Елена Катасонова - Переступая грань
- Не обижайтесь, - ласково сказала она. - Я и вправду не знаю. Просто мне нравится стоять и смотреть на ваш "Мир грез", на эту картину.
- Хотите, расскажу, как она написалась?
Он так и сказал - "написалась", словно картину писал не он сам.
- Хочу, - тут же согласилась Лиза.
Но к ним уже шла вся честная компания.
- Ладно, потом, в другой раз, - хмуро бросил художник - настроение у него менялось ежеминутно - и пошел навстречу друзьям.
Собственно, дружил он с Борисом, но Борис познакомил его недавно с Ирой, а сегодня Леонид увидел Артема и его девушку с зелеными русалочьими глазами. "У всех кто-то есть, - с привычной тоской подумал он, - только я один со своими картинами, которые никому не нужны". Только что ему снова дали это понять.
- Понимаете, - мямлил директор, переставляя на столе календарь, перекладывая слева направо и справа налево книги, ручки, карандаши, - в райкоме мне намекнули... - Он старательно смотрел мимо. - Да вы садитесь, садитесь.
- Спасибо, я постою, - дерзко усмехнулся художник.
- Черт, куда я подевал план мероприятий? Ах вот он! Да... Надо, знаете, освободить фойе: тут у нас конкурс бальных танцев.
Зачем он про танцы-то так глупо придумал?
- А картины чем помешают? - хмыкнул художник и сел наконец.
Но директор считал, что разговор окончен.
- Короче, - он заставил себя посмотреть в глаза этому славному беззащитному парню, - до пятнадцатого пусть повисят, а пятнадцатого снимите.
Вообще-то он хотел бы избавиться от них завтра, ну послезавтра, но обычная его бесхарактерность заставила дать художнику фору.
Лёня, привыкший к гонениям, не стал спорить. Кому нужны - здесь, на рабочей окраине, - его мысли и чувства, запечатленные в красках и образах? Здесь и в кино ходят только подростки; усталая, нищая интеллигенция, которая могла бы понять, сидит дома: проверяет тетрадки, если учитель, отдыхает от пациентов или бегает по этажам еще на полставки, если врач. Спасибо Борьке, что привел хоть кого-то. А директор... Что он может сделать?
- Снимем, не беспокойтесь, - сказал Леонид и встал. - Завтра у нас какое? Восьмое? Девятого снимем.
Директор не ожидал столь легкой победы, и стало ему вдруг стыдно и тяжело.
- Зачем же? - мучительно покраснел он. - Пусть висят до пятнадцатого.
- Девятого, - повторил Леонид. - Спасибо, что дали им пристанище.
- Не за что, - виновато пробормотал директор.
Он долго сидел задумавшись, бессмысленно глядя на свой огромный, заваленный всякой ерундой стол. Кому он нужен, его Дом культуры - все эти кружки, вечера, лекции? Все так убого, провинциально, хоть и в Москве... Нет, он не прав - кому-то все-таки нужен: ребятишкам, чтоб не болтались по улицам, ветеранам, с воодушевлением распевавшим слабенькими голосами революционные песни... Но разве об этом мечтал Виталий Петрович, прорываясь когда-то в ГИТИС? Не прорвался, срезался, окончил библиотечный. А все равно верил, что будет полезен и чего-то добьется. Директор усмехнулся: он и добился - вот этого кресла.
Директор встал, заходил по кабинету. "Бедный парень, - подумал о Лёне. - Как ему трудно!" И поймал себя на том, что завидует. Он, благополучный, устроенный, завидует бедолаге художнику - худому, голодному, в старом свитере, стоптанных кедах, который живет, говорят, где-то под крышей, на чердаке, и там же пишет непонятные, но не лишенные очарования и какой-то ускользающей красоты полотна. Он все хотел с этим Лёней поговорить, порасспрашивать его о картинах, но тот от бесед и расспросов явственно уклонялся. А уж теперь-то... Чем бы ему помочь?
Виталий Петрович остановился, хлопнул себя по лбу - как он раньше не догадался? - вернулся к столу и, заглядывая в записную книжку, набрал номер нового клуба - на другой окраине города.
- Сергей? Это я. Узнал? Ну и славно. Как дела? Открываетесь? Набираешь штаты? А тебе художник не нужен?.. Отличный парень! А как же: с дипломом! Тут у меня как раз его выставка. Купил бы, кстати, картину! У тебя ж небось есть наличка.
Сергей был ему обязан: это он порекомендовал своего худрука в директора нового клуба.
- Надо подумать, - осторожно, после паузы, сказал Сергей. Поговорить... Посмотреть...
- Так приезжай и поговорим, - напирал Виталий Петрович. - Можешь и выставку у себя устроить: она у меня как раз закрывается. Сразу себя и покажешь.
Последнее убедило.
- А что, это мысль...
- Давай, - ковал железо, пока горячо, Виталий Петрович, - а то девятого у меня тут последний день. Завтра с утра дуй ко мне, идет?
- Ладно. Спасибо.
Но опытный Виталий Петрович вешать трубку не торопился. Успех положено застолбить. И он предвидел некоторые вопросы. Пусть Сергей их задаст, ответы уже готовы.
И вопросы последовали.
- Нет, не очень реализм, - живо ответил Виталий Петрович. - Но есть тут одна картина - "Букет роз". Вот она - реализм, точно! А? Что? Какой совет? Ты - директор, тебе и решать, так и знай. И другие пусть знают... Да много он не возьмет. Давай поможем искусству!
Он выслушал еще несколько фраз и вдруг разозлился.
- А просто так - взять и помочь, а? Слабо?.. Он мне не кум и не сват...
- Ну что же вы сердитесь? - пошел на попятный Сергей. - Приеду, приеду...
- Ну вот и все, - закончил короткий рассказ художник. - Увезти подсобите?
- А как же! - вскричали в два голоса Артем с Борисом.
- Нужен бы грузовичок, - безнадежно подумал вслух Леонид, - да где уж там...
- Я поговорю с папой, - заволновалась Ира. - У них в части все есть.
- Так ведь нечем платить, - растерялся Лёня.
- Что вы, какая плата! - замахала руками Ира. - Это ж солдаты... Они и дачи начальству строят, и все такое... Конечно, - она нерешительно взглянула на Леонида, - хорошо бы их накормить: они вечно голодные...
- Леонид Михайлович, а у меня для вас новость!
Через весь зал к ним спешил директор.
- Как, еще одна? - саркастически усмехнулся художник.
- Да нет, хорошая новость! - все так же издалека крикнул директор. Вы ушли, а я позвонил...
Он был так доволен, так горд собой! В общем-то все мы любим делать добро, особенно если это нам ничего не стоит.
Виталий Петрович приблизился, в двух словах все рассказал, чуть-чуть приукрашивая детали, но правды придерживаясь.
- Приходите завтра, с утра, - закончил он свой похожий на рождественскую сказку рассказ. - И не забудьте придумать, сколько возьмете за "Розы". - Он уже опекал Леонида. - И выставку целиком забирают - я имею в виду экспозицию.
- "Розы" я не продам, - заволновался в ответ художник, и все застыли от изумления. А он этого изумления даже не замечал. - Ну как я продам "Розы"? - бормотал как во сне. - Разве что сделать копию?
- Ну сделайте копию, - сказал ошеломленный столь чудовищной неблагодарностью директор. - Ему-то какая разница?
- Никакой? - поднял на него глаза художник и нехорошо усмехнулся.
Нет, что ни говори, а все-таки невозможно с этими творческими натурами! Им жаждешь помочь, а они...
- Может, и выставки вам не нужно? - въедливо поинтересовался Виталий Петрович и побагровел, теперь уже от обиды.
Художник, покачиваясь с носка на пятку, задумчиво смотрел на директора. Хорошее воспитание, данное когда-то матерью, неожиданно всплыло откуда-то изнутри, строго призвало к ответу.
- За выставку большое спасибо, - с трудом выдавил из себя этот чертов Лёня, - а преподавать не буду.
- Почему? - заорал Виталий Петрович.
- Не умею, - коротко бросил художник и нахмурился. - И времени нет.
- Да что ж это такое? - вскричал директор. - Ему предлагают работу, деньги, а он отказывается! Всего два раза в неделю - занятия-то! А в свободное время рисуйте себе на здоровье!
Художник болезненно сморщился, снова задергалось его худое лицо, тонкие пальцы нервно защипали хиленькую, подстриженную к выставке бородку.
- "Свободное время", - хамски передразнил он директора. - Нет его у меня!
- А жить на что? - пытался образумить Лёню директор. - На что покупать краски? Может, стоит подумать?
- Может, и стоит.
Художник вдруг как-то сник, призадумался, приблизился к "Розам" и погладил картину.
- Не бойтесь, я вас никому не отдам, - сказал он розам, и все озадаченно переглянулись.
Все, кроме директора: уж если Виталий Петрович брался за дело, то, будьте уверены, доводил его до конца. Пока этот странный Лёня беседовал с розами и смотрел на них, Виталий Петрович придумал новый поворот сюжета.
- К завтрашнему утру сделаете копию? - спросил он, да так спросил, что сказать "нет" было бы невозможно. - Утром заменим. Вы свои драгоценные "Розы" унесете домой, в мастер-скую, а мы на их место повесим копию.
- Зачем? - наивно удивился художник.
- Пусть думает - с выставки: больше заплатит, - разъяснил этому дурачку директор. - Сняли прямо со стены - знаете, как впечатляет?
- Но это обман, - захлопал ресницами Лёня.
- Не обман, а тактика, - стоял на своем директор.
- Не тактика, а обман...
Поспорили. Помолчали, друг на друга не глядя.
