Линда Миллер - Флибустьер
- Детка, что случилось с твоими волосами? - спросила она.
- Я перенесла лихорадку, - сказала Фиби. К лучшему или к худшему, ей становилось все легче и легче отступать от правды. В конце концов, не могла же она сказать этой женщине, что явилась из другого времени, лежавшего на двести лет вперед, в котором люди носят такие прически, какие им нравятся. - Но вы не волнуйтесь. Я не заразная.
- Странно, - произнесла мистрисс Белл, все еще удивляясь отрезанным косам Фиби. - В тебе очень много необычного, но, я полагаю, сейчас это неважно. Не ленись, мисс, и принимай в постели хоть тори, хоть бунтовщиков, но только не обоих сразу это принесет одни неприятности.
- Конечно, вы правы, - ответила Фиби. Без Дункана все происходящее почему-то казалось менее реальным, несмотря на всю подлинность цветов и ароматов. Гораздо больше это напоминало яркий сон. - Все, что мне надо пища, кров и немного... шиллингов.... которые я могу назвать своими.
Хозяйка «Короны и лилии» громко фыркнула.
- Шиллингов, говоришь? В твоем кошельке окажутся только гроши, мисс, и то если ты будешь стараться и вести себя должным образом.
Фиби не могла удержаться, чтобы не сделать реверанс, хотя вовсе не собиралась насмехаться над хозяйкой. Это получилось скорее рефлекторно, под влиянием окружающей обстановки и эксцентричных речей мистрисс Белл.
Мистрисс Белл, против своей воли польщенная, велела новой служанке смыть с себя дорожную пыль и сразу же после этого явиться на кухню. Когда ее нанимательница удалилась, Фиби выполнила указание, налив из кувшина в таз тепловатой воды, и тщательно вымылась. Она пригладила пальцами волосы, засунула узелок под умывальник, и с урчащим животом поспешила вниз.
Кухня «Короны и лилии» оказалась душным помещением, полным людей и самых разных запахов. Фиби налила себе миску густой похлебки, слишком голодная, чтобы интересоваться, из чего она приготовлена, и, усевшись на скамью рядом с помойным ведром, решительно приступила к еде. В пути с Райского острова она и ее молчаливый провожатый существовали на черством хлебе, которым снабдила их Старуха, разнообразя свой стол рыбой, корешками, кокосами и ягодами, которые удавалось найти ее спутнику.
Никто с ней не заговаривал, хотя на нее было направлено немало любопытных и оценивающих взглядов, точно так же, как в прачечной в доме Дункана. Фиби была не из робких, хотя по мере возможности избегала неприятностей, и не отводила глаз под взглядами других женщин. Она подозревала, что любой признак страха или раболепия превратит ее в предмет насмешек или козла отпущения.
Покончив с едой, Фиби вымыла руки, и, поскольку приказ отдохнуть явно был забыт, ей выдали грязный передник и немедленно отправили к посетителям.
Публика в «Короне и лилии» представляла пестрое сборище: здесь были английские солдаты в штанах из буйволовой кожи, ботфортах и знаменитых красных мундирах, простолюдины в домотканой одежде или оленьей коже, ремесленники, подмастерья, фермеры, купцы. «Одни из них - думала Фиби, торопливо разнося оловянные кружки, полные пива, бунтовщики, другие конечно, тори». Кто именно, разумеется, определить было трудно, хотя, судя по всему, приверженцы короля Георга были более громогласны в отстаивании своих убеждений.
Уже немало пива вылилось из бочонков за грубой деревянной стойкой, когда один из красномундирников, которого называли майором Лоуренсом, неожиданно схватил Фиби сзади за завязки передника и усадил к себе на колени. Девушка вырывалась, но он только смеялся, крепкими руками обхватив ее за талию и с легкостью преодолевая ее сопротивление.
Даже попав в такую чрезвычайную ситуацию, Фиби сумела заметить, что кое-кому из мужчин, сидевших за длинным столом, все они были англичанами, не понравилось, какой оборот принимает дело.
- Отпусти девчонку, майор, - раздался вежливый голос с другого конца стола. - Ты что, не видишь, что она больная? Посмотри на ее остриженные волосы.
Майор, опьяненный пивом, слегка отстранил от себя разъяренную Фиби, не снимая ее со своих колен, и оглядел ее.
- Я бы решил, что это мальчишка, если бы не изгибы и выпуклости как раз там, где положено.
Фиби поморщилась, вспыхнула и возмущенно фыркнула.
- Отпусти ее, - повторил защитник Фиби, но даже не пошевелился, чтобы вырвать ее из рук негодяя или хотя бы податься вперед, чтобы она могла разглядеть его и получить какое-нибудь представление о его персоне.
- Может быть, майор любит мальчиков, - заметила какая-то отважная душа, сопровождая свое предположение громким рыганием. - Ребята, берегите свои задницы, когда он поблизости!
Майор отпихнул от себя Фиби так поспешно, что она едва не свалилась на грязный пол. В следующее мгновение Лоуренс вскочил на ноги, багровый от пива и негодования, и схватился за шпагу.
- Кто это сказал? - грозно вопросил он.
Фиби могла бы рассмеяться, если бы ситуация в целом и шпага в частности не были такими зловещими. На одном конце скамьи остался только один человек, в то время как другие участники пирушки теснились на другом с выражением веселого отвращения на лицах. «Сейчас тут будут кого-то убивать», - подумала Фиби.
- Салют! - сказал виновник переполоха, протягивая свою кружку майору. Это был маленький, коренастый человек с лысой головой и багровым лицом. Когда он встал, одна из медных пуговиц отлетела от его мундира и со звоном покатилась по столу.
Майор убрал руку с эфеса шпаги и отступил на шаг, наморщив длинный нос.
- Клянусь Богом, сержант, вы позорище короны, - пробормотал он. - Я бы прикончил вас на месте как верный слуга его величества, если бы это не было противозаконно, черт побери!
Глаза сержанта сверкнули, когда он схватил свою пуговицу и положил ее в карман.
- То-то и оно, - жизнерадостно согласился неряха. - Рапорт придется сочинять и так далее. - Он взмахнул пыльной треуголкой в знак личного уважения и подмигнул Фиби, собираясь удалиться. - Прощай, милочка, - сказал он.
- Фиби кивнула в ответ и постаралась убраться подальше от майора на случай, если пирушка снова разгуляется, но после ухода сержанта все изменилось. Один за другим заскучавшие солдаты отставляли кружки, вставали со скамеек и покидали таверну. Их командир задержался, погрузившись в задумчивость и нетвердой рукой, подливая себе из кувшина, стоявшего в центре стола.
- Я бы предложила ему кофе, - прошептала Фиби другой служанке, молодой девушке, одетой в бесформенное платье из серого муслина, чепец и грязный передник, - но кофеин еще хуже подействует на его организм, чем алкоголь.
Ее коллега за полдня своей бурной карьеры в «Короне и лилии» Фиби узнала, что девушку зовут Молли, пришла в полное недоумение от ее замечания и едва не выронила из рук тарелку с жареным мясом. Но затем она неуверенно улыбнулась, и у Фиби появилась надежда, что в ее лице она найдет друга если не считать сержанта, который столь ловким ходом спас ее от нежелательного внимания майора. Теперь все, что ей оставалось делать, не попадаться на глаза Лоуренсу: хотя он и был офицером, но джентльменом его никак нельзя было назвать.
Молли отнесла мясо прожорливым ремесленникам, собравшимся за угловым столом, и, возвращаясь к стойке с пустым кувшином, обошла одинокого британца по широкой дуге.
Таверна опустела, и Фиби трудолюбиво отскребала стол, как велела мистрисс Белл, которая, как она сама заявила, гордилась незапятнанной репутацией своей таверны, когда хозяйка подошла и остановилась у ее локтя.
- Он будет высечен за то, что оскорбил майора Лоуренса, - сообщила она тихим и спокойным голосом. - Надеюсь, ты докажешь, что достойна таких страданий.
Фиби почувствовала, что ее сейчас стошнит. Ее ноги ослабели, и она опустилась на скамью рядом со столом, который чистила. В ее голове вертелись ужасные картины: человек, привязанный к позорному столбу и избитый до полусмерти.
- Сержант? - слабо спросила она и со стоном опустила голову на сложенные руки, когда мистрисс Белл кивнула.
Хозяйка таверны нежно положила руку на плечо Фиби в знак грубоватого сочувствия.
- Меня нанимали как шлюху? - спросила Фиби, глядя на обветренное, озабоченное лицо мистрисс Белл. - Поэтому-то Лоуренс так свободно приставал ко мне? Все это случилось потому, что до меня вовремя не дошло, что входит в мои обязанности?
Пожилая женщина покачала головой, и загрубевшая кожа на ее скулах едва заметно покраснела.
- Нет, милочка, ты не обязана делить кровать ни с одним мужчиной, пока сама этого не пожелаешь. Я уже говорила тебе, Лоуренс трус и негодяй, и, кстати, в Континентальной Армии найдется немало таких же, как он. Он не скоро тебя забудет, а тем более сержанта из числа его подчиненных, за то что его выставили на посмешище.
- Могу ли я что-нибудь сделать - пожаловаться кому-нибудь?
- Если ты не хочешь, чтобы этому бедняге пришлось еще хуже, лучше держись от этого дела подальше, и пусть все идет само собой.
