Лора Патрик - Союз двух сердец
- Ну ладно, - буркнула Шатти. - Мне скучно.
А когда мне скучно, я становлюсь невменяемой.
От нечего делать она изучила ряды книг на полке. Затем заглянула в душевую, открыла стенной Шкафчик, извлекла из него бритву, затем лосьон после бритья, основательно изучила и то, и другое, как если бы эти предметы могли подробнее рассказать девушке о характере ее босса. Потом убрала вещи обратно в шкафчик и отправилась в каюту Кеннета.
Она знала, что поступает дурно: нехорошо рыться в чужих вещах и совать нос в чужую личную жизнь! Ведь сама она столь же ревниво оберегает свои тайны от посторонних, а Кеннет ведет себя как джентльмен и допытывается о ее прошлом. Но кому повредит ее любопытство?
Если Кеннет не застанет ее на месте преступления - значит, ничего не узнает, а стало быть, и не обидится.
Шатти напряженно прислушалась, не раздадутся ли на палубе знакомые шаги. Затем, успокоившись, выдвинула ящик стола. С улыбкой извлекла на свет грубой работы свирель и тихонько подула в нее, гадая, умеет ли Кеннет на ней играть или это чей-то памятный подарок, не более. А еще в ящике обнаружилась упаковка презервативов. Девушка заглянула в нее: трех штук недоставало. При мысли о незнакомых ей женщинах, с которыми Кеннет, надо думать, занимался любовью, Шатти ни с того ни с сего ощутила болезненный укол ревности. Чека в ящике не нашлось, так что выяснить, как давно Лэверок встречался со своими дамами, не удалось.
Помимо вышеперечисленного в ящике обнаружилась упаковка аспирина, использованные билеты в кино, старые водительские права, ластик, брелок в форме красного дракончика и штук сто карандашей и ручек. Шатти вздохнула, задвинула ящик и переключила внимание на книжные полки. Вот теперь ее и упрекнуть не в чем: полки - это "открытый доступ". Раз уж она временно обосновалась на шхуне, поискать себе что-нибудь почитать на ночь - дело вполне естественное.
Шатти сняла с полки толстую тетрадь "на пружинках" и в кожаной обложке и, устроившись поудобнее на кровати, раскрыла ее на первой попавшейся странице. Она тотчас же узнала чуть наклонный, с завитушками, почерк Кеннета. Сначала девушка решила, что это дневник, и, поспешно захлопнув тетрадку, водворила на место. Но любопытство оказалось сильнее ее.
Написал ли Кеннет что-нибудь про нее, свою гостью?
Девушка вновь вытащила тетрадь и принялась читать. Но это оказался не дневник, а сборник преданий и сказок про благородных, непобедимых, отважных героев-шотландцев из клана Лэверок. Шатти тотчас же вспомнила вечер их с Кеннетом знакомства. Тогда ее спаситель, объясняя, почему вступился в пабе за совершенно незнакомую ему девушку, вскользь упомянул о прославленных, могучих Лэвероках.
Тетрадь в кожаной обложке оказалась настоящим кладезем чудесных легенд такого рода, пересказанных образно, живо и ярко. Шатти завороженно перелистывала страницы, с головой погрузившись в мир доблестных рыцарей, драконов, ведьм и зачарованных королевств...
- Привет.
В дверях стоял Кеннет. В волосах его и на плечах еще поблескивали снежинки. Девушка оцепенела от страха, поскольку взгляд вошедшего тут же обратился к кожаной тетради в ее руках.
Проклиная себя за неосмотрительность, Шатти виновато потупилась.
- И что это ты делаешь в моей каюте? - вопросительно изогнул брови Кеннет.
Девушка вспыхнула до корней волос.
- Прости, пожалуйста, - покаянно произнесла она. - Мне стало скучно, я решила взять что-нибудь почитать и случайно открыла эту тетрадь. - Девушка протянула законную собственность владельцу. - Чудесные истории, просто чудесные!
- Где ты это нашла?
- Среди журналов. Сдается мне, кое-какие сюжеты я узнаю. Это же баллады англо-шотландской границы, так? Из сборника Томаса Перси, если не ошибаюсь, и двухтомника Бухана тоже.
- Да, верно. Кто только эти баллады не собирал и не обрабатывал впоследствии, - усмехнулся Кеннет. - Тут и книга Джорджа Кинлоха, та, что вышла в тысяча восемьсот двадцать седьмом году, и собрание Чайльда конечно же, и много чего другого. Впрочем, отец пересказывал нам не академические издания и не собрания баллад и песен, а сказки и легенды как они есть. Так, как слышал их от своего отца, а тот в свою очередь - от своего...
Шатти завороженно кивнула.
- Я немного занималась фольклористикой, писала курсовую о развитии балладных сюжетов. Даже с манускриптом Гленридделла работала. Это очень ценное собрание древних шотландских рукописей в одиннадцати томах, хранится в библиотеке "Общества старины Шотландии". Мне туда специальный допуск оформлять пришлось. Но... - девушка лукаво сощурилась, - не помню я почему-то, чтобы всех этих героев звали Лэвероками.
Кеннет ухмыльнулся.
- Э-э-э.., так это наши семейные предания, в манускрипте Гленридделла она конечно же не зафиксирована. Мы - сущие грабители с большой дороги, испокон веков щедро заимствовали уже существующие сюжеты и приписывали себе чужие подвиги.
Он забрал тетрадь из рук девушки, уселся на край койки и принялся задумчиво перелистывать страницы.
- Когда я совсем маленьким был, папа нам с сестрами на ночь вроде как сказки рассказывал. И всякий раз заменял героя на очередного Лэверока. В этих историях речь неизменно шла о воинской доблести, о дружбе, о сражениях. Но ежели Лэверок влюблялся, все заканчивалось просто ужасно. Так отец, наверное, выражал собственное отношение к женщинам.
- Но с какой стати?
- Да я же тебе рассказывал: мама его бросила. Отец от этого удара так и не оправился. - Кеннет положил тетрадь на стол. - Я вот на досуге пытался вспомнить все эти истории - так, как они звучали в устах отца. Даже подумывал издать их в виде сборника и подарить сестрам.
- А мама вам пишет? - не сдержала любопытства Шатти.
Кеннет пожал плечами.
- Отец сказал, что она погибла в автокатастрофе год спустя после того, как ушла из семьи.
Но Минвана так в эту историю и не поверила и Джанетт запретила верить. Боюсь, девочки до сих пор ждут, что вот однажды откроется дверь - и мама вернется. А я был слишком мал, чтобы понять происходящее. Запомнил только одно: сегодня мама есть, а завтра ее уже нет.
- И ты ее совсем не помнишь?
Кеннет удрученно покачал головой.
- Вроде бы у нее были длинные волосы, черные как вороново крыло. - Он задумчиво тряхнул собственной иссиня-черной гривой. - Но не уверен, сам ли помню, или это Минвана мне рассказала. Фотографий в доме не было. Помню еще подвеску с голубком... Когда мама сажала меня к себе на колени, я всегда тянулся к этой штуке и играл с нею.
Шатти помолчала, уже отчасти жалея, что затронула тему, явно болезненную для Кеннета.
- Знаешь, я могла бы помочь тебе и с этой книгой, - от всей души предложила она.
Кеннет запихнул тетрадь на полку между книг и отрицательно покачал головой.
- Да ерунда все это. Время жалко тратить.
- А расскажи мне какую-нибудь историю, - попросила девушка.
Обдумав ее просьбу, Кеннет затем с серьезным видом кивнул.
- Ну хорошо.
Он откинулся к стене, сцепил руки на коленях и задумчиво уставился в пространство: видимо, вспоминал наиболее подходящий сюжет.
Шатти устроилась рядом и приготовилась внимательно слушать.
- Жил-был на свете один добрый и смелый юноша по имени Дермот Лэверок, который по собственной доверчивости забрел однажды в башню к страхолюдной ведьме по имени Элисон Грос, - задушевным тоном начал Кеннет. - И конечно же ведьма принялась соблазнять красивого юношу всеми доступными ей способами.
А надо сказать, что все представители клана Лэверок были как на подбор хороши собой. Она предлагала гостю дорогие подарки: и пурпурный плащ, и шелковую рубашку, по вороту расшитую жемчугом, и золотую чашу. Однако Дермот гордо отказывался, ведь любовь чужда принуждению и вовеки не бывало, чтобы герой из клана Лэвероков продавался за богатую одежду или блестящие побрякушки. Тогда ведьма трижды повернулась кругом, протрубила в рог и произнесла заклинание. И когда в башне умолкли отзвуки эха, на месте статного красавца извивался отвратительный змей - это Элисон Грос не простила обиды и наложила на героя страшное заклятие.
С тех пор каждое полнолуние приходит она в лес и спрашивает Дермота, не передумал ли он.
И всякий раз Дермот Лэверок, даже в безобразном обличье, гордо отвергает ее домогательства, предпочитая свою жалкую участь необходимости целоваться с ведьмой...
- А мораль сей истории проста: не забредай по пьяни в чужие замки, а то того и гляди ведьму повстречаешь! - усмехнулась Шатти. - История не нова, знаешь ли. Моему вниманию представлена шотландская баллада, известная в единственном варианте, записанном в конце восемнадцатого века профессором Скоттом из Абердинского университета со слов миссис Браун из Фолкленда. Манускрипт Джеймисона - Брауна, библиотека Эдинбургского университета, нараспев произнесла девушка, подделываясь под менторские интонации профессора, вешающего с кафедры. И, не удержавшись от искушения, тихонько напела:
