Нора Робертс - Обманутые иллюзии
Для ребенка, над которым издевались, которого не любили и бросили, воровство было доказательством самообладания и вызовом обществу.
Для известного мага оно стало предметом тайной гордости.
Он и среди воров был одним из лучших. И считал себя великодушным вором, так как аккуратно выбирал себе цель, отбирая лишь у тех, кто не особенно пострадал бы от потери.
Он редко работал так близко от дома. Макс считал это не только рискованным, но и нечистоплотным. Но правила создаются для того, чтобы их нарушать.
Закрыв глаза, он представлял себе блеск и красоту ожерелья из аквамаринов и брильянтов. Голубые и белые льдинки. Сам он предпочитал теплые камни - рубины, сапфиры. Эти сильные, густые краски говорят о страстях, о славе. Но о личных вкусах часто приходится забывать, когда думаешь о деле. Если его сведения были правильными, то эти аквамарины с огранкой "под изумруды" должны будут принести неплохую сумму после того, как их освободят от старой оправы.
У Леклерка уже был покупатель.
Даже минус одна десятая и расходы, подсчитывал в уме Макс, минус деньги в фонд на оплату колледжа Роксаны, недавно основанный фонд на оплату колледжа Люка - все равно останется премилая цифра.
Он улыбнулся сам себе. Макс обычно тонко чувствовал иронию происходящего. Итак, он - вор, заботящийся о процентах и фондах помощи.
Голодные годы научили его с почтением относиться к капиталовложениям. Его дети не будут голодать, у них будет возможность самим выбрать свою дорогу в жизни.
- Это здесь, Макс.
Макс открыл глаза и увидел, что машина медленно поворачивала. Вокруг тихий квартал, деревья вдоль улицы и большие, красивые дома, которых почти не видно за ветками и цветущими кустами.
- Ага. Время?
Мышка посмотрел на часы, Макс тоже.
- Два десять.
- Хорошо.
- Система сигнализации совсем простая. Только перережь два красных проводка. Но если ты не уверен, то давай я пойду и сам все сделаю.
- Спасибо, Мышка, - Макс натянул тонкие черные перчатки. - Думаю, я справлюсь. Если сейф действительно такой, как сказал Леклерк, то на него мне понадобится от семи до восьми минут. Будь здесь ровно в два тридцать. Если я задержусь дольше, чем на пять минут, ты должен уехать, - на это Мышка только хмыкнул, и Макс похлопал его по плечу, - я должен быть уверен в том, что ты все выполнишь.
- Ты вернешься, - ответил Мышка и пригнулся пониже к рулю.
- И мы станем на несколько тысяч долларов богаче, - Макс выскользнул из машины и растворился в темноте.
Пройдя полквартала вниз, он перемахнул через невысокую каменную стену. Перед ним был трехэтажный кирпичный дом с темными окнами, но на всякий случай он обошел его вокруг, и только потом направился к щитку сигнализации. Перерезав красные провода, Макс уверенно подошел к двери. Мышка никогда не ошибался.
Из мягкого, кожаного кармана на поясе он достал резец для стекла и присоску. Луна была полузакрыта плывущими по небу облаками, но Максу не требовалось ее света. Даже в кромешной темноте он смог бы пройти через любую запертую дверь.
Тихий щелчок - Макс просунул руку вовнутрь и отпер замок. Вновь тишина. Как всегда, Макс прислушивался к ней, растворялся в тишине и только потом входил.
Он никогда никому не мог описать то чувство, которое возникало у него всякий раз, когда он входил в темный и тихий чужой дом. Он думал, что обладает какой-то особой властью находиться там, где не должен, и при этом оставаться незамеченным.
Словно тень, он проскользнул из кухни в гостиную и дальше, в холл.
Его сердце сильно билось. То, что он сейчас чувствовал, было похоже на предвкушение близости с желанной женщиной.
Библиотека находилась в точности там, где сказал Леклерк, и сейф действительно был спрятан за имитацией двери.
Держа в зубах ручку-фонарик, прижав стетоскоп к металлу рядом с замком, Макс приступил к работе.
Ему здесь нравилось. В библиотеке слабо пахло увядшими розами и дорогим табаком. Легкий бриз шелестел за окном ветками каштана, слегка постукивая по стеклу. Он представил себе, что, если бы у него было время, он смог бы найти где-нибудь рядом оставленный бокал с бренди и позволить себе отпить несколько глотков перед тем, как уйти.
Третий из четырех тумблеров стал на место. В запасе еще восемь минут. Тут он внезапно услышал какое-то хныканье.
Пригнувшись, готовый броситься бежать, Макс медленно повернулся и направил луч фонарика к источнику звука. Перед ним стоял щенок, всего нескольких недель от роду. Еще раз заскулив, он присел и сделал лужицу на турецком ковре.
- Немного поздно, чтобы проситься на улицу, - пробормотал Макс. - И извини, приятель, но у меня совсем нет времени, чтобы за тобой прибрать. Придется тебе завтра утром разбираться с хозяевами.
Макс занялся четвертым переключателем, пока щенок вперевалку ходил вокруг него и обнюхивал его туфли. Наконец маг с облегчением вздохнул и открыл сейф.
- Мне повезло, что я запланировал эту работу на сейчас, а не на год спустя. Тогда ты уже достаточно вырос бы, чтобы откусить мне полноги. Хотя у меня на заднице есть шрам от пуделя, который был не больше тебя.
Он отодвинул связку акций и открыл вельветовый футляр. Аквамарины заискрились в темноте. С помощью фонарика и ювелирной лупы он проверил камни и еще раз довольно вздохнул.
- Прекрасны, не так ли? - и ожерелье переместилось из футляра в его напоясный карман.
Нагнувшись, чтобы на прощанье потрепать щенка по загривку, он услышал на лестнице шорох.
- Резвуша? - произнес женский голос высоким шепотом, как на сцене. Резвуша, ты здесь?
- Резвуша? - выдохнул Макс, с симпатией поглаживая щенка. - Иногда нам приходится мириться и не с такими именами, - он закрыл сейф с тихим щелчком и укрылся в темноте.
На цыпочках в комнату вошла женщина средних лет, с сеткой на волосах и блестящим от ночного крема лицом. Щенок заскулил, застучал хвостиком по ковру и двинулся на направлению к Максу.
- Ах, вот ты где! Крошка, иди к мамочке, - примерно в футе от Макса она догнала щенка, подхватила на руки и прижала к груди. - Ты зачем встал? Ах ты, вредный песик, - она громко чмокала его, а щенок безуспешно пытался вырваться из ее объятий. - Ты проголодался? Ты проголодался, мусик-пусик? Пошли, мамочка даст тебе молочка.
Макс прикрыл глаза, всей душой на стороне щенка, который орал и пытался вернуть утраченную свободу. Но хозяйка крепко держала его, прижав к самому сердцу. Так они вместе и ушли в сторону кухни.
Это значило, что Макс не может выйти из дома так же, как вошел, поэтому он поднял оконную раму. Если ему повезет и дальше, то она будет слишком увлечена щенком, чтобы заметить маленькую аккуратную дырочку в фигурном стекле кухонной двери.
А если не повезет, размышлял Макс, высовывая ногу из окна библиотеки, то у него все равно есть преимущество во времени.
Он закрыл за собой окно и постарался спуститься так, чтобы не разодрать штаны.
Люк не мог уснуть. Сама мысль о том, что завтра ему выступать, приводила его одновременно и в восторг, и в ужас. Его терзали жуткие "что делать, если...".
Что, если он рассыплет колоду? Если забудет фокус? Если зрители решат, что он - просто глуповатый пацаненок?
Он мог выступить хорошо. Он знал, что у него есть способности, чтобы выступать действительно хорошо. Но ему столько лет твердили, что он дурак, ничего не умеет и ни на что не годится, что это не могло не оставить своего отпечатка.
Для Люка существовал только один, но простой способ борьбы с бессонницей - еда. К тому же, он все еще считал, что самое лучшее время пожрать - это когда никого нет рядом и никто не будет заглядывать тебе в рот.
Натянув шорты, мальчик неслышно направился вниз на первый этаж. Он уже почти ощущал вкус острой свининки "барбекью" Леклерка или пирога с каштанами.
От звука голоса Леклерка он замер и покрылся холодным потом. Люк все еще остерегался старика. Но услышав смех Макса, он подкрался ближе.
- На твои сведения всегда можно положиться, Жан. План, сейф, камешки, в одной руке Макс держал бокал бренди, в другой - ожерелье. - Я даже не могу особенно пожаловаться на маленькую собачонку.
- На прошлой неделе у них не было собаки. Даже пять дней назад.
- А теперь - есть, - Макс засмеялся и отпил бренди. - Но ее я решил не брать.
- Слава Святой Деве, что она не залаяла, - Леклерк добавил "бурбона" к себе в кофе. - Не люблю сюрпризов.
- Здесь у нас разные мнения. Я их очень люблю, - глаза Макса сияли от успеха, а в руках, отражая свет люстры, сверкало ожерелье. - Иначе наша работа превратилась бы в рутину. А рутина так легко становится привычкой. Как ты думаешь, хватятся ли они их к утру? - он поднял драгоценность повыше, и камни заструились между его пальцами. - И станут ли они сообщать в полицию, ведь это предназначалось для уплаты карточного долга?
- Сообщат или нет, здесь их все равно не найдут, - Леклерк поднял было свою чашку с кофе, чтобы произнести тост, как вдруг замер. Он прищурился и поставил чашку на место: - Боюсь, что сегодня у наших стен по меньшей мере два уха.
