Тереза Крейн - Райский уголок. По велению сердца
Лео молча ждал.
— Когда появился Артур, такой солидный и респектабельный, мама с радостью ухватилась за него. Лео, мне было всего восемнадцать! Я не могла противостоять им обоим. Не могла! Он старше меня — значительно старше. Для мамы это было как подарок небес. У него есть свои достоинства. Он уважаемый человек, банковский клерк, — она безрадостно улыбнулась. — Прошу прощения. Старший клерк. И наступит день, когда он станет управляющим банка. Артур спит и видит себя на этом месте…
С ней происходило что-то странное и это не было похоже на опьянение. Ощущение легкости и свободы. Словно тяжкий груз свалился с ее души. За все пять лет своей безрадостной супружеской жизни она ни разу ни с кем не говорила по душам. Да и с кем ей было откровенничать? Кого это волновало? Артур же сознательно пресекал ее малейшие попытки проявить самостоятельность и быстро отучил возражать себе. Полностью подавив ее волю, отобрав право на собственное мнение и добившись беспрекословного подчинения, он превратил ее в слабовольное, покорное и трусливое существо. Стоило уехать так далеко от дома хотя бы для того, чтобы попытаться взглянуть на себя с другой стороны.
— Мне кажется, что я его ненавижу, — прошептала она, поразившись тем, что не так страшно оказалось произнести эти слова. — Я его действительно ненавижу… — До сих пор Кэрри не смела признаться в этом даже самой себе, не говоря уже о ком-либо другом.
Он коснулся ее руки.
— Кэрри, извини, мне очень жаль.
Она грустно улыбнулась.
— Ты не сделал ничего такого, за что тебе нужно было бы извиняться.
Он невесело засмеялся.
— Знаешь, что я думаю?
— Что?
— Твоя беда в том, что ты постоянно недооцениваешь себя.
Она несогласно покачала головой.
— Поверь мне! Я разбираюсь в этом, потому что многое повидал за время войны. Героями были не те, кто говорил громкие речи и демонстрировал показную храбрость, а те, кто знал не понаслышке, что такое страх и смотрел ему в глаза. Кто знал свои слабости и преодолевал их. Кто хотел бы бежать, чтобы спасти свою жизнь, но не бежал, а просто выполнял свой долг. Вот кто был героем.
— И ты один из них?
Его голубые глаза, опушенные густыми ресницами, вспыхнули озорным огнем.
— Я? Нет… Спроси кого угодно. Я просто неплохо проводил время. — Он потянулся к нагрудному карману за портсигаром.
Кэрри не сводила с него глаз.
— Я не могу в это поверить.
— А ты поверь. — Его голос прозвучал холодно и отчужденно.
— Ты был ранен, да?
— М-м. — Голубой дым сигареты окутал его лицо. — Дважды. Нельзя пройти через эту бойню, на получив хотя бы случайной царапины.
— И тебе никогда не бывало страшно?
Ответом был принужденный смех.
— Я этого не говорил, не так ли?
— Нет, не говорил.
Он смотрел на долину. Солнце стояло высоко. Его лучи проникали сквозь густые ветви, отчего все вокруг казалось золотистым.
— Странная эта штука — война, — сказал он очень тихо.
— По-моему, это слишком мягкое определение.
В тишине над ними запела птица.
Кэрри слегка нахмурилась.
— Лео? Ведь этого не может быть, правда? Я имею в виду то, что ты просто развлекался на войне.
Он долго молча курил, думая о чем-то своем, потом нехотя ответил.
— Нет. Разумеется, нет. Это была чудовищная война. Все, кто прошел через нее, побывал в кровавой мясорубке. Но, Кэрри, на войне пришлось учиться выживать. — Он задумался. — Адаптироваться к обстановке, что ли. Либо ты ее, либо она тебя.
— Да, — согласилась она.
— Вот я и приспособился к ней. Я научился получать преимущество и сохранять его за собой. Я даже научился получать наслаждение от опасности. — Он усмехнулся. — Видишь ли, моя дорогая кузина, риск, опасность могут возбуждать, как наркотик. Чем больше принимаешь, тем больше хочется.
— А что конкретно ты делал?
Он пожал плечами.
— Все. Не раз пересекал линию фронта. Перенос боевых действий на территорию противника — кажется, так это называется на военном языке. — Он саркастически улыбнулся. — Соблюдая максимум осторожности и, разумеется, ночью. Если ты помнишь, я всегда избегал толпы. Я очень быстро понял, что не отношусь к тем, кто может ползать на брюхе по ничейной земле с офицерским револьвером и кучкой перепуганных новобранцев. Когда по ту линию фронта тебя поджидает неприятель с пулеметами, то ты ничего не добьешься, а только угробишь и себя, и других. Я понял, что могу тихо и спокойно убирать противника, не применяя огнестрельного оружия, что среди ночи срабатывает значительно эффективнее. Скажем так, большую часть войны приходилось воевать не только оружием, но и головой.
Она поймала себя на том, что разглядывает его мускулистые руки с длинными гибкими пальцами, спокойно лежащие на столе — неужели они убивали в тиши ночи? Об этом он сейчас говорил? На мгновение она попыталась представить себе жестокость происходящего. Но не смогла.
Он налил ей вина.
— Что же ты решила?
Кэрри вздрогнула от неожиданности — погрузившись в задумчивость, она не слышала его вопроса.
— Что ты спросил?
— Что ты будешь делать? С Артуром?
Она посмотрела с искренним удивлением.
— Ничего, — просто ответила она. — А что я могу предпринять? Ничего уже не изменишь… Закончу с делами и тогда, — одна мысль об этом тяжелым грузом легла ей на сердце, — и тогда, я полагаю, вернусь домой.
Домой… Впервые за все время ей пришла в голову мысль о том, что она не имеет представления, где его дом. И тут же поняла, что ей самой хотелось бы знать, где ее настоящий дом.
— Ну, что ж… — Он подал ей стакан, поднял свой. — Может быть, выпьем за сегодняшний день?
Она посмотрела на долину, окинула взглядом залитые солнцем вершины гор. Высоко в чистом небе снова запела птица.
— За сегодня, — согласилась она.
На следующий день они отправились в Лукку. Кэрри была в полном восторге от поездки.
— Лео, мы как будто оказались в прошлом!
Расположенный в долине, окруженный древними стенами, маленький городок вряд ли сильно изменился с тех пор, как достиг своей мощи и получил право самоуправления в средние века. Сейчас это был деловой центр и одновременно весьма привлекательный для туристов уголок истории. Его узкие улочки и переулки, великолепные площади и маленькие крытые портики сохранили свою первозданную красоту и были полны жизни. Современные здания, украшенные лепниной, удачно гармонировали со стилями прошлых эпох. У Кэрри оставался час до назначенной встречи с сеньором Беллини, и она с удовольствием отправилась в центр города, чтобы полюбоваться черно-белым фасадом собора, готической архитектурой церкви Сан-Микеле с громадной статуей архангела, повергающего дракона.
— Увидимся здесь, — сказал ей Лео, — в половине четвертого. Хорошо?
— Прекрасно, — Кэрри слушала его вполуха, гак как во все глаза рассматривала фасад церкви. — Какое чудесное здание!
— Да. Ты слышишь меня? Я буду ждать тебя на этих ступенях в половине четвертого. В это время мы сможем зайти туда. Тебе там понравится. Увидишь мадонну с младенцем.
— Хорошо. — Она взглянула на часы. — Пожалуй, мне пора. До встречи!
— Удачи тебе.
— Спасибо. — Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой.
Здание, в котором располагался офис Беллини, находилось на Виа Филлунго, недалеко от городской башни с часами. Немного робко она толкнула огромную резную дверь и оказалась в небольшом внутреннем дворике с фонтаном посередине, выложенным белым и черным мрамором. В нем весело журчала вода. Широкая мраморная лестница поднималась на второй этаж. Полированное дерево перил точно атлас ласкало руку. Наверху лестничная площадка переходила в широкий сводчатый коридор, который опоясывал все здание. Кэрри нашла дверь, рядом с которой была табличка с фамилией сеньора Беллини, и тихонько постучала.
Дверь открылась и перед ней предстал господин средних лет в самом элегантном костюме из тех, которые Кэрри когда-либо приходилось видеть. Протянутая навстречу рука была небольшой и мягкой. На мизинце сверкнул бриллиант в золотой оправе.
— Сеньора Стоу? Добро пожаловать!
— Благодарю вас.
Она вошла вслед за ним в просторное помещение, высокие окна которого выходили на узкую улочку, туда, где поднималась башня с часами. Обстановка в кабинете была чисто деловая: огромный, обтянутый кожей письменный стол и несколько удобных кожаных кресел. И только множество картин на стенах немного оживляли строгую обстановку.
— Кофе? — спросил он на безупречном английском с чуть заметным акцентом и тут же спохватился. — О, нет! Конечно же, чай! Ваша бабушка всегда предпочитала чай.
Кэрри с улыбкой повернулась к нему.
— Вот как? Вы хорошо ее знали?
Он развел руками, вновь сверкнув бриллиантом.
