Айра Уайз - Снова замужем
Когда он успел надеть ей кольца? Анджела нахмурилась: кажется, муж ни на секунду не выпускал ее из рук. А ведь ему, вероятно, надо было спуститься в кабинет, где кольца лежали в сейфе с того дня, как Анджела уехала, и, вернувшись, надеть их на пальцы жены, не разбудив ее?
Но зачем он сделал это? И почему именно сегодняшней ночью, когда она, так сказать, меньше всего заслуживала этих подарков?
Что Антонио имел в виду? "Я с тобой, кара", - были его последние слова вчера вечером. Наверное, хотел, чтобы Анджела шала: он собирается всерьез заняться их браком, словно одним из захиревших предприятий, которые брал под свое крыло.
Но что это меняло? Анджела всегда ощущала себя не более чем средством, с помощью которого Антонио достигал желаемого. Восхитительная любовница, мать будущего гребенка... А теперь она нужна была, чтобы его сын чувствовал себя счастливым. Откуда же взяться доверию?
Анджеле стало так же одиноко, как в тот лень, когда она потеряла сына. "Прости меня, - умолял тогда ее Антонио. - Если бы я мог повернуть обратно время, последние двадцать четыре часа были бы иными, поверь мне!"
Но никто, даже Антонио Рудольфо Хуан Валера, не мог повернуть время вспять. И теперь Анджела жалела, что муж возвратил ей кольца. Зачем усложнять и без того непростую ситуацию?
Через несколько минут Анджела вышла из ванной и неловко пробормотала, обращаясь к мужу:
- Спасибо...
Улыбка на мгновение озарила лицо Антонио.
- Не за что. Мне не хватало их вчера вечером. И я не мог уснуть, пока не вернул их на законное место.
От слов "законное место" сердце Анджелы тяжело забилось, и она не нашла, что ответить. Супругам стало не по себе, потому что в наступившей тишине не чувствовалось привычной враждебности.
Антонио первым нарушил молчание.
- Чем ты собираешься сегодня заняться? - отрывисто спросил он. - Обычно в первый день каникул Сандро я везу его кататься верхом.
- Отлично. - Губ Анджелы коснулась слабая улыбка. - Я бы составила вам компанию. Если можно, конечно.
Но этот ответ заставил Антонио нахмуриться.
- Так и должно быть, Анхела, - произнес он с некоторым нажимом. - Семья мы или нет?
- А что я сказала? Именно это... - растерянно возразила она.
- Дело в твоем тоне, - мрачно пояснил Антонио. - Ты говорила так, будто боялась оказаться помехой.
Анджела криво улыбнулась.
- Тоньо, давай будем откровенны: меня бы здесь не было, если бы Санди не загнал тебя в угол.
- Так или иначе, ты здесь, - отрезал Антонио в своей привычной манере. - И это твой дом. Мы - семья, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем быстрее перестанешь чувствовать себя лишней.
С этими словами он захлопнул за собой дверь ванной, оставив Анджелу в недоумении. Может, он разозлился из-за того, что она недостаточно пылко поблагодарила его за кольца? Или ожидал от нее ответного шага, своего рода "декларации о намерениях". Но ведь никогда раньше муж не обращал внимания на то, как она реагирует на его действия...
И во всяком случае, размышляла Анджела, отправляясь на поиски подходящей для верховой езды одежды, лучше взаимное неприятие, чем это чувство потери, с которым она проснулась сегодня утром. Так что пусть Антонио делает, что хочет.
***
Однако к тому времени, когда подошла к концу первая неделя ее пребывания в Валенсии, Анджеле пришлось признать, что
принятых таблетках? От досады Анджела вспыхнула. При виде этого Антонио прекратил раздеваться.
- Все в порядке? - спросил он; его испуг был настолько очевиден, что Анджела едва не хихикнула.
Но Антонио был не способен оценить юмор подобной ситуации.
- Ради Бога, Анхела, - взмолился он, - ответь мне! Я чувствую, что напряжение убивает меня медленно, но верно!
- Все в порядке, - прошептала она.
Внезапно медово-золотистые глаза потемнели. Брюки вместе с плавками полетели вслед за рубашкой, и перед Анджелой предстал мужчина во всем великолепии наготы.
Антонио приблизился и, вынув из безжизненных пальцев жены баночку, куда-то отставил злосчастный крем. Кончиком языка Анджела облизнула пересохший рот. Не сводя с нее глаз, Антонио склонился и поймал губами розовый язычок. Это было так эротично, что Анджела разочарованно пискнула, когда он - почти сразу - оторвался от ее рта.
Одной рукой Антонио обнял жену за талию, а другой распустил волосы, которые та собрала в узел, чтобы принять душ. Когда золотистый водопад коснулся обнаженных плеч женщины, Антонио медленно привлек ее к себе.
Между двумя телами словно пробежала искра. Тогда он снова поцеловал Анджелу, нежно и страстно, а легкие прикосновения его пальцев заставили ее трепетать, как лист на ветру. Со вздохом она обвила плечи мужа, затем сжала ладонями его лицо и жадно ответила на поцелуй.
Он словно только этого и ждал: подхватив на руки, Антонио отнес Анджелу в постель. Подушки, как обычно, полетели на пол, и супруги упали на гладкий прохладный лен простыни...
Здесь для них не оставалось ничего запретного, не было забыто ничто из того, что дарует наслаждение. Слова оказались не нужны: само молчание искушало как непреодолимый соблазн.
Потом, после взрыва восторга, они целовались и снова молча ласкали друг друга: слова влекли за собой опасность, они могли разрушить хрупкое волшебство достигнутого блаженства. Потом они опять занялись любовью, а потом еще и еще... Однако долгий, тягучий день все не кончался, и утомленные супруги наконец уснули, не размыкая объятий.
***
Анджела проснулась одна. Антонио ушел, накинув на нее простыню. Сев в постели, она взглянула на часы и ужаснулась: семь часов! Исабель и Санди уже давно дома! Что они подумают! Оставалось надеяться, что муж измыслил какое-нибудь оправдание ее отсутствию. Почему он не разбудил ее!
- Ну ты и гад, дорогой муженек, - пробормотала Анджела, выбираясь из постели и оглядываясь в поисках одежды.
Бело-голубое платье висело там, где она его оставила, собираясь в душ, - на спинке стула. Пока Анджела одевалась, до нее дошло, почему она так крепко спала: ласки мужа вконец обессилили ее. Да, Антонио ничего не делал наполовину...
От этой мысли у Анджелы вспыхнули щеки и продолжали гореть от удовольствия и смущения, пока она шла к двери спальни, на ходу приглаживая взлохмаченные волосы.
Но, ступив на лестничную площадку, она изменилась в лице, поняв, что случилось что-то неприятное: с первого этажа раздавался громкий и злой голос Санди.
Анджела устремилась вниз... и застыла на пороге гостиной. Санди, воинственно сжав кулаки, стоял лицом к лицу с Каридад! Тут же были и Исабель с Антонио.
Ну вот, опять Каридад устроила какую-то пакость, мрачно подумала Анджела, видя сладкую улыбку на губах соперницы.
- Но, дорогуша, ты же сам сказал мне, что был бы рад, если бы твой папочка женился на мне, - произнесла та медовым голосом.
- Нет, не говорил! - воскликнул Санди. - С какой стати мне этому радоваться, ведь я не люблю тебя!
- Сандро! - сурово произнес Антонио. - Извинись, и немедленно!
До приезда Антонио в Дублин сын вел себя из рук вон плохо. Но то, что Анджела видела сейчас, не шло ни в какое сравнение со скандалами, которые Санди закатывал тогда: глаза малыша пылали, он напрягся, словно готовясь вступить в бой. Теперь он набросился на отца.
- Нет! Она лжет!
Антонио выпрямился.
- Постойте... - вмешалась Исабель, пытаясь играть привычную роль миротворца и вставая между отцом и сыном. - Это просто недоразумение. Пожалуйста, Тоньо, не нервничай!
- Не нервничай? - рявкнул он. - Тогда объясните мне, почему я спускаюсь в гостиную и вижу, что мой сын грубит гостье?
- Языковые проблемы, это очевидно, - попыталась разрядить ситуацию Исабель. - Сандро не понял Каридад, Каридад не поняла Сандро. Больше ничего...
- Я все прекрасно понял, - настаивал Санди.
- Сандро! - До этого Антонио говорил по-испански, но теперь перешел на английский. - Сейчас же извинись перед Каридад! Ты слышишь меня?
Малыш едва не плакал, но отступать не собирался.
- Нет, Тоньо, не заставляй сына извиняться, - неожиданно пришла на выручку Санди Каридад. - Он не имел в виду ничего обидного. Просто немножко расстроился, когда я поправила его испанский.
- Нет! - запротестовал мальчик. - Ты сказала, что я тебе мешаю! Что, когда папа женится на тебе, он прогонит меня! - Тут Санди обернулся к отцу: - Ненавижу тебя! И не буду извиняться! Не буду, не буду, не буду!
- Тогда ты... - начал Антонио, пораженный и одновременно рассерженный горячностью мальчика.
- Санди, - негромко окликнула Анджела сына, и четыре пары глаз обратились к ней.
Тут же Анджела, в своем простеньком платьице, почувствовала себя бедной родственницей, встретив короткий ледяной взгляд Каридад, одетой в дорогой и модный черный брючный ансамбль.
- Ох, Анхела, - воскликнула свекровь, - как все неловко вышло!
- Полагаю, что силы здесь были неравны, - заметила Анджела, не сводя глаз с сына. Потом протянула руку, и малыш, бросившись к ней, уткнулся лицом в ее подол.
