рай и тоже взгромоздившийся на холм. И между ними, кроме разрушенного замка слева от нее, не было больше ничего — только трава с пасущимися на ней овцами и несколько деревьев, погнутых ветром.
С каждым шагом Адель чувствовала себя все хуже. У нее раскалывалась голова, ее бросало то в жар, то в холод, а ноги болели так, что она опасалась в любую минуту потерять сознание. Она изо всех сил пыталась не думать о том, что с ней будет, если ее бабушки с дедушкой там не окажется, и вместо этого сконцентрировалась на том, чтобы идти вперед.
