Тереза Крейн - Райский уголок. По велению сердца
Он внезапно поднялся, с грохотом отодвинул стул.
— Кэрри, ради бога! Имеет ли это какое-нибудь значение? Что сделано, то сделано. Все осталось в прошлом. Их никого уже нет в живых. Мы никогда не узнаем правду.
— Мерайя знает ее, — сказала Кэрри.
— Хватит об этом говорить, ради всего святого!
Кэрри в недоумении уставилась на него.
Он отвернулся, ссутулившись, и потянулся за сигаретами.
— Извини, — сказала она, наконец, неуверенно.
Не говоря ни слова, он вышел. Она услышала, как он чиркнул спичкой на террасе, увидела яркую вспышку пламени в темноте.
Этой ночью они впервые за последние дни лежали, не прикасаясь друг к другу. Кэрри смотрела в звездную темноту, остро ощущая присутствие Лео, его нарочито ровное дыхание и то, как он намеренно повернулся к ней спиной.
— Лео? — робко позвала Кэрри.
Он не ответил.
Хотя она была абсолютно уверена в том, что он не спал.
Следующее утро было довольно тяжелым. Оба были насторожены, тщательно взвешивали слова и всячески избегали любых прикосновений, тем самым только увеличивая возникшую между ними неловкость и натянутость. Копившийся гнев, который так же трудно было объяснить, как и проигнорировать, готов был в любую минуту выплеснуться наружу. Но самое обидное, самое горькое было то, что понапрасну уходили минуты — драгоценные минуты их близости, которые, Кэрри знала, не вернуть никогда. Скоро — слишком скоро — ей придется покинуть этот дом.
Чтобы уже никогда не увидеть Лео. Мысль об этом была невыносима.
В полдень он заглянул в кабинет, где она упаковывала книги и картины в один из больших ящиков из-под чая, принесенных с чердака.
— Я собираюсь в деревню. Увидимся позже.
Она молчала, не желая спрашивать о том, зачем он туда идет, надеясь, что он сам скажет.
Он отвернулся, и Кэрри не выдержала.
— Ты надолго?
— Не знаю. Все зависит от обстоятельств.
Гнев скова зашевелился в ней. Она продолжала заниматься своим делом, не глядя на него.
— Тогда до встречи.
Она услышала, как хлопнула входная дверь.
В скверном настроении Кэрри занималась упаковкой книг весь день. С приближением вечера она обнаружила, что все чаще и чаше подходит то к одному, то к другому окну, отчаянно желая увидеть на тропе его стройную подтянутую фигуру. Солнце уже скользнуло за горы, и тени стали длиннее, а он все не появлялся.
Час тянулся за часом. Она старалась не думать об Анжелике. Чем темнее становилось за окном, тем это удавалось ей все меньше и меньше. Красивая женщина, но сложный человек, как сказал о ней Лео, была сейчас в Багни. Кэрри не рассказывала Лео о той встрече в деревне. Ей казалось, что лучше не упоминать о ней. С тех пор она не видела Анжелику. Но та до сих пор была здесь, в Багни. Кэрри в этом не сомневалась.
А Лео? Был ли с ней сейчас Лео?
Когда сгустились синие сумерки, она поужинала в одиночестве. Прошел еще час. Взяла книгу и направилась в спальню. В последний раз подошла к окну и долго стояла так, устремив тоскующий взгляд на тропу, которая теперь совсем растворилась в темноте. Кэрри уже едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Потом зажгла лампу, забралась в постель и попыталась читать.
Прошло несколько бесплодных часов ожидания, прежде чем она услышала его шаги по гравию. Кухонная дверь отворилась и захлопнулась. Кэрри напряженно ждала, глядя на дверь. Он вошел в спальню и встал в дверях, прислепившись к косяку. Его лицо было непроницаемым, а голова чуть вскинута вверх с легким вызовом.
— Все еще не спишь?
— Нет.
Он сделал шаг вперед и сбросил с плеч пиджак. Когда свет лампы упал на его лицо, она увидела, что он выглядит усталым. Кэрри протянула к нему руку.
— Лео? Что случилось?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Ты рассердился, что я спросила тебя об отце?
— Нет.
Он сел на краешек кровати и сбросил туфли. Она ощутила запах вина. У нее сжалось сердце, когда она заметила, как дрожат его руки. От ее гнева не осталось и следа. Находиться рядом и не коснуться его было выше ее сил. Она откинула одеяло и опустилась возле него на колени.
— Лео, я не понимаю. Не понимаю, что с тобой случилось. Пожалуйста, посмотри на меня. Пожалуйста, постарайся все объяснить. — Ее голос дрожал, а слезы, которые она сдерживала целый день, крупными каплями покатились по щекам.
Он долго сидел, не двигаясь. Потом медленно повернулся, и их взгляды встретились.
— Хорошо, Кэрри. Я скажу тебе, что произошло. Я знал, что люблю тебя. Но только сейчас понял, как глубоко мое чувство. Вот что случилось.
Ничего не говоря, она смотрела на него, слегка ошалев от счастья.
Но Лео был серьезен. Он коснулся ее щеки дрожащей рукой.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что мало меня знаешь? — неожиданно спросил он.
Она задумалась лишь на мгновение.
— Да, — ответила она и поцеловала его. Затем быстрым движением сбросила ночную рубашку и распустила волосы. — Да. Но это не имеет значения, потому что я люблю тебя. И ничто не помешает мне любить тебя.
В порыве страсти он рванулся к ней. Руки, неистово сжимавшие ее, скользнули с талии на бедра. Он притянул ее к себе, с жадностью впитывая губами сладость ее полураскрытых губ, словно утоляя мучивший его голод. Он целовал неутолимо и требовательно, обрушиваясь в медовую бездну ее рта, легкими движениями языка пробуждая страсть в каждой ее клеточке и превращая всю ее в пылающий костер. Кэрри чувствовала, как неистово колотится ее сердце, а кровь толчками прибывает к сахмой заветной части ее тела. Она слышала его негромкий голос, сжимала в объятиях его сильное тело, и это была вершина счастья. Она склонилась над ним, укрыв его своими волосами.
И уловила слабый тонкий аромат. То не был запах вина или табака…
Слезы неслышно катились по ее щекам. Кэрри в ужасе смотрела на него, а он, притянув ее голову, впился губами в ее губы. Шквал негодования превратился в стоны отчаяния. Или это были стоны восторга?
Два дня спустя Мерайя сказала ей.
— У него есть женщина, у этого твоего кузена. — В ее глазах мелькнул огонек удовлетворения. — В отеле. Я говорила тебе, у него дурная кровь.
— Я вам не верю.
Но она верила. За последние два дня настроение у Лео менялось так часто, что стало еще более непредсказуемым, чем раньше. В глубине души она догадывалась, что происходит.
— Это правда. Всем в Багни это известно. Сын моей сестры работает в отеле. Спроси его, если хочешь. Женщина очень красива.
— Зачем вы говорите мне это?
Старушка взяла ее за руку и сжала с удивительной энергией.
— Потому что ты похожа на мою Беатрис. И если полюбишь, твоя любовь будет слишком сильной.
— Я не люблю его! — Она выдернула руку и вскочила на ноги. — У меня есть муж. Лео — мой кузен. Вот и все.
— Тогда почему ты плачешь? — спросила Мерайя с горькой усмешкой.
Лео сидел на террасе со стаканом вина в руке, когда она появилась на вилле. Он повернулся к ней, улыбаясь. — Ты застала меня врасплох. Я только что… — он осекся на полуслове, увидев ее покрасневшие глаза. — Кэрри? Что с тобой?
— Расскажи мне об Анжелике, — сказала она без всяких предисловий, и слезы потекли по ее щекам, — расскажи мне об этом твоем друге.
Он молча допил вино. Потом, не говоря ни слова, поставил стакан на стол. Его нарочитое молчание переполнило чашу ее терпения. Она была готова ударить его.
— Лео! Скажи же мне! — Ее голос сорвался до пронзительного крика. Она уже не владела собой.
Он резко вскинул голову. Его глаза опасно сверкнули.
— На днях ты был у нее, не так ли? А потом ты пришел сюда и занимался любовью со мной. Мне хочется убить тебя за это!.. Ты слышишь? Мне хочется убить тебя!..
Лео даже не удостоил ее ответом.
Вне себя от ярости, она бросилась на него, колотя своими кулачками по его груди, пока он не стиснул ее запястья мертвой хваткой. Кэрри отчаянно вырывалась, стараясь ударить ногами, извиваясь, пытаясь царапаться. Но все напрасно. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее он сжимал ее руки, держа на безопасном для себя расстоянии. Обессилев, она перестала вырываться. Он тут же отпустил ее.
— Скажи мне правду, — тяжело дыша, прошептала Кэрри.
— Видимо, кто-то уже сделал это, — ответил Лео.
— Так ты ничего не отрицаешь?
Его угрюмое молчание было красноречивее слов.
Она без сил опустилась на стул, на котором только что сидел он, и в отчаянии закрыла лицо руками.
Когда она подняла голову, его не было.
Она нашла его в башенной комнате. Он складывал вещи в свой маленький, видавший виды кожаный чемодан.
— Уходишь? К ней?
— Ухожу.
— К ней?
Он обернулся.
— Кэрри. С самого начала мы знали, что должно будет случиться. И мы всегда знали, что рано или поздно это должно будет закончиться.
