Роберта Хиккетс - Вкус яблока
Сегодня вечером должно было состояться собрание наставников - обсудить, как идут дела, какие у ребят успехи. С двумя у него никаких проблем нет, а вот о том, что Алан явно настроен враждебно по отношению к другим, видимо, придется сказать. Пусть переводят его в другую группу. Может, тогда выйдет какой-нибудь толк.
И сорванец будет счастлив избавиться от него. А уж про мать и говорить нечего! Наверняка сейчас страдает, что ее сыночку приходится столько времени проводить в его обществе. И Фрэнсис с Мэтью не станут слезы лить, если Алана заберут из их группы. Они вдвоем прекрасно сработались и, конечно, будут рады принять в свою компанию кого-нибудь пообщительнее.
Так что если парнишку передадут другому наставнику, все от этого только выиграют. С точки зрения здравого смысла это самое великолепное решение.
И все-таки не всегда следует руководствоваться здравым смыслом.
Нет, решил Гард, спешить не нужно. Он расскажет о проблемах, которые возникают у него с Аланом, а там пусть решают!
Но он обязан дать мальчишке хотя бы один шанс! Пусть поработает в их группе с месяц. И если все останется по-прежнему, значит, уйдет в другую. Но он, Брустер, будет спокоен - испробовал все возможные средства, все до единого!
- Завтра я веду детей в кафе. Они уже давно клянчат пиццу. Отпустишь Алана с нами?
Мэйбл хотела было согласиться с предложением сестры, но вспомнила, что сын по субботам работает.
- Нет, мы уже договорились пойти в другое место.
- Да ладно тебе! Мы же успеем до игры в гольф. Так что ни папа, ни мистер Роллинс не пострадают, - принялась уговаривать Дороти. - Это кафе рядом с вашим домом. Там еще на вывеске такой потешный поваренок нарисован! Мы и тетю Мэйбл с собой возьмем, правда, Саманта?
Ее дочь, очаровательное создание четырех лет от роду, энергично замотала головой, отчего ее золотистые длинные локоны заходили из стороны в сторону.
- Ага! Такой смешной поваренок... - ангельским голоском пропела она.
- Мне очень жаль, детка, но Алан не сможет пойти. Спасибо за приглашение, Дороти.
Сестра погладила дочку по голове.
- Беги, поиграй с Аланом и братиками!
Сама же начала убирать со стола. Мэйбл приняла ей помогать. Слава Богу, отбрыкалась, с облегчением вздохнула она.
Но радость ее оказалась преждевременной.
- А завтра он, конечно, не сможет поиграть с отцом в гольф. Верно?
- Да...
- А после воскресной службы не останется у родителей пообедать?
Мэйбл сделал вид, что всецело занята грязной посудой. Очистила каждую тарелку от объедков, поставила в посудомоечную машину, включила ее и, собравшись с духом, ответила:
- Сможет, но ненадолго.
- Что с тобой происходит? - в лоб спросила Дороти.
Мэйбл вытерла руки, закрыла дверь на кухню и взглянула сестре прямо в глаза.
- Ты помнишь Гарда Брустера?
- Это тот парень огромного роста с курчавыми каштановыми волосами и обалденными серыми глазами? - Дороти, помолчав, сухо добавила: - Ну как же, как же... А что?
- Он сейчас служит в военной полиции. В форте Джи-Пойнт... - Мэйбл облизала внезапно пересохшие губы.
- Вот как!
Этого восклицания оказалось достаточно, чтобы Мэйбл бросило в жар. Тринадцать лет назад сестра прямо заявила ей, что нужно быть дурой, чтобы бросить Гарда и выйти замуж за Реджи только в угоду родителям. Дороти умоляла ее передумать, на поддаваться на уговоры отца с матерью, пытавшихся превратить замужество в деловую сделку. После того как Мэйбл, не поддавшись на уговоры, заставила-таки сестру сказать Гарду по телефону, чтобы он ее больше не беспокоил, что она не желает его видеть, Дороти отказалась быть ее подружкой на свадьбе. Она и в церковь ни за что не пошла бы, если бы родители не заставили. А когда Мэйбл сообщила ей, что разводится, бросила лишь одно слово "Отлично!"
- Ну и как, у него все такая же потрясающая фигура? - вывела ее Дороти из задумчивости.
Мэйбл закрыла глаза, и образ когда-то любимого ею человека тут же возник перед глазами - потертые джинсы, выцветшая футболка... Взглянув на сестру, хмуро усмехнулась.
- Не поверишь, но я не обратила внимания.
- Да брось ты! Разойтись с мужем еще не значит стать монашкой. - Сестра вытащила из холодильника сырный кекс и поставила на стол. Мэйбл тем временем расставила тарелочки и разложила столовое серебро. - Так он простил тебя?
Мэйбл протянула сестре нож и усмехнулась, когда та отрезала два тоненьких, почти прозрачных ломтика. Она по опыту знала, что эти два крохотных кусочка - только начало. В зависимости от того, насколько серьезный предстоит разговор - а этот обещал быть очень серьезным, - они могли умять весь кекс, прежде чем прийти к какому-то решению.
- Ты говоришь так, как будто считаешь его ужасно злопамятным, заметила она, откусывая кусочек.
Сестра всегда обожала печь сама. И кексы у нее удавались на славу. Раньше, когда у Мэйбл с мужем было все хорошо, она не работала, а только вела хозяйство, и сама любила испечь своим мужчинам что-нибудь вкусненькое. Но те времена канули в Лету... Теперь у нее после напряженного трудового дня не хватало на готовку ни времени, ни сил. Схватит что-нибудь в магазине, и слава Богу...
- Скажем, я бы не удивилась. Чего-чего, а гордости у этого парня было предостаточно. - Дороти всегда отличалась трезвым взглядом на вещи. - Кроме того, ухажер тебя любил, а ты его бросила!
- Он никогда не говорил...
- Ах, оставь! Неужели иначе он позволил бы тебе садиться ему на шею? Если бы ему нужно было с кем-нибудь переспать, без труда бы нашел - с кем. Да и ты его любила, не спорь! Вспомни, как пользовалась любой возможностью, чтобы с ним встретиться. Родителям сочиняла всякие небылицы, а сама удирала к нему. Разве не так?
- Давай не будем об этом, ладно? Я знаю, ты всегда считала, что мне не следует выходить замуж за Реджи. И в конце концов оказалась права. Мне и вправду не нужно было этого делать. Но я не жалею. По крайней мере у меня есть сын.
- С Гардом у тебя тоже были бы дети.
- Алана не было бы...
Согласно кивнув, Дороти отрезала еще два кусочка кекса.
- Значит, Гард Брустер служит в военной полиции и снова живет в Стампе. А откуда ты это узнала?
Мэйбл припомнила ту субботнюю ночь, и аппетит как рукой сняло. Телефонный звонок раздался в половине первого, когда она уже крепко спала. С трудом нащупала в темноте телефонную трубку. А когда до нее дошел смысл слов дежурного полицейского, похолодела от ужаса. Этого не может быть... Нет-нет, только не ее сын!
- Что ты молчишь, сестрица? - вывела ее из задумчивости Дороти.
Не глядя в ее сторону, Мэйбл рассказала все - как позвонили из полиции, как она встретила в участке Гарда, как следователь допрашивала сына, как его наказали общественно полезным трудом. Выговорившись, долго сидела молча.
- Если отец узнает, он разнесет всех в пух и прах, - задумчиво проговорила Дороти. - И мистер Роллинс тоже. Ну, милая, не хотела бы я быть на твоем месте! Почему ты им сразу не сказала? Почему не попросила о помощи?
- Чем это они могли помочь?
- Перестань притворяться! Тебе отлично известно, что папа знаком в городе со всеми нужными людьми, а кого не знает он, знает мистер Роллинс. Они бы играючи вытащили внука из этой истории.
- Но я вовсе не хочу, чтобы его вытаскивали! Иначе он решит, что ему все может сойти с рук!
- Это верно, - Дороти отрезала еще по куску кекса. - Но тебе все равно придется им все рассказать. Никуда не денешься! Нужно же будет как-то объяснить, почему Алан не может играть в гольф по субботам и обедать с бабушкой и дедушкой по воскресеньям.
- Знаю, - уныло проговорила Мэйбл. - Самое ужасное то, что его поймал не кто иной, как Гард. Ты ведь знаешь, что папа его не забыл. Да что папа! Даже адвокат Моррисон помнит его фамилию!
И неизвестно, отчего папа разозлится сильнее - оттого что Алана забрали в полицию или оттого что это сделал Гард.
Брустер сидел на скамейке перед полицейским участком. Во двор одна за другой въезжали машины - родители спешили забрать своих чад домой. Была суббота, пять часов дня. Три недели из четырех, которые он решил дать Алану в качестве исправительного срока, истекли. Сегодняшний день прошел не лучше, чем всегда, даже, пожалуй, хуже. Парнишка пребывал в дурном расположении духа и встречал в штыки каждое задание, которое давал ему наставник Фрэнсиса и Мэтью вообще довел до белого каления. А сей раз ребята ему вряд ли простят, подумал Гард. Это ж надо додуматься заявил, что он за них всю работу делает.
Сейчас этот паршивец сидел за столиком и от нечего делать отдирал отклеившуюся подошву кеда, дожидаясь, когда за ним приедет мать. Гард тоже ее ждал, и вот почему. В следующую субботу Алан, если не исправится, перейдет к другому воспитателю. А пока ему дается последний шанс. И любую помощь го стороны матери можно будет только приветствовать.
Вот и дожидайся ее, чтобы сказать об этом, хотя давно можно было уйти домой.
