Айра Уайз - Понять и сохранить
- Но ты прекрасно обходился без меня три года, - напомнила Анна. - как с трехлетним перерывом в середине?
Патрик хитро усмехнулся:
- Наши друзья прекрасно осведомлены о том, что тебе полезен климат южной Франции, а я регулярно навещал тебя в нашей вилле на Лазурном берегу!
- Господи! - вздохнула Анна, когда до нее дошел смысл сказанного. Оказывается, ты так же двуличен, как твой отец!
- Только, пожалуйста, не впутывай в наши дела отца, - предупреждающе произнес Патрик.
- Я бы рада была не впутывать его, - возразила Анна, - но он отлично знает, в каком состоянии наш так называемый брак. Не кажется ли тебе, что Макс найдет наше совместное существование несколько странным? - Если не угнетающим, добавила Анна про себя.
- Отца это тоже устроит, - холодно ответил Патрик. - Потому что он также не захочет видеть, как попирают гордость его сына.
- Это он сам тебе сказал? - взволнованно спросила Анна. - Или ты только предполагаешь, что Макс так думает?
- Нет, я уверен в этом. В глазах общества ты являешься моей женой, и ты обязана держаться достойно, - предупредил Патрик. - Или я действительно позволю тебе вернуться в Ниццу, но зато оставлю у себя ребенка!
Итак, промелькнула у Анны мысль, добро пожаловать в расставленные Максом сети!
- Я не буду спать с тобой, Патрик, - мед ленно и значительно сказала Анна, затем повернулась и направилась к двери.
- Куда это ты идешь?
- Тедди пора спать, - сдержанно пояснила Анна.
- Его уложит Мегги. Мы еще не все обсудили.
- Я предпочитаю сама укладывать сына.
- А я говорю, что ты останешься здесь! - повысил голос Патрик. Сделав над собой усилие, он добавил более спокойно:
- Наш раз говор важнее. А с Мегги ребенку будет лучше, чем с кем бы то ни было.
- Даже лучше, чем с родной матерью? - ехидно поинтересовалась Анна. И тут вдруг ее озарила догадка:
- Ты придумал новое наказание? Хочешь отделить мать от ребенка? И все это только для того, чтобы соблюсти собственные интересы!
С Патриком нельзя разговаривать в подобном тоне. Анна мгновенно вспомнила об этом, когда муж шагнул к ней. Но она не собиралась сдаваться, ее пальцы крепче сжали секатор. Патрик заметил едва уловимое движение руки, увидел, как побелели костяшки ее пальцев, и понял, что жена не замедлит воспользоваться секатором для своей защиты, если в этом возникнет необходимость.
- Положи секатор на стол! - приказал Патрик.
Анна покачала головой. В ее голубых глазах, в плотно сжатых губах, во всей фигуре сквозила решимость не дать себя в обиду.
- Не заставляй меня силой забирать его у тебя, - сухо предупредил Патрик.
Но Анна не шелохнулась. Выражение лица Патрика вдруг стало угрожающим. Но было в глазах Патрика еще что-то - возможно, жажда сражения. Не интеллектуального соревнования и даже не банальной драки, а чего-то более сложного, заставлявшего сердце биться чаще.
- Дразнишь меня, да, дорогая? - хрипло протянул Патрик.
Анна судорожно втянула воздух.
- Я не позволю больше унижать меня. Когда ты попытался сломить меня...
- У тебя никогда не было твердости, - возразил Патрик, приблизившись на шаг. - Ты вздрагивала каждый раз, когда кто-то хмурился в твоем присутствии!
Анна собрала все свои силы, чтобы выдержать взгляд мужа и не отступить.
- Больше я не вздрагиваю, - решительно произнесла она. - Сейчас я стала матерью. И я не остановлюсь ни перед чем, если ты попытаешься отнять у меня ребенка!
- К ребенку это не имеет ни малейшего отношения. - Патрик сделал еще один шаг.
Анна и на этот раз удержалась от отступления.
- Речь идет о том, что ты осмеливаешься дразнить меня... - Патрик снова шагнул вперед, Анна напряглась. Он заметил это и усмехнулся. - На твоем месте я бы чуть выставил одну ногу вперед, чтобы перераспределить тяжесть тела, и сосредоточил внимание на ножницах.
- Это секатор, - нервно поправила Анна. Патрик кивнул, словно принимая ее замечание.
- Сейчас, пожалуй, ты можешь слегка задеть меня этой штукой, - заметил он. - Не сильно, но достаточно для того, чтобы потешить твой новый характер, о котором ты мне рассказываешь.
- Я вовсе не хочу тебя ничем задевать! - с дрожью в голосе воскликнула Анна. - Но ты должен прекратить притеснять меня!
- В таком случае положи секатор, - вкрадчиво предложил Патрик, - и мы обсудим этот вопрос.
Анна снова покачала головой. Странно, но ей показалось, что Патрик был бы разочарован, если бы она поддалась ему. Он наслаждался поединком, и глаза его искрились неподдельной радостью.
- Ну, решайся на что-нибудь, дорогая, - тихо посоветовал он, - или я сам приму решение...
И тут Патрик неожиданно схватил жену за руки и развел их в стороны. Теперь они с Анной стояли друг напротив друга, соприкасаясь грудью и бедрами.
- Мне нравится твой новый характер, - улыбнулся Патрик.
- А я не желаю нравиться тебе!
- Нет? - Улыбка Патрика стала еще шире. - И все же, - продолжил он почти шепотом, - мне кажется, что ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя. В отместку.
- Нет!
Но было уже поздно - Патрик наклонился и прижался к ее губам, сминая их и раздвигая, пробуждая к жизни все глубоко спрятанные в душе женщины чувства.
Все еще удерживая ее руки, Патрик потерся грудью и бедрами о тело жены. Анна протестующе застонала, но он опять повторил волнующее движение. А затем еще раз. И еще. Пока Анна наконец не сдалась и не ответила на поцелуй со всей страстью.
После этого Патрик отпустил ее руки, Анна выронила секатор и обняла мужа за шею, притягивая его к себе, потому что ноги отказывались слушаться и она нуждалась в поддержке. Анна чувствовала, как горячая ладонь мужа переместилась с ее талии вверх и легонько стиснула грудь. Постепенно ласки становились все смелее, руки Патрика скользили по всему телу Анны, пока он наконец не подхватил ее на руки.
Уложив Анну на кровать, Патрик снова стал целовать ее, незаметно освобождая от одежды. Сам он сбросил брюки и рубашку за считанные секунды. А затем Анна погрузилась взором в глубину потемневших глаз мужа, медленно вошедшего в нее. Наслаждение, пронзившее обоих, было настолько сильным, что Патрик зажмурился, а у Анны выступили на глазах слезы. - Прекрати ненавидеть меня, Рикки, - шепнула она.
Патрик прильнул к губам жены и больше не стал сдерживаться, двигаясь внутри нее, пока оба они не начали растворяться в золотистой лаве всепоглощающего удовольствия, сплавившего их в единое целое,
Придя в себя, как ей показалось, через несколько часов, а на самом деле, наверное, через пять минут, Анна не обнаружила рядом Патрика. Он ушел.
Покинул ли он ее с ненавистью в сердце? Или продолжая презирать себя? Анна не знала.
9
С этого дня так и пошло. Сбылись худшие опасения Анны. Она попала в западню. Ее подвело собственное тело, которое наполнялось трепетом от малейшего прикосновения человека, снова пробудившего ее к жизни. Какое наслаждение доставлял он Анне! Каждую ночь, с нетерпением и даже жадностью... Но просыпаясь, она никогда не находила его рядом. И это тоже было ловушкой. Анна оказалась загнанной в темный тесный угол самоуничижения и беспомощности, потому что у нее не было возможности изменить существующее положение вещей, изначально заданное мужем, где она играла роль любящей жены, а он словно брал реванш за прошлое.
Анна уступила непоколебимой решимости Патрика стать истинным хозяином в собственном доме. Он заставил ее спать с ним, есть в столовой и быть вежливой с Максом, который дразнил невестку, постоянно подшучивая и отпуская двусмысленности. Анна не осмеливалась платить Максу тем же, потому что боялась навлечь на себя гнев мужа.
Тедди невольно способствовал заточению Анны на вилле, потому что ему нравилось здесь, и - что было хуже всего - он обожал деда. Патрик избегал общения с малышом, поэтому они встречались лишь в очень редких случаях. В такие моменты Патрик был подчеркнуто внимателен и вежлив, а Тедди, чувствуя фальшь, настораживался.
Кроме того, существовал еще один, болезненный для Анны аспект отношений с мужем - дважды в неделю Патрик уезжал в Дублин и возвращался лишь поздно ночью. В эти ночи он не прикасался к жене. И это тоже было своеобразной западней, потому что Анна жаждала его объятий. Ей хотелось, чтобы вернувшись от любовницы, муж все еще желал близости с ней, хотел утонуть в ее поцелуях, ласках, в ее теле... В ее любви.
Анна не знала, сколько еще сможет выдерживать все это, но не осмеливалась поговорить с Патриком о Деборе, потому что над ней тяготел навет Макса о ее собственном любовнике. Анна была лишена права укорять мужа за измену!
Но рано или поздно накапливавшееся напряжение должно было разрядиться. И такой день наступил.
Прошел уже месяц с тех пор, как Патрик привез жену в Ирландию. После поездки в Стокгольм Патрик больше не покидал остров. Работал в кабинете на вилле, проводя большую часть дня в делах и появляясь только во время ланча и ужина. Из столовой Патрик вел жену в спальню, чтобы утолить снедавшую обоих страсть, или уезжал к любовнице, предоставляя Анне возможность выплакаться в подушку в одиночестве. Затем подошли критические дни, что послужило для Патрика поводом лишить жену своего общества на пять ночей подряд.
