Мелисса Харди - Упоительные сны
— Мне чертовски плохо. — Голос у него был тихий, полный боли.
— Ты лежишь ужасно неудобно. Разве этот диван не раскладывается?
— Раскладывается, но слишком много хлопот…
Она повернулась, ощупью поднялась по лестнице и нашла бельевой шкаф. В считанные минуты она вернулась, нагруженная простынями, подушками и легким одеялом.
— Давай я постелю тебе постель, — бодро заявила она.
— Лейси, я уже говорил тебе, что вполне могу обойтись без посторонней помощи! — голос его зазвучал немного сильнее.
— Да. Я вижу. Честное слово, Джейк, я никому не скажу, что помогала тебе в чем-то. Можешь изображать супермена, сколько тебе вздумается, но ведь на аккуратной постели тебе будет удобнее, ты сможешь вытянуть ноги и по-настоящему отдохнуть.
— Если собираешься разговаривать со мной таким приторным тоном, то давай уж переходи на профессиональный жаргон медсестер, черт возьми: говори «мы»… «Не будет ли нам лучше в постели? Мы сможем вытянуть ноги». — Он открыл глаза и уставился на нее.
Лейси вдруг вообразила, что они вместе лежат в постели. Она сморгнула. Такие идеи были слишком опасны. Не обращая внимания на его тон, она положила простыни на стул и протянула ему костыли. Хотела было помочь ему подняться, но не стала этого делать, зная, что он разозлится.
Джейк подавил стон, садясь на диване.
— Я видела на кухне болеутоляющие таблетки, — сказала Лейси. — Они помогают?
— Наверное. Меня как будто накачали наркотиками. Теперь у меня жутко разболелась голова.
— Наверное, и нога, и рука тоже болят. — Она старалась говорить спокойно, но было трудно удержаться от сочувствующего тона. Она страдала вместе с ним.
— И ребра, в них есть трещины. — Он с трудом поднялся с дивана и проковылял к пустому стулу, с радостью опустившись на него.
Лейси быстро раздвинула диван, накрыла его чистыми простынями, взбила подушки и бросила их в изголовье. Легкое одеяло она сложила в ногах; сейчас оно не требовалось, было и так слишком жарко, но среди ночи может стать прохладно.
— У тебя все есть? Ничего не нужно? — спросила она.
— Нет, ничего не нужно, — проворчал он, угрюмо глядя на постель.
Лейси улыбнулась. Ему явно не нравилось быть зависимым от нее. Она опустилась перед ним на колени и заглянула ему в лицо. С минуту он смотрел на нее, потом, протянув руку, заправил выбившуюся прядь ее волос за ухо. Его рука задержалась на ее подбородке, пальцы были нежными и легкими.
— Это всего лишь в благодарность за то, что ты помог мне попасть в мой дом, — сказала она нежно. — Твоя священная независимость не пострадает.
Он улыбнулся ей, не спуская своих глаз с ее. Его рука скользнула по ее шее, на плечо, вдоль ребер, легко коснувшись ее груди сбоку.
Это было слишком. Лейси нельзя было оставаться. Она вскочила и улыбнулась ему, надеясь, что он не заметит бурю ее чувств.
— Спокойной ночи, Джейк. Утром я принесу тебе завтрак. — Не успел он ничего сказать, как она наклонилась над ним, поцеловала в щеку, быстро повернулась и вышла.
Глава восьмая
Лейси проснулась на следующее утро с неясным чувством ожидания. Несколько минут она лежала в постели, с улыбкой представляя Джейка, когда она принесет ему завтрак. Может быть, подать ему поднос в постель?
Джейку не нравилось зависеть от нее, он ясно дал это понять, но никакого другого выбора у него не было. Он не мог справиться с ситуацией в одиночку, а она не так уж много и делала. Но ей нравилось дразнить его этим. Небольшая расплата за то, как он вел себя с ней.
Она встала, надела купальник, натянув сверху яркую тенниску. Завязав волосы в узел на затылке, она была готова начать день. Она надела бы свой симпатичный купальный халатик, но Джейк, возможно, станет злиться. Она будет носить тенниски каждый день, навещая его, и сегодняшний ничем не отличается от других.
Лейси быстро глотала завтрак, спеша увидеть Джейка, хотя и чувствовала небольшое смущение. Она засмеялась, обнаружив в себе застенчивость. Она привыкла справляться с гораздо более серьезными и сложными ситуациями, чем приготовление завтрака для больного соседа. Кончив завтракать, Лейси была готова к встрече с Джейком.
Надеясь на лучшее, она обошла каменную ограду и вдоль боковой стены дома Джейка подошла к задней двери. Если болезнь затянется, придется проложить здесь тропинку, чтобы каждый раз не обходить кругом.
Она отворила сетчатую дверь; деревянная оставалась открытой всю ночь. Подумав, не опасно ли это, она вошла в кухню. Приготовить ему хлопьев или яичницу с беконом? Лучше яичницу; ему нужны силы, чтобы поскорее поправиться, поэтому хлопья не годятся.
Она медленно пошла в переднюю часть дома, чтобы спросить, как ему приготовить яичницу и хочет ли он, чтобы она подала ему завтрак в постель.
Остановившись у двери, Лейси удивилась, что он все еще спит. Так поздно? Обычно он уходил на работу гораздо раньше. То, что с ним случилось, было, видимо, гораздо серьезнее, чем он думал.
Она заколебалась, не зная, приготовить ли ему что-нибудь сразу, в надежде, что он проснется, или пусть он спит. Лучше пусть спит. Она заметила его одежду, брошенную кое-как на полу около постели. Если он не заставил себя подняться по лестнице и спуститься вниз с пижамой, на нем сейчас не было ничего, кроме простыни, которой он был накрыт по пояс. Его грудь поднималась и опускалась вместе с дыханием, на левом боку виделся кровоподтек. Синяки на руке и лице потемнели.
У него отросла щетина, и Лейси вдруг захотелось провести пальцами по жестким волоскам на щеках, чтобы почувствовать удовольствие от прикосновения к чему-то истинно мужскому. Она сжала руки и спрятала их за спину, борясь с искушением.
— Уже утро или мне снится?
Лейси вздрогнула. Он следил за ней глазами, по его лицу блуждала улыбка.
— Уже утро, — сказала она. — Я пришла на завтрак.
— Я ничего не приготовил, — поддразнил он ее.
Она улыбнулась.
— Ладно уж, я сама приготовлю, только я не знала, ограничиться ли хлопьями или ты хочешь горячий завтрак?
— Яичницу с беконом? — Он сел, простыня сползла угрожающе низко.
Лейси затаила дыхание. Ей нужно уйти, она это знала. Но она не могла оторвать от него глаз. Его загар кончался там, где начинались плавки. Она увидела полоску более светлой кожи и догадалась, что под простыней на нем ничего нет. Ее глаза встретились с его, в них искрился смех.
— Я приготовлю яичницу с беконом. Какую ты любишь? — Она не отводила свои глаза от его, как будто от этого зависела ее жизнь.
— Хорошо прожаренную. — Он потер лицо, его рука задержалась на уже отросшей бороде. Лейси следила за ним как завороженная. Она жаждала так же провести руками по этому лицу, почувствовать его линии, сильную челюсть, жесткую щетину. Желание было таким острым, что она почти протянула руку.
— Я быстро. — Она повернулась, чтобы убежать до того, как совершить какую-нибудь глупость, но его голос остановил ее.
— Подожди немного, пожалуйста. Я хочу принять душ.
Она обернулась.
— Ты собираешься подниматься по лестнице?
— Но на этом этаже нет душа. И мне сегодня лучше.
— По-моему, тебе нельзя мочить гипс, — сказала она.
— Ты кто, курица-наседка? Я завяжу его пленкой. И все равно пойду в душ! Не стой у меня на дороге, а то даже твои калифорнийские свободные чувства будут шокированы. — Джейк пошевелился под простыней, собираясь встать с постели.
Лейси быстро пробормотала: «Ты прав», — и бросилась на кухню.
Она приготовила кофе, поджарила бекон и разбила яйца, чтобы приготовить их, когда Джейк спустится. Лейси слышала, как шумит вода в душе, потом она перестала течь. Через несколько минут Лейси решила, что он уже оделся и почти готов сойти. Она налила ему чашку кофе и поднялась с ней наверх.
Остановившись на верхней площадке лестницы, она осмотрелась. Где же он? Дверь в ванную, которой она пользовалась в день грозы, была открыта, но комната пуста. Еще несколько комнат выходили в коридор. Которая его?
— Джейк?
— Я здесь.
Она двинулась на звук его голоса и прошла через большую, со вкусом обставленную спальню, большую часть которой занимала огромная кровать. Окно выходило в сад и на море. Пройдя в ванную, сообщающуюся со спальней, она нашла Джейка стоящим у зеркала на костылях, с намыленным лицом. Взгляд Лейси тут же остановился на толстом полотенце, обернутом вокруг его талии. Завязанное узлом на одном боку, оно полностью открывало его широкую грудь и узкую талию, его сильные ноги упирались в кафельный пол.
Щеки девушки зарумянились, пока она смотрела на него, а он широко улыбнулся ей, явно довольный ее смущением.
— Я принесла тебе кофе. Ты любишь черный? — Она протянула ему чашку.
Его рука обвила ее руки с чашкой.
— Я люблю кофе черный и горячий. — Он поднес чашку к губам и отпил глоток, не сводя с Лейси глаз, взгляд его был теплым и страстным.
