Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа (СИ)
- Так что же все-таки случилось? - спросил он.
- Прости, я подумала, что ты и Анита..., - слезы текли просто неудержимым потоком, я всхлипывала, но никак не могла успокоиться.
- Вот выдумала, - возмутился Вольф. - Моя Анита на такое не способна!
- Волле, поднимайся в квартиру, - с нажимом сказал Рихард и чуть позже, тронув меня за плечо, неуверенно спросил. - Иви, ты что, меня приревновала?
До меня стала доходить вся нелепость моего поведения. Как я могла предъявлять свои права на то, что, в сущности, мне и не принадлежит? Ведь Рихард ничего и не обещал, это мне самой вдруг чего-то захотелось. Как все глупо получилось...
- Прости, я не знаю, что на меня нашло, - ответила я и отстранилась, вытирая слезы. - Видно, день выдался сегодня слишком тяжелый.
- Мне кажется, у тебя жар, - сказал он и окинул меня внимательным взглядом. - Что с твоей рукой?
- Ударилась, - равнодушно ответила я. В груди поселилась пустота, на фоне которой и боль в руке казалась чем-то совсем несущественным.
- Пойдем домой, я посмотрю.
Он взял меня под руку и повел наверх. Там меня встретил вопль Аниты:
- Ивонна, как ты могла такое про меня подумать? Ты же давно меня знаешь!
- Извини, - и это было единственное, что я смогла из себя выдавить. Не говорить же, что с Эвамарией мы дружили почти семь лет, и это не помешало ей увести у меня жениха, несмотря на то, что он и не любил ее никогда.
Анита продолжала ворчать и возмущаться. Вольф ее утешал. Рихард лечил мой ушиб. От его рук шло мягкое покалывающее тепло, которое не только снимало боль, но и успокаивало. Хотелось, чтобы он не выпускал мою руку никогда. Но отек уменьшался, краснота уходила, так что муж просто еще раз погладил пострадавшее место и отпустил.
- Спасибо, - разочарованно сказала я.
- И что с тобой случилось? - спросил он. - От случайного удара такого повреждения не будет.
Я недовольно поморщилась, вспомнив Гюнтера, но говорить об этом не стала. Ведь тогда нужно рассказывать и о том, что было перед тем, как он полез целоваться, а что-то подсказывало мне, что Рихарду это совсем не понравится. Так что я просто пробормотала, что не хочу про это вспоминать. Мы сидели за столом, ели приготовленный Анитой ужин, но разговор как-то не складывался. Я молчала. Подруга продолжала обижаться и отделывалась односложными ответами. Рихард бросал на меня вопросительные взгляды, но больше не интересовался происхождением травмы, что не могло не радовать. Зато Вольф разговаривал за всех. Немного повспоминав об успехах в учебе, он плавно перешел к успехам в личной жизни. За это короткое время жених с невестой успели познакомиться с родителями друг друга и получили одобрение от обеих семей. Свадьбу решено было устроить летом, после того, как все экзамены будут сданы, а практика пройдена. Анита наконец оттаяла и заулыбалась. Они с Вольфом оживленно обсуждали поездку, смеясь над какими-то, только им понятными, шуточками, и выглядели очень счастливыми. А я вдруг подумала, что Рихард меня со своими родителями не знакомил. Видимо, посчитал, что раз брак наш временный, то и необходимости в этом нет. Почему-то это расстроило меня еще больше.
- Ой, на тебе совсем лица нет, - спохватилась Анита. - Наверно, устала с дороги. Мы пойдем, да, Вольф?
Парень тут же подскочил, демонстрируя полное согласие со словами невесты, а мне стало так стыдно за все. Она действительно обо мне беспокоится, а я веду себя как ребенок маленький, выдумываю какие-то несуществующие вещи. Парочка дружно направилась к выходу, подруга поцеловала меня в щеку, показывая, что ничуть не обиделась.
- Вы извините меня, пожалуйста, за сегодняшнее. Я так плохо себя чувствовала, вот и подумалось что-то не то, - смущенно сказала я и добавила. - Вы приходите к нам еще. Мы будем очень рады вас видеть, правда, Рихард?
- Конечно, - бодро подтвердил он.
Гости ушли, и мы остались вдвоем. Я не знала, куда мне девать глаза от стыда, но решила все же не отмалчиваться:
- Спасибо тебе за руку, она совсем теперь не болит.
- Я же лекарь, - усмехнулся он, - так что для меня это не составило особого труда.
- И, Рихард, по поводу сегодняшней сцены, - продолжила я заниматься самобичеванием. - Такого больше не повторится. Я прекрасно понимаю, что не имела никакого права на такое поведение, даже если бы ты действительно привел сюда любовницу. Видимо, у меня от жара бред начался. Извини. И я ни слова не скажу, если... Ну, если ты на самом деле...
- Ох, Ивонна, - вздохнул он, - удивила ты меня сегодня. Только вот, никого я приводить не собираюсь. Так что можешь свое разрешение назад забрать.
Эти слова меня так обрадовали, что я даже удивилась. А потом испугалась. Потому, что поняла, что именно мешало мне перейти ту самую грань в общении с мужем. Я боялась в него влюбиться. Боялась, что человек, ставший мне близким и дорогим, через год просто уйдет из моей жизни, оставив в ней огромную кровоточащую рану, как это уже было с Гюнтером. Только вот выяснилось, что бояться было поздно - я уже не представляла своей жизни без этого мужчины. Мне хотелось быть с ним всегда рядом, слушать его рассказы, видеть его улыбку, готовить ему ужин, в конце концов, даже рожать детей. Как меня вообще угораздило влюбиться за такое короткое время в человека, который просто вызвался мне помочь? И что же мне теперь делать? Ведь если я не захочу через год разводиться, получится, что я его просто обманула. Как Эвамария моего жениха. При воспоминании о бывшей подруге я нахмурилась, быть похожей на нее мне ничуть не хотелось. Нет, так нельзя. Это нечестно. Должен быть какой-то другой выход. Но мне тут же пришло в голову, что ведь муж может за этот год в меня и влюбиться, а тогда и развод не нужен будет. Я с надеждой посмотрела на Рихарда. Увы, влюбленным он пока не выглядел, стоило только вспомнить Клауса с Гюнтером. Даже взгляды мои на него не действовали, хотя, как выяснилось, они очень даже работали на других. А вдруг он просто хорошо умеет держать себя в руках? Да и не все средства из арсенала иноры Блау еще использованы, ведь целоваться со мной мужу тоже нравилось, значит, не все так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Может, ему не хватает самой малости, чтобы начать испытывать ко мне какие-то чувства, кроме дружеских. "В том, что происходит между мужем и женой, нет ничего неприличного." Что ж, наверно, настало время это проверить?
- О чем ты думаешь? - с любопытством в голосе спросил Рихард. - У тебя так быстро выражение лица меняется. Испуг. Обреченность. Надежда.
- А скажи-ка мне, дорогой, - задумчиво сказала я, решив сразу все для себя выяснить, - мои взгляды на тебя совсем не действуют? Только честно.
Что было во взгляде мужа, я так и не поняла. Но одно я чувствовала точно - желания отвечать на мой вопрос у него нет.
- Действуют, - все же ответил он после непродолжительного молчания. - А что?
- А как? - продолжала я допытываться.
- Так, как тебе нужно, - недовольно сказал он. - Если хочешь знать правду, мне с каждым днем все сложнее держать себя в руках.
- Так не держи, - недоуменно сказала я. - Ведь этого от тебя никто не требует.
- Я сам от себя требую, - отрезал он. - Если я сорвусь, то ты меня потом ненавидеть будешь.
- А давай мы это проверим? - предложила я, подходя к нему ближе. - Сорвись, а?
- Ивонна, ты играешь с огнем, - предупредил он и сделал шаг назад. К кровати. - Если я сорвусь, то тебе будет плохо и больно.
Нет, дорогой, я не играю с огнем. Я полна решимости получить того мужчину, который мне нужен. Я не хочу больше страдать и мучиться. Пусть даже у меня ничего не выйдет, но я хотя бы попробую. И я уверена, что ты не сделаешь мне ни плохо, ни больно. Я улыбнулась Рихарду и мягко придвинулась к нему. Он попытался опять от меня отойти, но супружеское ложе ткнулось ему под колени, напоминая о том, что накопившиеся долги пора отдавать, он не удержался на ногах и опустился на край постели. Да, вот так будет правильно! Богиня сегодня на моей стороне! Видно, ей тоже надоело наблюдать то издевательство над браком, что мы устроили. И сон тот, я уверена, она мне посылала. Я счастливо вздохнула и потянула завязку на рубашке мужа. И он, наконец, сдался, притянул меня к себе и поцеловал. Руки его мягко касались обнаженных участков моей кожи, заставляя остро сожалеть только об одном - что одежды на мне слишком много. Но ведь это же не та проблема, которую решить невозможно?
На пол полетела его рубашка, мое платье. Его кожа на ощупь была обжигающе горячей и пахла летним ветром. Я вжималась в него так, как будто стремилась стать с ним единым целым. Поцелуи становились все более жадными, руки - все более требовательными. Что-то неизведанное доселе рвалось наружу, заставляя меня выгибаться и всхлипывать от нахлынувших чувств. И когда он опустил меня на постель и, нависнув, хрипло спросил:
- Иви, ты уверена?
Единственное, что я могла простонать в ответ, было:
