Джордан Пенни - Суровый урок
Недовольство Грея усилилось, когда он заметил, чем она занята, как будто эта домашняя работа раздражала его.
- Робби спит? - спросил он, поставив на пол кейс, пододвинул себе стул, устало опустился на него.
- Да, - ответила Сара.
- Тогда я не буду заходить к нему, чтобы не разбудить.
Сара поджала губы. Трудно было заставить Робби относиться к отцу как к человеку, которого можно полюбить и стать ему близким, но не менее трудно было заставить Грея сделать первые шаги навстречу мальчику, помочь преодолеть боязнь и антипатию.
- Извините, что я запоздал, - сказал Грей. - Возникли неприятности с одним из наших поставщиков, пришлось ехать в Лондон разбираться. Я просил Мэри позвонить вам и сказать, что вернусь часов в восемь, но, к несчастью, все заняло гораздо больше времени.
Теперь уже было бессмысленно говорить ему о том, что ей не только ничего не сообщили, но что у нее были совсем другие планы на сегодняшний вечер.
У Сары больше не было причин задерживаться, поэтому она вынула сумку, проверяя, там ли ключи от машины. Направляясь к двери, она услышала, как Грей открыл холодильник.
- Что это? - спросил он, вынимая остатки именинного пирога. По просьбе Робби она сделала на нем надпись "С днем рождения, Сара!".
- Это праздничный пирог, - ответила она кратко, как бы защищаясь.
- Так сегодня день вашего рождения? Он смотрел на нее задумчивым взглядом; Сара, сама не зная почему, покраснела.
- Я полагаю, у женщины в вашем возрасте могли бы быть более интересные планы на этот вечер, чем чай с пирогом в обществе шестилетнего мальчика. Насмешливый тон и выражение его лица сыграли роль детонатора.
- Действительно, меня пригласили в ресторан, - ответила она сердито. - Но мне никто не передал, что вы задерживаетесь, не могла же я оставить Роберта одного, ведь утром вы обещали, что вернетесь вовремя...
- Так у вас было назначено свидание? Почему это его так удивило? Неужели он не понимает, как оскорбительно и жестоко это звучит? Ни за что на свете она не скажет ему, что свидание было с сестрой и ее мужем. Она ответила сердито:
- Да, было!
Она рассчитывала, что Грей извинится за испорченный вечер, но он лишь сказал насмешливо:
- Ну, заставив его ждать, вы только повысили себе цену. Разве не так поступают все женщины?
Сара смотрела на него с негодованием.
- Я не знаю, как другие женщины, - ответила она ледяным тоном, - но я так не поступаю. А теперь извините, мне пора идти.
Она еще кипела от гнева, когда подъехала к своему дому. В окнах было темно. Салли и Росс ушли, не дождавшись ее. В гостиной лежали поздравительные открытки: напоминание, как прекрасно начался этот день. Черт бы побрал этого Грея Филипса... Если его жене и нравилось дразнить и обижать других людей, вовсе не обязательно обвинять в том же ее, Сару... Она остановилась: она принимает все это слишком близко к сердцу, слишком близко; ее волнует отнюдь не только то, что касается Робби. А Грей даже не помнит о ее существовании.
Устало она поднялась наверх и разобрала постель.
- Так ты ему сказала, как он тебе все испортил? - приставала Салли.
- Да вроде, - ответила Сара, которой не хотелось ничего объяснять.
- Ну, знаешь ли, Сара, нельзя же, чтобы он пользовался твоей добротой! Ты - учительница, а вовсе не мать.
Сара вздохнула.
- Мне пора идти, иначе я опоздаю.
Когда она подъехала к дому, машина Грея стояла на обычном месте, хотя, когда она вошла в кухню, там никого не было и горел свет.
На столе стояли тарелка с куском недоеденной пиццы и недопитая чашка кофе.
Сара открыла дверь в холл.
Тишина. Она заколебалась. Так, наверное, чувствует себя человек на покинутом корабле, подумала она. Самое разумное пойти наверх и узнать, встал ли Роберт, но она еще помнила, как смотрел на нее Грей, когда однажды застал ее в кабинете, и кроме того, если он проспал, а похоже, это именно так... Мысль о возможности столкнуться с ним, полуголым, когда он будет выходить из спальни или из ванной...
Прекрати! - одернула она себя и, справившись с волнением, шагнула к лестнице.
Ее наняли и ей платят, чтобы она заботилась о Роберте, и она должна выполнять свои обязанности. Если Грей проспал, она может послать Робби, чтобы тот разбудил отца, решила она, открывая дверь в комнату Роберта.
Шторы были опущены. Робби в комнате не было, в ванной шумела вода, но не это заставило ее застыть: она увидела Грея, который лежал на кровати мальчика, одетый, и крепко спал.
Она в недоумении смотрела на него; из ванной появился Робби.
- Мне приснился плохой сон, - шепотом сказал он. - Папа пришел ко мне. Он сказал, что не надо бояться, ведь он со мной.
Саре бы надо было порадоваться тому, как легко Робби назвал Грея "папа", и он, кажется, поверил ему: если Грей говорит "не бойся" - бояться действительно нечего.
- Сара, я хочу есть, - услышала она голос Робби, когда он направлялся к лестнице.
Она хотела окликнуть его и попросить разбудить отца, но в этот момент Грей зашевелился и нахмурился, не открывая глаз и стараясь устроиться поудобнее на детской кроватке.
Наверное, он очень устал, если ухитрился заснуть на такой узкой кровати вместе с ребенком, подумала Сара, отступая к двери в страхе, что он вот-вот откроет глаза, но Грей закинул руки за голову, смахнув при этом со стола стакан со сладкой водой, которую она всегда оставляла Робби на ночь.
Инстинктивно Сара бросилась вперед, но стакан упал, вода пролилась на ковер; она наклонилась поднять его и вдруг почувствовала, как рука Грея коснулась ее волос.
От неожиданности она замерла: ни двинуться, ни вздохнуть, ни вообще что-либо предпринять она была не в состоянии.
Пальцы Грея медленно скользили по ее волосам. Он глубоко и удовлетворенно вздохнул, сжал волосы в руке и потянул их осторожно, наклоняя ее голову к себе.
Она видела: глаза его закрыты, он еще крепко спит и абсолютно не сознает, что делает. Ей нужно немедленно освободить волосы и разбудить его. Одному Богу известно, кого он видит во сне - какую-то женщину, с которой у него были настолько близкие отношения...
Сара с трудом перевела дух. Она была так близко от него, что могла рассмотреть поры на лице, отросшую за ночь щетину на подбородке, загнутые шелковистые ресницы. До нее доносился запах теплого мужского тела, и машинально, чтобы не потерять равновесие, она оперлась рукой о его грудь и почувствовала, как тяжело и неровно бьется его сердце.
Внезапно он уткнулся ей в шею, а большим пальцем стал поглаживать ее за ухом. Все чувства ее смешались, тело затрепетало в ответ на эту ласку. Его небритый подбородок терся о ее мягкую кожу, но ощущение было дразняще-чувственным, приятным, токи побежали по коже. Сама того не сознавая, Сара наклонилась ниже, изгибая шею в ответ на его ласку. Рука, лежащая у нее на груди, напряглась, пальцы сжались. Она слышала свое прерывистое дыхание, все ее тело болезненно дрожало.
На ней была тонкая хлопчатобумажная кофточка, и, когда рука Грея приподняла ее грудь, она охнула, но он этого не услышал, глаза его оставались закрытыми, губы скользили по ее шее, кончик языка поглаживал ее, и прикосновение его зубов вызывало удивительное сладкое чувство.
Тело Сары вздрагивало, она понимала, что нужно сейчас же прекратить это, но приказы, которые отдавал разум, не принимались телом, оно поступало как раз наоборот: все теснее и теснее прижималось к Грею. Мозг твердил: отодвинься от него, пока не поздно, пока он не проснулся и не понял, что он делает, что она ему позволяет делать.
Она задрожала, когда его пальцы стали медленно поглаживать ее сосок, из горла ее рвался стон. Рот его медленно скользил по ее лицу в поисках ее губ, и она не смогла удержаться: повернула голову ему навстречу.
Когда он нашел ее губы, сердце ее остановилось, а чувства словно сошли с ума, все закружилось, точно в водовороте, под настойчивым нажимом его губ. Это не был робкий, несмелый поцелуй: так целуют женщину, которая близка тебе и желанна.
Но кто же была та женщина? Замерев в его объятиях, Сара осознала, что это - не она; и сразу же ее чувства как бы растворились, а тело замерло от стыда и отвращения.
Грей продолжал целовать ее во сне; как только он ощутил сопротивление, зубы его впились в ее губы.
От неожиданной острой боли Сара вскрикнула, отшатнувшись.
Грей тотчас же открыл глаза, нахмурил брови и уставился на нее.
Сара стремительно вскочила на ноги, бормоча в панике:
- Вы столкнули стакан с водой со столика. Простите, что я вас разбудила.
Он все еще хмурился, а она буквально чувствовала его мысли; он силился вспомнить что-то, что его беспокоило.
Он пристально смотрел на ее губу. Она тотчас же ее закусила, стараясь не морщиться, так как прокушенная кожица болела, сердце ее бешено стучало.
Ей стало до ужаса неловко: она боялась, что он очнется и еще подумает, что она сама... Но когда он заговорил, она поняла, что он совершенно не помнит того, что здесь происходило.
