Даома Винстон - Любовь под запретом. Дом одиноких теней

Она пошла к себе в комнату, чтобы передохнуть, чтобы почувствовать себя свободной хоть на время и знать, что Лиам Джуд за ней не наблюдает.

Она опустила занавеси, и комната погрузилась во мрак. Включила лампы, и розовый мягкий свет разогнал все опасности, таившиеся в темноте.

Но что это!.. Там было движение. Что-то такое, что быстро пересекло комнату.

Ее сердце тяжело забилось. Она быстро обернулась, впившись взглядом в это существо. Белая блузка, черная юбка, большие глаза, полные ужаса смотрели на нее из зеркала… Ее отражение.

Еще она увидела свой широко раскрытый рот, услышала смех и поняла, что с ней начинается истерика. Она зажала губы обеими руками, пытаясь удержать рвущийся наружу смех, но не смогла.

Вдруг она почувствовала, как руки Баджи обхватили ее. Они трясли ее. Когда эти ужасные звуки, вырывающиеся из ее горла прекратились, Баджи усадила ее в легкое кресло. Меган еще трясло, она продолжала всхлипывать.

— Ну, все, прекратите, мисс Меган, пора остановиться.

Клайд тоже подошел к ней и нервно кивнул.

— Мы стучали, но вы не слышали нас, мисс Меган.

— Простите, что напугала вас. Мне уже лучше, правда.

— Да, пожалуй, если вы смогли остановить это, — серые глаза Баджи все еще смотрели на нее с беспокойством.

— Ну, а теперь расскажите мне, что случилось?

Меган попыталась улыбнуться.

— Ничего, на самом деле ничего. Просто я испугалась своего отражения.

— Но зачем тогда смеяться? — спросил Клайд, и морщины на его щеках стали еще глубже. — Да еще так странно?

— Когда я поняла, что это я… — Меган запнулась. В общем, когда я сообразила, то…

— Все, что бы вы тут ни выдумали — всего лишь ваши выдумки, — произнес Клайд со вздохом. Его темные глаза печально смотрели на нее из-под набрякших век. — Вы всегда были выдумщицей, мисс Меган, но так, как сейчас… Это становится уже опасно.

Баджи снова наклонилась над ней.

— С вами может случиться что-то ужасное, мисс.

— Я могу… — прошептала Меган.

— Да, — ответила Баджи хрипло. — Это может случиться с вами. Может.

— Это может когда-нибудь случиться снова, — повторила Меган. — Это была судьба, рок. Но не я, все равно это сделала не я, Баджи. Не я! — ее голос дрожал. Она попыталась взять себя в руки: — Ты помнишь тот день на ступенях?

Баджи прошептала:

— Так вы думаете, это произошло из-за вас? — она погладила Меган по голове. — Мисс Меган, что за ужасный разговор мы ведем. Нет никакого рока вовсе. Кроме… Господь спасет вас.

— Значит, ты тоже думаешь, что проклятье во мне? — спросила Меган. — Во мне, да?

— Я не верю в это и никогда не верила. Но вам лучше быть поосторожней.

Клайд кивнул своей большой головой, а затем спросил:

— Мисс Меган, вы знаете, почему ваш отец отдал вас и Кристин в Карнэби Хаус?

— Мама умерла, — прошептала Меган. — Вы оба об этом знаете. Вы знаете, что мама умерла и…

— Но где? — спросил Клайд. — Как? Почему?

Меган попыталась забраться как можно глубже в кресло, так страшно ей еще никогда не было. Она не хотела слышать их ответов. Она не хотела ничего знать. Но она ждала ответа, сдерживая от волнения дыхание.

— Это случилось через год после того, как родилась Кристин, — сказала Баджи спокойно. — В тот год ваша мать сошла с ума, мисс. Она была совершенно сумасшедшей, ее увезли в другое место, и она умерла там. Она была несчастная, бедная девочка, как говорил ваш отец. И, когда она стала безнадежной, он привез тебя и Кристин сюда, чтобы тетушка Вивиан и я заботились о вас.

— Она была совершенно сумасшедшей, — прошептала Меган.

— Вивиан обещала твоему отцу не рассказывать вам об этом. И она сдержала слово. Но она наблюдала за вами, мисс Меган. И ждала. Господь простил, наверное, ее душу, но она надеялась, — Баджи вздохнула. — Она ненавидела твою мать, которая была очень бедной девушкой, официанткой в Стоунлей Вилледж до того, как твой отец женился на ней. Но все остальные любили ее. Маленькая, стройная, как тростинка, с яркими кудрями — она была очень добра к нам. Да, Вивиан ждала и надеялась. Она рассчитывала взять под контроль все ваше состояние после того, как отца не стало. Но вы были такой сильной, Меган, что эти ее мысли сами собой исчезли. И вы должны оставаться такой же сильной сейчас.

Значит, вот почему Баджи и Клайд всегда смотрели на ней с такой печалью в глазах. Они боялись не ее, они боялись за нее, не хотели, чтобы это произошло и с ней.

— Вы сказали… — она произнесла дрожащим голосом, — вы сказали, что я тоже могу стать сумасшедшей?

Клайд возразил.

— Нет, мисс. Но вы должны беречь себя, и в любом случае похоронить прошлое.

— Оно умерло, — сказала она спокойно.

Но она думала о проклятье Карнэби. Ее отец, Боб, Рори. Все они погибли. Она пыталась найти связь между их смертями.

Была ли она сумасшедшей, такой же как ее мать, когда ей было семнадцать? Была ли она сумасшедшей, когда думала, что рок вместе с ней обитает в Карнэби Хаусе?

Баджи коснулась ее щеки.

— Все будет хорошо, не так ли?

Меган спросила, еле шевеля пересохшими губами:

— Ничего не говорите Кристин. Обещайте мне — ни слова Кристин.

Баджи и Клайд пообещали молчать и, тяжело ступая, вышли из комнаты.

Глава 8.

Прошло два дня, затем три. Время тянулось медленно. Она перебирала в голове факты, связанные со смертью матери, которые могли бы объяснить ее сегодняшнее состояние.

Лиам приходил и уходил, но она избегала его, насколько могла не выходить за грань вежливости. Кристин следовала за ним, как щенок, без приглашения, как за новым хозяином.

Наконец, наступил момент, когда Меган вздумала решительно поговорить с ней. Кристин пристально посмотрела на Меган, когда поняла, что разговор будет серьезным:

— Кристин, то, как ты ведешь себя, сразу делает мужчину победителем. Это очень нехорошо, хотя сразу этого и не видно. К тому же, ему, должно быть, уже тридцать, он намного старше тебя.

— Ну и что? — парировала Кристин. — Ты ведь не хочешь его, не так ли?

У Меган перехватило дыхание.

— Кристин!

Но Кристин лишь усмехнулась, глядя на смущенную и встревоженную Меган.

— Ты просто не знаешь, что я чувствую. Я всегда любила тебя больше всех на свете, но Лиам… Ох, Меган, Лиам дал мне понять, что я — женщина.

Меган улыбнулась, хотя ей одновременно хотелось и заплакать, и ласково ответила:

— Я не хочу причинить тебе боль, Кристин. Но мы на самом деле даже не знаем Лиама.

Глаза Кристин разгорелись огнем возмущения.

— И это все твои доводы?

Меган смешалась. Ведь даже Силия, самая опытная и взрослая из них, делает все, чтобы привлечь внимание Лиама. Как же должна вести себя семнадцатилетняя Кристин, живая, непосредственная, переполненная чувствами?

Еще Меган знала, просто чувствовала, что Лиам приходит в большой дом ежедневно, чтобы увидеть ее, что он только ради нее безропотно сносит приставания Кристин и Силии. Следовательно, всему этому она должна положить конец.

Конечно, чтобы положить этому конец, была еще одна причина, самая важная. Она боялась его, боялась его пристального взгляда, боялась, когда он неотрывно смотрел на нее, куда бы она не пошла.

И это было неспроста. Каким-то образом она знала, что у него были свои причины, чтобы поселиться в коттедже поблизости и ежедневно приходить в Карнэби Хаус. И еще она была уверена, пройдет немного времени и она узнает, что это была за причина. Терренс тоже начинал нервничать, когда появлялся Лиам. Его уже изрядно раздражало постоянное присутствие Лиама в доме, и, наконец, он сказал ей однажды, когда встретил в Розовом Холле:

— В один из таких дней мне хочется сказать ему, что он арендует только коттедж, а не наш дом.

— А зачем ты его сдал? — спросила она.

— Это была идея Силии. Нам нужны деньги. Иначе с какой стати мы бы это сделали, Меган?

— Я удивлена твоим отношением к Лиаму, — сказала Меган, улыбаясь, — ведь Кристин и Силия так рады ему.

— Ну, а ты? — спросил Терренс осторожно.

— Для меня, — Меган нахмурилась, — это не имеет значения.

— Боюсь, не все так просто, Меган, и ты это знаешь. Я наблюдал за ним и видел, что он не сводит с тебя глаз. Это не может не волновать тебя.

Но Меган не сразу ответила Терренсу. Она лишний раз убедилась, что присутствие Лиама не зря тяготит ее, если даже Терренс чувствует его внимание к ней.

— Он мне не интересен, — наконец ответила она. — И его внимание скорее беспокоит меня, а не волнует.

Лицо Терренса разгладилось, и он усмехнулся.

— Вот и хорошо, а то я уже начал бояться, что он отобьет у меня всех женщин разом. Впрочем, все женщины — это еще ничего. Но если бы он завоевал тебя — вот это было бы ужасно.

Она сказала ласково:

— По-моему, Терренс, все это довольно глупо.