Хелен Фрэнсис - Серебрянные узы
Протягивая ей бриджи, Джиллиан сказала:
— Они должны тебе подойти — у нас с тобой примерно одинаковый размер. Если хочешь, можешь переодеться в ванной. — Она показала на дверь в стене. Джоанна зашла в ванную и быстро переоделась.
— Отлично. — В голосе Джиллиан звучало одобрение. — Возьми их себе, и будешь приезжать, когда появится свободное время. Примерь еще вот эту шляпу. Извини, что она немного выцвела — это я ее раньше носила.
Джоанна улыбнулась.
— Пустяки! Мне безумно хочется покататься, но я целую вечность не сидела в седле…
— Не беспокойся. Это все равно что ездить на велосипеде — разучиться невозможно. Правда, завтра у тебя все будет болеть…
Увидев, как поморщилась при этих словах Джоанна, Джиллиан засмеялась. Когда они вышли из дома, Джоанна увидела, что два крыла, примыкавшие к дому, были соединены одноэтажным зданием, так что внутри получился красивый закрытый дворик. Джиллиан указала на приземистое здание с несколькими дверями.
— Малкольм построил его недавно, когда ресторан стал приносить хороший доход. Там все приспособлено для хранения запасов.
Здание было выстроено так, что вместе с домом составляло единый ансамбль. Малкольм, видимо, делал на совесть все, за что ни брался.
Миновав калитку в стене, они направились к другому комплексу зданий.
— Изначально ферма располагалась именно здесь. Амбары мы превратили в жилые помещения для менеджера со всем штатом, а конюшни переделали в гаражи.
Джоанна успела обратить внимание на безупречно чистые стены и блестящие окна, прежде чем пройти к современного вида конюшне (хотя и тут были точно такие же серые каменные стены). Она улыбнулась, почувствовав знакомый запах лошадей, сена и кожи. Услышав тихое приветственное ржание, она сразу узнала тех жеребцов, на которых впервые увидела Малкольма и Джиллиан.
— Привет, мои красавчики! — пропела Джиллиан, поглаживая вместе с Джоанной атласные морды коней, и вдруг улыбнулась, увидев на лице Джоанны легкое беспокойство.
— Не волнуйся, этих я тебе не дам. Если на жеребца моего брата сядет кто-нибудь, кроме него, то боюсь, это будет стоить мне больше жизни. Возьмешь Мерси. Отличная кобылка, послушная и не норовистая.
Когда, оседлав Мерси и выводя ее из конюшни, Джоанна нежно поглаживала ее темно-коричневую шкуру и заглядывала в кроткие карие лошадиные глаза, она почувствовала вдруг внезапный прилив радости. Верхом она не ездила уже целую вечность, — а ведь лет до двадцати лошади были ее всепоглощающей страстью.
Взобравшись в седло и осторожно пустив Мерси шагом, Джоанна испытала знакомый восторженный трепет и восхищенно улыбнулась Джиллиан, которая ехала на великолепном гнедом жеребце. Джиллиан понимающе кивнула.
— Давай, давай. Все у тебя получится. Поехали.
Какое-то время они ехали шагом. Джиллиан показывала ей теплицы и участки, где выращивались овощи. Однако вскоре лошади перешли на рысь, а когда дом скрылся из виду, взяли в галоп.
Натянув поводья, Джиллиан крикнула Джоанне, чтобы та остановилась. Радостное лицо Джоанны раскраснелось, голубые глаза сияли.
— Великолепно! — воскликнула она, переводя дыхание.
Девушки спешились, присели рядом на пригорке, и Джоанна вдруг поняла, что чем больше она узнает Джиллиан, тем сильнее та ей нравится. Она была очень проста в общении, без той спеси, которая нет-нет да и проскальзывала в манерах ее брата.
— Вот наша граница, — сказала Джиллиан. — Отсюда и до самого горизонта — земли поместья Бэрдсли.
— Часть его раньше принадлежала вам?
— Да, когда-то наша граница проходила вон по тому холму, что справа от тебя.
— Вас это огорчает?.. То есть я хочу сказать, Малкольм, наверное, жалеет об этой земле?
— Ему бы не следовало жалеть о ней.
Поймав вопросительный взгляд Джоанны, Джиллиан пояснила:
— Мой отец и Эдвард Уэзерби были в свое время большими друзьями, не раз попадали вместе во всякие переделки. Но после того, как Эдвард уехал, мой отец женился и зажил спокойной жизнью. К несчастью, он много потерял на каких-то сомнительных биржевых махинациях, и Чарлз Уэзерби купил у него часть земли, чтобы отец мог избежать скандала и дать Малкольму хорошее образование.
Она потрепала своего жеребца по холке и продолжила:
— Дядюшка Чарлз — мы всегда его так называли — был очень добр к нам. Малкольм много времени проводил у него и тетушки Милдред: детей у них не было, так что он почти заменял им сына.
— Понимаю…
Джиллиан как-то странно усмехнулась.
— Не знаю, Джоанна, что-то есть в тебе такое… Я ведь до тебя никому не рассказывала нашу историю. Даже в пансионе своим подругам об этом не говорила. Хотя там я ни с кем особо и не была близка, а сразу после выпуска и вовсе потеряла с ними всякую связь.
Почувствовав ее смущение, Джоанна весело сказала:
— Думаю, у меня располагающее лицо. И все-таки спасибо за комплимент, мне приятно это слышать. — Сочтя за лучшее переменить тему, она сказала: — Да, здесь действительно прекрасно.
Холмистый пейзаж радовал глаз. Поля кое-где были разделены живыми изгородями или рядами высоких деревьев, на которых уже показались бледные молоденькие листочки. Весна в этом году выдалась дружная; повсюду уже слышался птичий гомон.
— Ты права, — согласилась Джиллиан. Открыв и снова закрыв за собой ворота, они долго ехали молча и уже перевалили холм, когда Джиллиан сказала:
— Вот здесь и была наша граница.
Они двинулись дальше. Джиллиан показывала Джоанне постройки поместья Бэрдсли. Обогнув возвышенность, они увидели дом и остановились: навстречу им шли Грант и Мария, возвращавшиеся с искусственного озера.
После обмена приветствиями Мария погладила лошадь Джиллиан.
— Хороша! — воскликнула она со своим очаровательным акцентом и, недобро улыбнувшись Джоанне, сказала:
— А вы, я гляжу, на осле!
— На осле? — слегка опешив, машинально повторила Джоанна.
Грант расхохотался.
— Она имеет в виду, что лошадка у тебя смирная — не чистокровка. Хотя, судя по посадке, ты бы и с породистой управилась.
Пока Джоанна пыталась понять, сказал ли он это для того, чтобы смягчить язвительную шутку Марии, Джиллиан подхватила:
— Вы правы. Джоанна сказала, что уже несколько лет не ездила верхом, и я для начала дала ей Мерси. Но она просто создана для седла. Теперь я не колеблясь посадила бы ее хоть на Маримбо, — она похлопала по загривку своего жеребца.
— Я и этой лошадью вполне довольна, — сказала Джоанна, ласково поглаживая шею кобылы, и вдруг почувствовала, как ее рука встретилась с рукой Гранта, который делал то же самое. Прежде чем убрать руку, он легонько пожал ей пальцы, и Джоанна вновь испытала то знакомое странное ощущение, которое рождало в ней его прикосновение.
Они распрощались, и Джиллиан с Джоанной поехали дальше.
— Боже, что это за экзотическая красавица?
В ответ на объяснение Джоанны, что это «подруга мистера Уэзерби» Джиллиан издала насмешливый возглас:
— Подруга?! Ты шутишь! В жизни не видала такой хищной женщины! Если она не станет новой миссис Уэзерби, то, думаю, не по своей вине.
Джоанна рассмеялась вместе с ней, надеясь, что и у нее это вышло так же непринужденно, но вся радость дня мигом куда-то улетучилась. Когда они отвели лошадей в конюшню, Джоанна с радостью приняла приглашение Джиллиан поужинать вместе, довольная уже хотя бы тем, что удастся избежать новых столкновений с Марией.
5
Поскольку на следующее утро Мария попросила подать ей завтрак в постель, за столом Джоанна сказала:
— Грант, я не смогу больше пользоваться ванной, раз приехала мисс Кортес.
— Да. Пока можешь просто фотографировать, а проявление и печатание оставь на потом. Идет?
— Это зависит от того, как долго она здесь пробудет.
— Она пробудет здесь столько, сколько захочет, — ледяным тоном ответил Грант, и Джоанна почувствовала, что ей снова указали на место.
— Понимаю. Может быть, ты предпочел бы, чтобы я ужинала в своей комнате или с миссис Уилер, пока она здесь?
— Господи, Джоанна, мы не собираемся говорить о том, что не предназначается для твоих ушей!
Его явно удивил этот вопрос, но ведь Джоанна не могла ему объяснить, что Мария хотела выпроводить ее на кухню. Впрочем, трудно было бы поверить в это вечером, когда Мария приветствовала Джоанну с самым дружелюбным видом. Беседа шла гладко — до тех пор, пока Мария не сказала со смехом:
— Грант, а помнишь, как однажды на ранчо ты хотел прокатиться на том мустанге и…
Он резко оборвал ее:
— Я уверен, что мисс Лэндон не интересны мои юношеские приключения, — и тут же сменил тему.
У Джоанны снова появилась пища для уединенных размышлений. На ранчо, да еще в юности. До чего же ловко он всегда переводил разговор на общие темы! Она так ничего и не знает ни о нем, ни о его отношениях с Марией.
