Каролин Терри - Ловцы фортуны
— Ты мне льстишь.
— Не умышленно, — сухо произнес он.
— Откуда ты взял деньги?
— Я говорил тебе вчера, что я игрок — но к началу этой недели я ощутил некоторую нехватку наличных. К счастью, одна моя знакомая леди уплатила старый долг.
Тиффани уставилась на него широко открытыми глазами.
— Ты имеешь в виду, что именно те деньги, которые я уплатила за драгоценности, позволили тебе поднять цену?
Он кивнул.
— Я говорил тебе, что ты можешь пожалеть о своей честности.
Тиффани откинула голову и расхохоталась. Причем совершенно искренне — даже в самой черной тьме отчаяния чувство юмора не изменило ей.
— Ну, ладно, — сказала она. — Это значит лишь, что стоимость акций изменилась на эту сумму. Потому что ты намереваешься продать их мне, не правда ли, дорогой? В конце концов, ты хочешь отомстить Мэтью, а не мне.
— Акции твои, если ты заплатишь полную цену.
Она впервые заколебалась.
— Я надеялась, что мы придем к обоюдному соглашению…
— Конечно, оно будет обоюдным, — согласился он, — поскольку я не желаю иметь дело с Рэндольфом. Ты сейчас должна мне все объяснить, затем публично очистить мое имя, а затем я передам тебе акции.
— Ты можешь сначала передать акции?
Он скорбно покачал головой.
— Мне неприятно говорить тебе об этом… но откуда я знаю, что могу тебе доверять?
— А откуда я знаю, что могу доверять тебе?
Он сел рядом на софу и взял ее за руку.
— Очень просто. Ты знаешь, как я к тебе отношусь… как к тебе относится каждый мужчина. Может ли мужчина дурачить женщину, которую любит?
Она улыбнулась, но не ответила. Он поднес ее руку к губам и начал медленно покрывать поцелуями, отчего рукав ее платья приоткрыл жуткие ссадины на запястье. Тиффани поспешно отдернула руку и поправила рукав, но заметила, что выражение лица Рэйфа изменилось: от нежности к задумчивости.
— Итак, — произнес он, — дай мне объяснение — сейчас же.
— Разве нет ничего, что может удовлетворить тебя больше? Назови что-нибудь другое… любое… но не это.
— Нет, Тиффани. Объяснение.
Никогда не жалеть, никогда не объяснять, никогда не извиняться…
— Я уже сказала, что сожалею об этом случае. Я собираюсь пойти дальше — я прошу прощения, вполне искренне. Но я не могу объяснить!
— Это не дело, — твердо сказал он. — Ты, разумеется, можешь сказать мне причину. Разве ты хочешь, чтобы я отдал предпочтение Миранде?
— Я очищу твое имя! — в отчаянии воскликнула Тиффани. — Если нас здесь увидят вместе публично, этого будет достаточно, чтобы понять, что все забыто. Я могу даже сказать, что все происшедшее было недоразумением.
— Этого, недостаточно. Я должен знать, зачем!
Ее мучила мысль о возвращении к Рэндольфу с пустыми рукам, мучило видение Рэйфа и Миранды… но она не могла… И не только потому, что она не могла заставить себя открыть правду. Если Рэндольф узнает, что она объяснилась с Рэйфом, он не даст покоя, пока она ему тоже все не расскажет.
Тиффани покачала головой.
— Тогда мне придется предпочесть Миранду.
Тиффани встала. Она проиграла, но она никогда не сдавалась легко, не отступала без вызова.
— В таком случае я никогда не очищу твое имя — никогда!
Рэндольф уже ждал ее.
— Я виделся с Антоном, — сказал он. — Атмосфера была исключительно холодной, и он заявил, что ему нужно время определить свою позицию. Я почти уверен, что он больше не хочет нашего партнерства.
Слова были самыми обыкновенными, но его тон, выражение его лица и манеры выдавали всю меру ярости, которая должна была найти выход или уничтожить его.
— Ты приняла условия Деверилла? — тихо спросил он.
— Слишком поздно. Он уже предпочел Миранду.
Рэндольф ступил вперед и ударил ее по лицу, так что она отлетела к стене.
Тиффани закрыла глаза, слишком ясно представляя ад, ожидавший ее в будущем, и в то же время она видела перед собой непорочную красоту Миранды, золотое детство своем младшей сестры и солнечный свет, озарявший весь ее путь…
— Проклятая Миранда! — внезапно взвизгнула она. — Проклятая! Я могла бы убить ее за: все, что она мне сделала!
Рэндольф повернулся к ней.
— А знаешь, дорогая, — медленно произнес он, — возможно, что это самая лучшая мысль из всех, которые тебе когда-либо приходили.
Глава двадцать седьмая
Тиффани вынуждена была опереться о стену. Комната плыла перед глазами, стесненный рассудок замутился. Глаза Рэндольфа казались безумными черными провалами, увлекающими ее в свои бездны все глубже и глубже.
— Это было сказано не всерьез… я просто так выразилась.
— Ясно, что это должно выглядеть как несчастный случай, — очень осторожно подготовленный несчастный случай, потому что не только полиция не должна узнать всех обстоятельств, но так же Антон и Деверилл не должны заподозрить ничего неладного.
— Но убийство!..
— Ты пыталась убить меня — почему не ее?
Она не могла объяснить, что неуклюжее покушение на его жизнь было вызвано порывом, страстью, отчаянием. Это было сделано не хладнокровно… не преднамеренно.
— Ты согласна, что устранение Миранды расчистит нам дорогу к южно-африканским россыпям и акциям?
Она кивнула.
— Оно расчистит тебе дорогу и кое-чему другому, — Рэндольф сделал паузу. — Я заключу с тобой сделку. Если мы достигнем своей цели, я больше к тебе не прикоснусь. Я готов закрыть глаза на твою связь с Рэйфом Девериллом. Сохрани его в Америке, если хочешь. Как с держателем акций я буду вежлив с ним — какой способ очистить его имя может быть лучше, чем демонстрация того, что он с почетом принимается в нашем доме?
Тиффани глядела на него, все еще слабо сопротивляясь всепроникающим щупальцам зла, обвивавшим ее.
— Ты скрываешь какую-то тайну относительно так называемого изнасилования, — медленно продолжал Рэндольф. — Моя последняя уступка такова: если ты хочешь, чтобы это оставалось тайной, я не буду больше задавать вопросов.
Рэндольф никогда не нарушал данного ей слова. Она прижала руку к груди, пытаясь унять жестокое сердцебиение, и ощутила странное жжение, которое, казалось, исходило от бриллиантового кулона. Убийство… оно было ей отвратительно, отталкивало ее… но еще страшнее страха от предложенной сделки был страх перед тем, что он сделает с ней, если она откажется.
— Я не могу убить ее сама, — свой голос она слышала словно с большого расстояния. Она раньше гадала, как далеко по дороге зла может увлечь ее Рэндольф и теперь она это знала.
— Мы должны сделать это одни. Сообщники слишком опасны, и нет времени их искать.
— Я знаю человека, который может помочь. — Ее ужасала перспектива встречи этих двоих, но это был один-единственный выход.
Тиффани добрела до кресла и неуверенно опустилась в него. Она изложила Рэндольфу собственную версию истории Дани Стейна, но, закончив, резко добавила:
— Но ты должен позволить мне руководить им! Он доверяет только мне, и лучше, если бы нас обоих с ним вместе не видели.
— Из того, что ты рассказала, очень похоже, что он убил Филипа Брайта, поэтому он должен быть готов убить снова. — Рэндольф умолк, и для израненных нервов Тиффани, казалось, прошла вечность, прежде чем он опять заговорил. — Хорошо, поговори с ним, но план должен быть наш, я не доверяю ничьим мозгам, кроме собственных.
— Миранда — глухая. Место — очевидно.
— Да, но разве она согласится поехать?
— Ее нужно поставить в такое положение чтоб она не имела возможности отказаться.
Следующим днем было воскресенье, и на сей раз Тиффани первой оказалась на старом кладбище, и теперь именно она незаметно подкралась к Дани Стейну, следившему, как Миранда возлагает свежие цветы на могилу.
Вы все еще здесь, мистер Стейн? … И она тоже?
Он растерялся из-за неожиданного появления Тиффани и настороженно уставился на нее.
—:Вам не хватает решимости или возможности? — мягко спросила она.
— Я следил за домом, но там всегда есть управляющий, который может мне помешать. В пустыне было легче.
— Уж в этом я уверена. — По коже Тиффани поползли мурашки. Неужели с тех пор, как они встретились здесь, прошла всего неделя? Если бы можно было перевести стрелку часов назад и изменить обстоятельства… — Думаю, что смогу вам помочь.
— Почему? — Но он не был удивлен. Ничто, связанное с Мэтью, не могло удивить Дани.
— Вражда между Кортами и Байтами гораздо глубже, чем вы думаете. Мой отец научил вас английскому языку, но он также научил Мэтью Брайта всему, что знал об алмазах — и, наверное, не стоит говорить, кто успешнее пожал плоды этого партнерства. Она помолчала. Вы считаете, что Мэтью повинен в смерти вашей сестры. В 1907 году мой отец совершил самоубийство всего через несколько часов после первой встречи с Мэтью Брайтом за двадцать лет. Вы должны признать, что мои причины ненависти так же сильны, как и ваши.
