Памела Уэллс - Сердцеедки. Правила любви
Папины обеды становились все лучше, но мясной рулет Сидни ненавидела. Зато его очень любила мама, так что Сидни, в общем-то, не винила отца за то, что он приготовил именно его.
Сидни подошла к отцу. Его очки в серебристой оправе сползли на переносицу. А в шевелюре теперь было больше седых волос, чем черных. Еще год назад Сидни пошутила бы на эту тему, но теперь такое замечание вряд ли покажется ему смешным. Он пожмет плечами и скажет что-нибудь вроде: «Я ведь не могу оставаться вечно молодым». Теперь он редко бывал в хорошем расположении духа.
— Тебе помочь? — предложила Сидни. Если честно, помогать ей не особо хотелось, но так можно по крайней мере отвлечься от мыслей о Дрю.
— Нет. — Отец поставил противень на плиту и стал протыкать мясо ножом. Сидни могла поклясться, что мясо дышало. — Но спасибо, что предложила. — Он повернулся к жене. — Дорогая, обед готов.
— Хорошо. — Мама что-то быстро напечатала в ноутбуке. — Я почти закончила. Еще минут пять, не больше.
Мистер Ховард кивнул и достал тарелки. Потом принялся нарезать рулет. Сидни застонала, увидев на своей тарелке сочный кусок мяса. Сейчас ей меньше всего хотелось есть это. Дом превратился в молчаливое, полуживое создание. Она могла точно предсказать, что произойдет за обедом.
Папа подаст еду. Потом разольет напитки. Попытается завести непринужденный разговор с женой, но тут зазвонит ее сотовый или просигналит почта на компьютере. И мама снова закопается в свои дела, забыв про мистера Ховарда и Сидни.
— Пап, я пожалуй пропущу сегодня обед.
Он оттолкнул стакан.
— Ты должна поесть!
— Но только не мясной рулет! — И уж точно не за столом. Лучше она возьмет тарелку к себе в комнату. Там, по крайней мере, телевизор составит ей компанию. Куда лучше, чем сидеть с этими двумя существами, которые двигаются и дышат, но давно забыли, как общаться.
— Но я еще не ходил за продуктами, — сказал папа. — Так что все равно другого ничего нет.
Сидни открыла холодильник. На верхней полке стояли спагетти, оставшиеся с позавчерашнего ужина. На второй полке — виноград и сметана. Сидни взяла баночку черничного йогурта и посмотрела на срок годности. 10 октября. Давно пора в мусорное ведро.
Выбросив йогурт, Сидни обследовала буфет и нашла его полки в столь же удручающем состоянии.
Небольшая поправка: дом превратился в молчаливое, полуживое, пустое создание.
От всего этого ей захотелось прорыдать еще часа два. Или проспать целый месяц.
— Я иду к Алексии, — объявила она. У Алексии всегда водилась в доме еда. Подруга сама закупала продукты, а ее пристрастия в еде целиком и полностью совпадали со вкусами Сидни, что означало богатую калориями, но нездоровую пищу.
— Тогда ладно, — согласился мистер Ховард. — Поезжай. Люблю тебя.
— И я тебя люблю. — Сидни повернулась к маме. — Пока, мам.
Пальцы миссис Ховард порхали по клавиатуре. На лбу между бровями залегла глубокая морщина. Не поднимая головы, мама отозвалась:
— Пока, дорогая.
Сидни вздохнула и вышла из кухни.
* * *Сидни, войдя в парадную дверь дома Алексии, сразу почуяла запах чего-то паленого, потом к нему примешался аромат яблок с корицей. Она обошла весь дом, заглядывая в каждую комнату, и наконец добралась до зимнего сада. Там повсюду горели свечи, а в большой жаровне, вокруг которой расположились подруги, пылал огонь.
Сидни застыла на пороге, разглядывая эту странную картину.
— Вы что тут, черной магией занимаетесь?
Подружки рассмеялись.
— Ага, мы накладываем проклятье на Дрю, — сказала Рейвен.
— Не вздумайте! — закричала Сидни, рванув вперед. Не то чтобы она верила в колдовство и черную магию, нет. Она как раз была сторонницей научного подхода и голых фактов. Но с Рейвен все возможно.
В средних классах Рейвен очень нравился один мальчик. И когда он бросил ее, она купила в букинистическом магазине книгу с заклинаниями и наложила на мальчишку проклятье. На следующий день он сначала упал в лужу грязи, а потом вывихнул лодыжку на уроке физкультуры. Если честно, Сидни находила это весьма подозрительным.
— Она шутит, — вступилась Алексия. — Рейвен!
— Что?
Рейвен всегда провоцировала Сидни. Никто так сильно не доставал Сидни, как она. Это все равно что иметь сестру, которую любишь и ненавидишь. Сидни всегда мечтала о такой сестре. Быть единственным ребенком в семье — совсем не весело. Временами.
Сидни сняла пальто и уселась на подушку перед жаровней. Потом осторожно заглянула внутрь. Там дымился носок, фотографии скрючились от огня, тлела старая футболка.
Запах горелого, очевидно, шел из жаровни, а вот яблоком и корицей пахло, скорее всего, от свечей, расставленных по комнате.
— Так что же вы все-таки делаете?
— Хороним наших бывших. — Келли облизнула губы, блестевшие от помады. Сидни могла бы об заклад побиться, что помада была со вкусом шоколада. Келли таким образом утоляла свою страсть к сладкому, не потребляя лишних калорий. — Ты пришла упокоить Дрю?
У Сидни неприятно защипало в горле. Она с трудом сглотнула и со свистом выдохнула. Почему Дрю не позвонил ей? Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Как бы ей хотелось все уладить, прямо сейчас.
Рейвен протянула ей кусок картона в форме надгробия. На нем было написано имя Дрю.
— Мы не забыли про тебя. Вот, держи.
Сидни взяла картонку.
— Глупости все это. — И встала.
— Сядь, — сказала Алексия. — Если не хочешь, можешь не участвовать.
— Мы еще не расстались окончательно, вы же знаете. — Но чем больше Сидни говорила об этом, тем больше начинала сомневаться сама. Никогда они еще не ссорились так сильно. И не произносили слов «Все кончено». Они не из тех пар, которые все время сходятся и расходятся.
И чем дольше затягивалось их молчание, тем больше Сидни начинала верить, что они на самом деле расстались. И все же сжигать надгробие с его именем казалось ей неправильным. Тогда они уже точно никогда не помирятся, а сейчас еще оставался призрачный шанс.
Глаза у нее повлажнели, и несколько слезинок скатились по щекам. Черт возьми, опять плакать? Да еще перед подругами?
— Оставь пока себе, — предложила Алексия. — Если помиритесь, выбросишь. А если… в общем, возьми.
Сидни кивнула и убрала картонку в сумочку. Она выбросит ее после того, как наконец поговорит с Дрю. Ведь он в конце концов позвонит, правда же?
Глава восьмая
Правило 10: Не думай о вашем совместном прошлом. Если поймаешь себя на том, что думаешь об этом, щелкни по руке резинкой для волос.
Рейвен вытащила из кармана джинсов смятый листочек с расписанием. Сегодня был первый понедельник после разрыва и первый день нового семестра. Что может быть хуже?
Хуже мог быть только урок, где она встретится с Калебом. К счастью, сегодня, вроде, обойдется без этого.
Рейвен внимательно изучила расписание. Единственный предмет, перекочевавший с прошлого семестра, это оркестр. А следующим уроком будет история США.
Правда же, очень весело?
Хотя, призналась себе Рейвен, есть что-то возбуждающее в том, что Джордж Вашингтон в свои двадцать с небольшим был полковником армии Соединенных Штатов и командовал тремя сотнями солдат. Мужчина, обладающий властью, особенно привлекателен. Как, например, Калеб, который является капитаном футбольной команды.
— А, черт, — пробормотала Рейвен, вспомнив об их разрыве и о Кодексе.
«Я только что нарушила правило», — подумала она.
Кстати, которое? Она вытащила из шкафчика свой дневник с Кодексом расставания. Вчера она купила в лавке белый блокнот и украсила его обложку, позаимствовав у мамы кое-что из художественных принадлежностей.
Рейвен вырезала из открытки сердечко и, разрезав его пополам, приклеила сверху. Потом красным маркером витиевато написала «Кодекс расставания». Очень просто, но со вкусом.
На внутренней обложке тем же маркером Рейвен переписала все правила Кодекса. И вот сейчас, пробежав по ним пальчиком, она остановилась на пункте 10. Не думай о вашем совместном прошлом. Если поймаешь себя на том, что думаешь об этом, щелкни по руке резинкой для волос.
Порывшись в рюкзаке и в шкафчике, резинки она не нашла. Что, в общем, и неудивительно, ведь Рейвен почти никогда не делала хвостики — либо носила волосы распущенными, либо убирала их заколкой.
— Привет. — Сзади подошла Келли, побрякивая зелеными пластиковыми браслетами.
— Я только что нарушила правило, — сказала Рейвен, захлопнув дверцу шкафчика. В этот момент к ним бочком подошла Сидни. — Мне нужна резинка для волос, чтобы шлепать себя по руке каждый раз, как подумаю о Калебе.
Сидни прислонилась к шкафчикам и прижала к груди свою сумку.
