Элизабет Биварли - Любовь не умирает
- Да, в отряде скаутов я получила награду за умение разводить костер.
Джек тоже рассмеялся, и от знакомого звука его смеха у Джорджии мурашки побежали по коже.
- А я и забыл, что ты была в скаутах. Но теперь вспоминаю: ты же как-то раз стащила для меня полдюжины пачек печенья из запасов сухого пайка.
Она тогда полностью расплатилась за это печенье, но Джеку об этом не сказала: пусть не чувствует себя ей обязанным. И почему-то ей стало приятно от мысли, что Джек считает ее способной на такой ужасный поступок, как кража нескольких пачек печенья из общего отрядного котла.
- Самое малое, что я могла сделать. Ты был такой тощий.
Казалось, его задели эти слова.
- Э, да я был тогда как из камня!
- Ты был худой как швабра! - со смехом возразила Джорджия.
Издав негодующее восклицание, Джек похлопал себя по животу.
- Не будем распространяться о том, каким я стал.
"Не будем", - мысленно поддакнула она, но ни о чем другом думать сейчас не могла, только о нем: каким он был - и каким стал. Не камень, нет, скорее закаленная сталь. С годами он раздался, но там, где мужчины обрастают обычно жиром, Джек набрал одни мышцы. Должно быть, она каким-то возгласом выразила то, о чем думала, потому что Джек вдруг встрепенулся.
- Что? - воскликнул он. - Ты со мной соглашаешься?
Джорджия постаралась придать голосу легкость, которой не испытывала.
- Но ты же сам это сказал, что же ты сердишься?
- Да, но ты не должна со мной соглашаться.
- Не должна? - удивленно подняла она брови.
- Ну да, - заверил он ее. - Тебе следовало возразить, что-нибудь вроде: "О, Джек, ты совсем не толстый! Ты выглядишь великолепно". А потом похлопать по моему поджарому, каменному животу и сказать, что я выгляжу куда лучше по сравнению с большинством мужчин моего возраста.
- У меня почти нет знакомых среди мужчин твоего возраста. - Джорджия едва сдержала смех.
- Что?! - негодующе воскликнул Джек. - Так ты считаешь меня не только толстяком, а еще и стариком!
Тут уж она не выдержала и рассмеялась, до того искренним казался его гнев.
- Да нет же, я не называла тебя стариком.
- Ага, значит, только жирнягой!
- Вовсе нет! Ну Дже-ек... - И, глядя, как он хмурится, все больше веселилась и наконец похлопала его ладонью по торсу - жесткому, как чугунная сковорода. - О, Джек! - Свой тихий, дрогнувший голос она приписала тому, что он ее рассмешил, а не чувствам, пронзившим ее от такого интимного жеста. - Ты совсем не толстый. Ты и правда выглядишь гораздо лучше большинства мужчин твоего возраста.
- Откуда тебе это известно? - возразил он резко, уже без искры веселья. У тебя ведь почти нет среди них знакомых. - Джек замолчал, глядя на ее губы, накрыл ладонью ее руку, все еще лежавшую у него на животе, и у Джорджии внутри ожило что-то жаркое и текучее.
- И почему, - вкрадчиво заворчал Джек, - осознание этого обстоятельства наполняет меня радостью?
Она попыталась высвободить руку, но он переплел ее пальцы со своими, удерживая ее ладонь. Она посмотрела ему в глаза - в них метались темные вихри, словно какие-то недозволенные эмоции одолевали его. Сердце ее заколотилось быстро и неровно - казалось, оно готово пробить грудную клетку.
И вдруг, прежде чем она успела сообразить, что происходит, он обнял ее рукой за шею, привлек к себе и накрыл ее губы поцелуем. Одна, разумная ее часть изумилась до крайности, но другая, маленькая, однако могущественная, недоумевала: почему Джек тянул так долго? А потом она вообще перестала думать о чем-либо - так захватили ее теплые, чарующие ощущения, разлившиеся по всему телу. Он нежно обхватил ладонью ее затылок и, легко скользнув ртом по ее губам раз, другой, третий, прижал ее к себе.
На мгновение взгляды их встретились, и Джорджия успела осознать, что он смущен и озадачен таким поворотом событий не меньше ее. Но в следующий миг, не желая забивать себе голову никакими размышлениями, он нагнулся и покрыл ее лицо влажными, чувственными поцелуями.
У Джорджии вырвался томный вздох; закрыв глаза, она склонила голову набок и прикусила губу, сдерживая стон, рвавшийся наружу, когда губы Джека нежно скользили по ее шее. Потом они снова устремились к ее губам, и он погрузил руку в ее волосы, привлекая к себе все ближе, стремясь вкусить ее аромат до конца...
Она таяла в его объятиях, то стискивая руками его свитер, то поглаживая обтянутую мягкой тканью грудь. Пальцы ее ощущали упругие, могучие мышцы, жар его тела, кричащего сквозь одежду. Она вкушала в его поцелуях аромат вина и зимнюю свежесть, воспоминания прошлого и обещания будущего. И впервые получила безмолвный ответ на вопрос, мучивший ее больше двадцати лет: их любовь, их близость была бы восхитительна...
- Джек... - шептала она ему в шею, не умея выразить словами желание хоть немного замедлить столь скорое развитие их взаимного влечения. - Я.., я не...
Он отстранил ее, заглянул в глаза, и Джорджия мгновенно забыла, почему ей казалось таким важным подавить чувства, давно уже кипящие у нее в груди.
- Что, Джо, что? - шептал он.
- О, Джек, что ты делаешь?
- Разве ты не видишь?
- Ты меня целуешь...
- Все время я просто изнывал от желания целовать тебя.
- У меня... Джек.., у меня уже давно ничего такого не было. - Она разобралась наконец, в чем причина ее неуверенности.
Дело не только в том, что это Джек, о котором она думала больше двадцати лет. Просто ей необходимо как-то объяснить ему, он должен понять, как важно это для нее, осознать всю значительность происходящего.
Ее признание, кажется, осчастливило Джека - улыбка его потеплела, голос смягчился.
- Рад слышать это от тебя. - Он рассеивал все ее тревоги. - У меня тоже давно ничего не было, Джо. - И вдруг, словно читая биржевую сводку, торжественно, но и шутливо добавил:
- Следует ли из этого, что мы сейчас перейдем к тому, что имели в виду?
- Не знаю, - искренне призналась она. - Не знаю, Джек, я...
Судя по выражению его лица, он не больше ее уверен в ответе на свой вопрос.
- И я не знаю. Почему бы нам не выяснить это?
- Да, наверно, так лучше. - И она сама, первая поцеловала его.
Обхватив его загрубелый подбородок ладонью, она отметила с наслаждением, как различаются их тела, чудесно дополняющие друг друга. А эти шелковистые волосы у него на виске.., она провела по ним рукой, подалась вперед. Губы Джека, встретившие ее поцелуй, такие мягкие, ответили медленным, ленивым движением - и неспешным, и настойчивым. Джек Маккормик целуется хорошо, это бесспорно, - ей, во всяком случае, нравится.
А дальше.., дальше она не смогла бы ответить, она ли увлекла его, он ли сам сделал это, но оба упали на диван, и Джек оказался над ней. Все произошло так быстро, что одна нога ее осталась на полу, согнутая, а другая уютно вытянулась на диване, прижимаясь к его ноге, и он втиснулся ей между бедер, прижался к ней всем телом, и она ощутила тяжелую, горячую силу его плоти на своем животе.
Она поразилась, как быстро Джек возбудился. Язык его уже проник к ней в рот, словно был не в силах сдержать мучившую его жажду. Внутри ее что-то долго сдерживаемое, тайное вырвалось на свободу, и она открылась ему, объявив сладкую войну его губам: чей рот овладеет чьим. Оплетая руками его плечи, она ласкала упругие бицепсы, которые и наполовину не могла обхватить пальцами, это было так удивительно и чудесно...
Поцелуи Джека становились все более страстными, он давил на нее всем своим весом, но лишь распалял ее, медля. Он такой живой, такой горячий... Чувствуя его на себе от плеч до щиколоток, она хотела большего - ощутить его всем существом, внутри себя.
Она скользнула руками вниз по его спине, обвила его талию, застигнутая внезапным страхом, что он попытается от нее оторваться. Джек положил руку ей на грудь, погладил ее сквозь тонкую ткань... Желание горячей волной захлестнуло Джорджию, и она безотчетно отдалась этой волне.
На мгновение тело его застыло, словно подчиняясь инстинктивному порыву уйти от власти женского естества. Но Джорджия крепко стиснула его руку, плотнее прижимая ее к своей груди. Он все же оторвался от нее, но лишь для того, чтобы посмотреть ей в глаза, дать последнюю возможность осознать, что она делает. И когда она встретилась с ним взглядом - да, она хочет принадлежать ему! - он нежно провел большим пальцем по затвердевшему соску, и она вскрикнула, наслаждаясь пронзившим ее сладостным электрическим разрядом. Много, много времени прошло с тех пор, когда она последний раз позволяла мужчине такое. Да и было ли у нее когда-нибудь это?.. Теперь она уже не могла ни вспомнить, ни сообразить, и все ее неясные попытки растворились в непередаваемом. Одна рука его ласкала, обнимала ее грудь, другая проникла под длинный вырез джемпера, и Джек провел трепещущим языком по ключице; пальцы его скользнули вниз, открыв обнаженное тело, поползли вверх... Наконец рука его обхватила грудь, одним движением расстегнула переднюю застежку лифчика, отбросила его - и Джорджия перестала дышать в ожидании более интимных прикосновений.
