Рози Томас - Скверные девчонки. Книга 2
Джулия протянула руку, чтобы собрать грязные тарелки.
«На то, чтобы повзрослеть, уходит много времени, — сказала она себе. — Чертовски много, а между тем раны так болезненны».
— Я пришлю тебе открытку оттуда.
— И «Статую Свободы». И еще я хочу несколько настоящих американских теннисок, чтобы каждый сразу видел, что они куплены не здесь.
— Маленькая снобиха! — поддразнила ее Джулия.
— А почему бы и нет? Что плохого в том, чтобы хотеть иметь одежду, которой нет у других?
Лили стояла перед ней с широко открытыми глазами и совершенно серьезным выражением лица. Вспоминая поездки много лет назад на брик-лэйнский рынок, и как она рылась в старых нарядах Джесси, и какие нелепые шила себе платья, Джулия невольно улыбнулась.
— Ничего плохого в этом нет. Я была в точности такая же.
— Правда, мама? Даже в то время?
Александр сидел на диване, вытянув вперед длинные худые ноги. Его гардероб, казалось, почти не изменился с 1959 года. Он по-прежнему носил вельветовые штаны, свитера и клетчатые рубашки, а зимой твидовое пальто, которое принадлежало еще его отцу.
Джулия обратилась к нему:
— Ведь правда, Александр? Время ничего не меняет.
Он поднял голову и взглянул на нее.
— Совершенно верно. Когда я впервые увидел твою мать, Лили, она была похожа на какую-то экзотическую бабочку. На ней всегда была необычная одежда. Замысловатая и в то же время очень простая, но всегда непохожая на ту, которую носили другие девушки. В сто раз более эффектная. И у нее были очень красивые ноги, как, впрочем, и сейчас.
— У мамы?
— Конечно.
Джулия отвернулась, чтобы спрятать лицо от настойчивого взгляда Александра. На полу были свалены в кучу сумки и прочие вещи дочери, которые они приготовили для ее поездки в Леди-Хилл, и теперь Джулия была рада возможности порыться в них, притворяясь, будто что-то ищет.
— Благодарю за комплимент, Александр. Но ведь это было сто лет назад.
Александр все еще смотрел на нее. Она чувствовала себя смущенной и бесконечно далекой от той экзотической бабочки, которую помнил Александр. Она продолжала наводить порядок среди вещей Лили, бессмысленно суетясь, ожидая, пока их нужно будет отнести и уложить в автомобиль Александра.
Но потом, когда это было сделано и велосипед Лили был надежно прикреплен к багажнику сверху, они вернулись в дом перед тем, как попрощаться. Лили побежала в цокольный этаж повидаться с Мэрилин, а Джулия и Александр стояли у окна. Сад благоухал розами, лавандой и жимолостью, а с канала доносился плеск и скрип весел прогулочных лодок.
— Твой сад выглядит прелестно, — сказал Александр.
— Спасибо. Смешно, но я его полюбила. Кто бы мог подумать, что из меня выйдет садовод? — Она засмеялась. — Наверное, это возраст.
— Ты слишком много говоришь о своем возрасте. Ты ведь еще молода, Джулия. У тебя все впереди!
Она с особой остротой прислушивалась к словам, думая: «Что может быть у меня впереди?» Она чувствовала его рядом, ее рука касалась его руки. «Не будь дурочкой, — предупреждала она себя. — Ты становишься расслабленной и сентиментальной».
Александр вздохнул.
— А в Леди-Хилле цветочный бордюр приходит в полный упадок.
— В самом деле? — равнодушно спросила Джулия. — Тебе следует взять хорошего садовника.
«Так-то лучше, — подумала она. — Спасительный сад!»
— Да. Пожалуй, следовало бы. — Он положил руку ей на плечо. Ей пришлось повернуться к нему с улыбкой. — Не переутомляйся в Штатах. — Его лицо было так близко.
— Нет, я не буду слишком усердствовать.
— У тебя есть там друзья? Ну кто-нибудь, кто позаботился бы о тебе, если тебе потребуется помощь?
— О, множество. Да еще деловые связи. Я буду, как всегда, среди людей.
Она не могла сказать ему: «Я надеюсь встретить там Джоша Флада». Как она могла быть честной с Александром, если по-настоящему не была честна с собой? Джулия отвернулась, делая вид, будто внимательно рассматривает что-то за окном.
— Ну что ж, это хорошо, — неопределенно пробормотал Александр.
Лили влетела в комнату в сопровождении Мэрилин. На Мэрилин были джинсы и тенниска от «Марбин Гэй», волосы были закручены сзади в узел. Она как бы являлась более молодой и упрощенной копией Мэтти, и Джулия заметила, что Александр смотрит на нее.
— Пойдем, папочка! — закричала Лили. — Пора ехать.
— Не надейся, что избавишься от нас, ясно? — пошутила Мэрилин. — Ну-ка, обними нас хорошенько. И как я выдержу без тебя восемь недель?
Мэрилин предстояло вести домашнее хозяйство в отсутствии Джулии и Лили. В десятый раз Лили повторила Мэрилин всевозможные инструкции по уходу за хомяками, которые жили в клетке в ее комнате.
— Ты видела Мэтти? — неожиданно спросил Александр.
— У нас был ланч со спиртным на прошлой неделе, — сказала Джулия. — Ей предложили пьесу, в которой она очень хотела играть. В сентябре будет проба в Честере, а затем, возможно, в Вест-Энде.
— Передай ей мой привет, — сказал Александр.
— Ты скорее увидишь ее, чем я. Разве ты забыл, что я пробуду в Штатах полтора месяца?
— Ах да.
Они вышли все вместе на солнечную улицу. Лили подпрыгивала то на одной ноге, то на другой, и Джулия наклонилась, чтобы обнять ее за плечи.
— Желаю тебе веселых каникул. Слушай папу!
Как ни пристально Джулия вглядывалась в лицо своей дочери, она не могла заметить в нем ничего, кроме счастливого ожидания. И как это бывало всегда, момент расставания оказался для Джулии гораздо тяжелее, чем она думала.
— А ты бы поехала в Нью-Йорк вместе со мной? — Не было необходимости говорить это, но она уже не могла остановиться. Они могли бы поехать вместе. Лили была теперь достаточно взрослой. Они могли бы получить удовольствие от этой поездки, и одновременно Джулия занималась бы делами. Но Лили категорически отказалась.
— Я не могу не поехать в Леди-Хилл, — сказала она. — По крайней мере сейчас.
Джулия не спеша выпрямилась и открыла дверцу машины. Лили забралась внутрь. Джулия невольно нервно вздрогнула от упавшей на нее тени. Это подошел Александр. Из-за ослепительного света она не могла видеть его лица. Он поцеловал ее в обе щеки. Обычно он никогда не целовал ее ни при встречах, ни при расставаниях. Она смущенно улыбнулась, заслоняясь рукой от солнца. Затем Александр сел в машину рядом с Лили, а Джулия и Мэрилин остались стоять рядом на тротуаре. Автомобиль поехал, и они махали вслед рукой, крича «до свидания», пока он не скрылся за углом.
— Ей повезло, — сказала Мэрилин, — иметь такого отца, как Александр.
Джулия вспомнила Теда Бэннера. Он умер от перепоя четыре года назад. Мэтти и Мэрилин ездили на его кремацию и возвратились в дом Джулии с опечаленными лицами. А Вернон? Чем был лучше Вернон Смит, с вечной газетой на отутюженных складках брюк, с этими неизменно тикающими за спиной часами? Вернон только что ушел на пенсию из своей бухгалтерской конторы, и Джулия недоумевала, как они с Бетти толкутся с утра до вечера в этой тесной квартирке на Фэрмайл-роуд.
— Да, Лили повезло, — ответила Джулия. Мэрилин взглянула на нее, и ее улыбка исчезла, уступив место замешательству. Джулия взяла ее руку и сжала в своей.
— Пойду-ка я лучше упакую свои вещи.
— Тебе не нужно что-нибудь погладить?
Они возвратились в дом. Там было пусто и тихо, как это обычно бывало, когда уезжала Лили.
Лили пристально смотрела на дорогу, так как знала, что сидеть на переднем сиденье небезопасно. В пути попадались знакомые знаки, с которыми она мысленно здоровалась, когда они проносились мимо. Такая поездка была составной и неотъемлемой частью каждых каникул, того периода времени, когда лондонская Лили перевоплощалась в Лили из Леди-Хилла. И путь этот, от Лондона до Дорсета, всегда казался очень долгим, но, несмотря на свою ужасную непоседливость во время других поездок, в этой поездке Лили всегда сидела тихо. Она повернула голову и взглянула на Александра. Его лицо было красным от свежего загара, это означало, что он работал на открытом воздухе. Лили нравилось играть в летней беседке в саду, потому что в это время она могла видеть его. На нем была надета одна из его обычных рубашек с обтрепанными краями на манжетах, без галстука, а его негустые светлые волосы были гладко зачесаны. Ее отец никогда не носил длинных волос, как это делали отцы других девочек. Даже Феликс раньше отпускал шевелюру, в тот период, когда носил цветные восточные халаты наподобие женского платья, но потом он опять коротко остригся и стал носить такие же серые костюмы, как у Александра.
Александр никогда не менялся. И это была одна из его самых характерных черт, и поведение его всегда оставалось одинаковым. Он бывал очень требовательным, но его строгость и требовательность всегда были обоснованны и понятны. Было нетрудно угадать, чем можно его рассмешить или что доставило бы ему удовольствие. Обычно все это совпадало с тем, что нравилось и ей, как, например, Леди-Хилл.
