Хелен Фрэнсис - Серебрянные узы
Но как только Грант, тепло улыбнувшись, встал из-за стола и усадил ее в кресло, от дурных предчувствий не осталось и следа.
— Доброе утро, Джоанна. Как твоя рука?
— Гораздо лучше, — заверила она его, — но меня беспокоит оценка. Я, как и обещала вчера, рассчитывала завершить ее к концу недели. Но мне предстоит еще разобраться с серебром из шкафов в столовой, а сейчас я не в состоянии делать фотографии. — Она кивнула на перевязь и нерешительно добавила: — Конечно, я могу позвонить кому-нибудь из своих коллег, если ты хочешь, чтобы это сделал кто-то другой…
— Клянусь Богом, Джоанна! Ты действительно так плохо обо мне думаешь?!
Черные брови Гранта сошлись на переносице. У него был такой грозный вид, что Джоанна смешалась.
— Нет, конечно же, нет! Но если ты хочешь побыстрее все закончить…
— Выбрось это из головы! Никто, кроме тебя, не будет этим заниматься!
Похоже, он и впрямь рассердился не на шутку.
— В больнице сказали, что ключица срастется не раньше чем через четыре-шесть недель, и большую часть времени мне придется носить эту повязку. Так что, может быть, я съезжу домой — оставлю машину здесь, поеду поездом, — а потом вернусь и закончу контракт, когда…
— Мадре миа! Тебе что, не терпится сбежать отсюда или, может быть, от меня, а?
— Нет же! — Если бы он только знал, что буквально вырвал у нее это признание! — Но я не хочу быть обузой. Раз я не смогу нормально работать, то буду просто причинять другим лишнее беспокойство…
— О боже, Джоанна, какие глупости! Здесь есть кому о тебе позаботиться, и ты отлично это знаешь! А если боишься, что будешь мешаться у кого-то под ногами — в доме столько комнат, что тебе есть где спрятаться!
Она рассмеялась — не только от радости, что гнев его улетучился и в голосе появились шутливые нотки, но и от облегчения.
— Впрочем, я совсем забыл — может быть, тебя ждут какие-то важные дела? Может, у тебя есть другие основания торопиться домой или кто-то… с кем ты ждешь встречи?
Открыто взглянув на него, Джоанна призналась:
— Я беспокоилась, что приходится так надолго оставлять маму в одиночестве: они с отцом очень любили друг друга, и его внезапная смерть была для нее большим ударом. Но теперь из Австралии приехала мамина сестра; она пробудет у нас не меньше месяца, так что за маму я спокойна.
— Отлично, значит, с этим покончено. Я договорюсь, чтобы каждое утро к тебе приходила сиделка: она поможет тебе умываться и одеваться… — В его глазах снова загорелся озорной огонек. — Сам я сегодня утром не осмелился предложить свои услуги.
Джоанна почувствовала, что краснеет до корней волос, но его смех: «Бедняжка! Впервые тебе нечего сказать!» — помог ей преодолеть смущение, и она тоже засмеялась.
Потом она позвонила матери, чтобы рассказать о случившемся, и предупредить, что задержится в усадьбе дольше, чем предполагала. Вначале забеспокоившись, мать под конец сказала:
— Как любезно со стороны Гранта, что он так о тебе заботится; похоже, он настоящий джентльмен.
Немного поболтав с матерью и теткой, которую она в последний раз видела еще ребенком, Джоанна с улыбкой положила трубку. Теперь, зная об их планах на следующий месяц, она была уверена, что мать будет слишком занята, чтобы чувствовать себя одинокой. За ужином она рассказала об этом разговоре Гранту, и они вместе посмеялись над некоторыми высказываниями ее тетушки. Почувствовав себя непринужденнее, Джоанна сказала:
— Я понимаю, что тебе не хочется задерживаться с оценкой. Когда ты улетаешь в Мексику?
— Ты имеешь в виду, на свадьбу? У меня до отъезда еще целых шесть недель.
— Мария будет замечательной невестой, — сказала Джоанна, вонзая нож себе в сердце.
Грант горделиво улыбнулся.
— Да, еще бы! Просто великолепной! Это будет настоящая фиеста!
И он тут же принялся говорить Джоанне о том, что по утрам к ней будет приходить и помогать сестра Бедфорд. Джоанна удивилась, как быстро он перевел разговор со свадьбы на другую тему. А она-то надеялась выяснить, что он собирается делать после: вернуться в усадьбу, остаться в Мексике или уехать в Штаты. Несмотря на все его внешнее дружелюбие, он снова, почти как в первый день, словно бы говорил ей: «А не слишком ли вы любопытны, мисс Лэндон?» — и советовал заниматься своим делом. Что ж, если ему так угодно, она больше и словом не обмолвится о грядущих изменениях в его жизни.
Сиделка Бедфорд оказалась местной медсестрой. Это была толковая женщина лет сорока, с располагающей внешностью и веселым характером. Каждое утро она помогала Джоанне совершать туалет, затем обматывала ее плечи бинтом в виде «восьмерки», фиксируя в нужном положении сломанную ключицу, после чего помогала ей одеться и вдеть руку в перевязь.
Грант настоял на том, чтобы днем Джоанна больше лежала, пока последствия удара все еще дают о себе знать. Поэтому в первые несколько дней Джоанна почти не двигалась, если не считать небольших прогулок недалеко от дома, которые, впрочем, быстро ее утомили.
Грант большую часть времени занимался земельными делами, а после ужина, как правило, работал в своем кабинете. Однажды вечером, когда его не было дома, Джоанна подошла к телефону. Когда она услышала в трубке голос Марии, во рту у нее пересохло.
— А, это ты, Джоанна! Как поживаешь? Я слышала, ты упала с лошади? Уж лучше бы не слезала с осла! — смеясь, сказал она.
Джоанна вспыхнула, но не успела она ответить, как Мария продолжала:
— Шучу, Джоанна, шучу! Всем, кто ездит верхом — особенно на резвых лошадях, — время от времени случается падать. Но я надеюсь, что ты скоро поправишься.
В голосе ее звучало искреннее дружелюбие, и Джоанне почти не пришлось делать над собой усилие, чтобы ответить:
— Спасибо, Мария, и, раз уж я не видела вас перед отъездом, позвольте пожелать вам счастливой свадьбы. Надеюсь, что вы будете счастливы.
— В этом никто и не сомневается. Мы, мексиканцы, народ горячий! Послушай, а может, тебе тоже найти мексиканца? Все лучше, чем этот замороженный англичанин из ресторана, с которым у тебя роман!
Задохнувшись от такой дерзости, Джоанна ледяным тоном ответила:
— Спасибо, вы очень заботливы. Я оставлю записку мистеру Уэзерби, чтобы он перезвонил вам, как только вернется.
— Отлично. Привет!
Положив трубку, Джоанна мысленно еще раз прокрутила в голове этот разговор. Вообще-то она не ожидала от Марии такого дружелюбия. Даже своим замечанием насчет «осла» она явно не хотела ее уколоть. И все-таки странно, что Грант посчитал нужным рассказать Марии о ее падении с лошади.
Джоанна знала, что вечерами Грант подолгу разговаривал по телефону, и теперь поняла, что большинство звонков он делал в Мексику и Штаты, поскольку с учетом шестичасовой разницы во времени удобнее всего было звонить именно в вечерние часы. Она сделала запись в его блокноте, зная, что по возвращении Грант сразу отправится в кабинет: у него всегда было много работы. Даже поднимаясь к себе в поздний час, Джоанна видела, что из-под двери его кабинета пробивается свет. Она невольно задавалась вопросом: уж не занят ли Грант описью поместья и определением его возможной цены? Он явно не хотел об этом говорить, да и с какой стати? Несмотря на все его дружелюбие и заботу о ней после падения, с того ужина в «Тоби Джаг» между ними больше не возникало той шутливой, но радостной близости, которую разрушил своим появлением Малкольм. Джоанна так часто воскрешала в памяти тот вечер, что воспоминание о нем стало похоже на заезженную видеопленку. Перед глазами у нее так и стояло лицо Гранта, переменившееся после реплики Малкольма. И хотя его обращение с ней было безупречным и он по-прежнему был неизменно вежлив, Джоанна с горечью думала о том, что Грант больше не смотрит на нее, как в тот вечер, и нет уже тех легких прикосновений его руки, которые заставляют ее трепетать от восторга.
Что ж, по крайней мере, это немного отрезвило ее и позволило не потерять голову окончательно; сегодняшний же разговор с Марией лишний раз напомнил Джоанне о том, что до свадьбы Гранта осталось меньше пяти недель.
8
Джоанна чувствовала себя не в своей тарелке. Повязка и перевязь облегчали боль в руке, а после нескольких дней вынужденного отдыха и прогулок по саду последствия падения почти не давали о себе знать. Она решила, что не может и дальше просто сидеть без дела. Грант сразу же после завтрака уехал в Торнтон, чтобы повидаться со своими адвокатами, но тут, словно ее мольбы были услышаны, в холле раздался голос Малкольма.
На его приветствие и поцелуй она ответила нежнее, чем обычно. Он поставил на пол большую плетеную корзину и кивнул на лежавшие в ней овощи и фрукты.
— С любовью от Джиллиан. Она надеется скоро тебя увидеть. — Он развернулся и направился к двери. — Минутку, сейчас принесу кое-что еще.
