Рут Валентайн - Дочь Луны
Если муж бил ее, то виновата в этом была Фэйт: она не сумела сделать его счастливым. Если бы она приготовила на ужин цыпленка, а не бифштекс, если бы не заснула, когда он должен был вернуться с работы, если бы не обратилась слишком любезно к продавцу в магазине — тогда бы он не стал ее бить. Она была виновата во всем. Каждый удар, каждое ругательство Фрэнка лишь подтверждали ее неспособность быть женщиной и заставляли ее острее чувствовать вину за свою неполноценность.
— Но я же была не виновата!
Погруженная в переживания, она не сразу поняла, что крик души вырвался наружу.
— Фэйт! — Мик, остановив машину на обочине, внимательно поглядел на нее.
Фэйт, не осмеливаясь поднять глаза, вжалась в кресло.
— Извините, — прошептала она. — С тех пор, как я беременна, я часто размышляю вслух и плачу.
— Раз так, поплачьте всласть, — ворчливо-добродушно сказал Мик. — Вот, возьмите!
Он протянул ей носовой платок и снова вырулил на дорогу. Меньше слов — меньше проблем. Пусть поплачет вволю, говорят, помогает.
Благодарная Мику за молчание, Фэйт промокнула глаза. Господи, как же она устала всего бояться…
Когда Мик остановил машину перед полицейским участком, Фэйт была спокойна — по крайней мере, внешне.
Здание, в котором размещался участок, сочетало в себе черты готического и викторианского стилей и заметно выделялось на фоне домов новой постройки. Мик провел Фэйт через комнату дежурного, где его широкой улыбкой приветствовал Чарли Хаскинс. Чарли только что заново приступил к своим обязанностям. Два месяца он провалялся в больнице после ранения, полученного в перестрелке при предотвращении попытки похищения ребенка. История эта здорово переполошила весь округ Конард, никогда не знавший преступлений такого рода.
— Как себя чувствуешь, Чарли? — спросил Мик.
— Отлично, — с готовностью ухмыльнулся Чарли. Он считал, что обязан Мику жизнью: тот подобрал его, истекающего кровью в овраге за городом. — Шеф и этот техасец ждут вас.
Мик кивнул и подтолкнул Фэйт в сторону двери, ведущей в кабинет Нэйта.
— Сюда.
Фэйт напряглась. Больше всего ей хотелось бы сейчас убежать. Конечно, страх был абсолютно беспочвенным, но она не могла отделаться от ощущения, что Фрэнк, пока жив, подстерегает ее за каждым углом. Это был какой-то кошмар, который хотелось стряхнуть с себя, но никак не удавалось.
Способность разбираться в людях помогала Мику и в прежней и в нынешней профессии, а потому с первого взгляда он вынес самое положительное впечатление о Гэррете: тот, судя по всему, подумал о помощнике конардского шерифа то же самое.
Шериф Натан Тэйт был старинным армейским приятелем Мика. Они вместе служили во Вьетнаме, да и потом поддерживали дружеские отношения. Четыре года назад Мик, уволившись из армии, заехал в Конард, чтобы увидеться с другом, да так и осел здесь в качестве помощника шерифа. О своем выборе он не пожалел ни разу.
Если, конечно, не считать сегодняшнего дня, мрачно подумал Миках, усаживаясь вместе с Фэйт возле письменного стола Нэйта.
— Как настроение, Фэйт? — поинтересовался Гэррет. В своем щегольском сером костюме, сшитом явно на заказ, и ковбойских сапогах из крокодиловой кожи, он выглядел, как преуспевающий нефтяной магнат из Техаса. — Вы не пострадали, когда машина въехала в кювет?
— Да нет, спасибо, Гэррет. Со мной все в порядке. — С облегчением поняв, что Мик уже дал разъяснения по поводу всего происшедшего, она поспешила добавить: — Мистер Пэриш был очень добр ко мне.
Гэррет кивнул Мику и продолжил:
— Вы неуловимы, как молния, Фэйт. Вы так стремительно сорвались с места, что никто не смог мне сказать, куда вы поехали. Я, признаться, беспокоился за вас все эти дни.
— Когда я услышала, что Фрэнк сбежал из тюрьмы, у меня не осталось времени на размышления. — Глаза Фэйт пытливо смотрели на техасского полицейского. — Так он двинулся по тому же маршруту, Гэррет? И вы здесь именно поэтому?
Гэррет криво усмехнулся.
— Я прилетел сюда после того, как вчера вечером в Сан-Антонио пришел запрос на досье Фрэнка. Мы пока еще не напали на его след, но вполне вероятно, что он может объявиться и здесь. Именно поэтому я в Конарде.
— Ну, давайте перейдем к делу, — сказал Нэйт. — У меня особый интерес к личности этого человека, коль скоро он может объявиться в моем округе.
— Итак, Фрэнсис Эйвери Уильямс, — начал Гэррет. — До последнего времени служил в полиции Сан-Антонио, офицер. Обвиняется в причастности к ряду преступлений, в том числе и тех, которые держит на контроле ФБР. Замешан в контрабанде наркотиков, в деятельности подпольных борделей, ответствен за срыв ряда операций по поимке преступников. Покушался на убийство жены. Теперь, думаю, вам понятна поспешность, с которой я прилетел к вам. — Гэррет улыбнулся, но улыбка получилась невеселой. — Этот парень отвечал за доставку наркотиков из-за границы, и мы подозреваем, что он имеет выход на целый рад преступных группировок, хотя выявить эти связи нам не удалось. Уильямс не относится к категории случайно оступившихся людей — это преступник, сознательно внедренный в сферу борьбы с правонарушениями. И он — не единственный. В самое ближайшее время следует ждать еще десять-пятнадцать арестов.
— Выходит, далеко не шуточная фигура, — отметил Нэйт.
— Именно. Когда пришел запрос из Вайоминга, у нас был небольшой переполох. Мы давно подозревали, что у парня должны быть сообщники за пределами штата, хотя бы потому, что еще в бытность полицейским он иногда отлучался из Техаса в неизвестном направлении. Но до сих пор мы не имели на этот счет информации. — Гэррет обернулся к Фэйт. — Фрэнку известно о существовании ранчо Монроуз?
Фэйт впилась ногтями в подлокотники кресла.
— Не знаю, — отозвалась она. — Я получила ранчо в наследство до замужества и никогда в присутствии Фрэнка не заговаривала о нем. Но ручаться, что он ничего не знает, не могу.
Снова начинается этот кошмар, с отчаянием подумала она. Снова бесконечные вопросы о Фрэнке, и снова никто не желает верить, что я ничего не знаю о человеке, с которым прожила четыре года.
В тот момент, когда она была уже готова разрыдаться, Фэйт почувствовала ободряющее прикосновение. Это Мик положил свою большую сильную руку ей на плечо. И Фэйт вдруг успокоилась, ощутив, что она не одна в этом страшном мире.
— А вы допускаете возможность того, что он в курсе? — настойчиво переспросил Гэррет.
Фэйт попыталась сосредоточиться, но не смогла. И по какому праву, подумала она, эти люди допрашивают меня так, словно я, а не мой муж, совершила что-то плохое? Она же не преступница, так почему же никому, кроме Мика, эта простая мысль не приходит в голову?
— Не знаю, — исхитрилась прошептать она и, не обращая более внимания ни на Гэррета, ни на шерифа, отвернулась и как маленький ребенок прижалась лицом и могучему плечу Мика.
A-а, черт, подумал он и, не в силах совладать с привычкой покровительствовать слабым, прижал женщину к себе. Затем, медленно подняв голову, он взглянул прямо в глаза Гэррету.
— Хватит, Хэнкок. Она явно не сообщница Уильямса, и я не позволю ни вам, ни кому-либо другому обращаться с ней таким образом. A-а, черт! — повторил Мик, заметив, как изумленно взлетели вверх брови Нэйта.
Хорошенький сюрприз — что для меня, что для шефа. Слабак, ты, Мик Пэриш, откровенный слабак. Хлебом не корми, только дай возможность протянуть руку утопающему. Вот теперь сам и расхлебывай эту кашу.
4
Было неприятно на глазах у заезжего полицейского и собственного шефа послать ко всем чертям всякие потуги на объективность. Но самое страшное — это то, что он прижал женщину к себе, тем самым как бы дав ей понять, что отныне она может рассчитывать на его поддержку в любой ситуации.
Как ни крути, с его стороны такой шаг был величайшей глупостью. Мик Пэриш множество раз убеждался, что женщины никогда не упустят возможность воспользоваться слабиной мужчины, чтобы потом скрутить его в бараний рог. Что он знал о Фэйт Уильямс, кроме того, что давным-давно, на заре его юности, она однажды уже украла его сердце? С тех пор прошло больше двадцати лет, и той прежней девочки не существует. Господи, уж в его-то годы пора быть умнее и не клевать на приманку в виде белокурых волос и печальных голубых глаз.
Шериф, распахнув дверь, крикнул Чарли Хаскинсу:
— Чарли, проводи миссис Уильямс в пустой кабинет напротив и позаботься о чашечке горячего чая.
Фэйт встала, с трудом покидая надежные объятия Мика.
— Прошу прощения, мистер Пэриш, — сказала она, заметив смешение чувств на его лице. Затем она поглядела на шерифа. В глазах Мика тот, вероятно, являлся важной фигурой, и сейчас шериф, надо полагать, недоумевал, с чего это вдруг его помощник бросился защищать незнакомую женщину, явно и открыто манкируя своими профессиональными обязанностями.
