Эдит Хилл - Порабощенные сердца
- Рика!
- Не обращай на них внимания, Дафидд, - шепнула она.
Обеими руками Рика вытащила наполненную бадью из реки, вытянула ее на берег и поставила рядом с собой. Мальчик молча протянул ей вторую бадью и, наклонясь, сказал ей на ухо:
- Он смотрит на нас.
- Не обращай внимания, - повторила она и ударила бадьей о поверхность воды. Брызги намочили подол ее туники, и она выругалась вслух.
Гален почувствовал, что улыбается. Мальчик рядом с женщиной, должно быть, заметил его улыбку и тоже робко улыбнулся в ответ. Гален кивнул. Но это было ошибкой. Мальчик спрятал лицо, уткнувшись в плечо женщины, и теперь Гален мог внимательно разглядеть их обоих.
Он давно видел, как эта женщина с сыном шли к реке, и обратил внимание на странную походку мальчика. Теперь он был достаточно близко, чтобы разглядеть причину. Ступня левой ноги была деформирована, подошва развернута внутрь, и земли касались только пальцы. Зная нетерпимость кельтов к подобной неполноценности, Гален почувствовал жалость и к ребенку, и к его матери. Они жили в обществе, которое уважало телесную силу и красоту. Поэтому врожденный порок мальчика делал их, очевидно, отверженными. Никто из ордовиков на берегу реки, ни фермеры, ни свободнорожденные работники, ни воины охраны, казалось, не замечали их присутствия, не говоря уже о том, чтобы поприветствовать или предложить помощь. Ее соплеменники явно их избегали. Впрочем, как и она их, заметил про себя Гален, наблюдая. В ней чувствовалась какая-то странная сила, решимость, которую не могло поколебать подобное отношение. Прямые плечи и выступающий подбородок ясно говорили о гордом характере. Гален надеялся, что она повернет голову, и он сможет увидеть целиком ее лицо, но затем понял, что она этого не сделает.
Гален двинулся к женщине, не обращая внимания на юного воина, следившего за каждым его шагом с тех пор, как они утром вышли из горной крепости. Гален знал, что юноша слишком неопытен, чтобы сделать что-либо по собственной инициативе, без прямого приказа. Вместо того чтобы вмешаться, он будет просто следовать за своим пленником.
- Рика, он идет к нам!
Подавленный вздох Дафидда и пожатие его руки настолько поразили ее, что она выпустила бадью. Пришлось вылавливать ее. Занятая этим, она стояла с опущенной головой и вдруг почувствовала, как на нее упала тень. Рика знала, чья это тень, и не хотела поднимать глаза. Она никогда не взглянет в лицо римлянину, никому из римлян, и особенно этому.
- Тебя зовут Рика?
То, что он дерзнул подойти к ней, а тем более заговорить, вывело ее из себя. Она протащила наполненную бадью по песку и поставила ее рядом с другими. Потом медленно выпрямилась и твердо посмотрела в его темные пронизывающие глаза.
- Рабы не должны говорить, пока к ним не обратятся.
Она ожидала какой-либо реакции на свои слова, возможно, хотя бы его лицо побледнеет или покраснеет от такого оскорбления. Но реакции не последовало. Не было даже следа эмоций. Он просто поднес руку ко лбу и провел пальцами по коротко остриженным волосам. Этот естественный жест придал его страшному образу некоторую уязвимость. Рика отвернулась, не желая видеть в нем ничего человеческого.
Она потянулась к одной из бадей. Большая коричневая рука легла поверх ее собственной. Рика отдернула руку, будто прикосновение обожгло ее.
- Не дотрагивайся до меня, римлянин! - прошипела она.
Заметив ее движение, охранник подбежал поближе. Держа копье наготове, воин посмотрел сначала на нее, потом на пленника, словно ожидая от кого-то из них объяснений или указаний к действию.
- Я не хотел обидеть или.., причинить зло, - не отрывая от нее глаз, начал объяснять римлянин. - Я только хотел помочь.., как раб. Я не могу смотреть, как та, которой я служу, работает, когда я ничего не делаю.
Несмотря на его подобострастный тон, рассчитанный на то, чтобы успокоить охранника, Рика услышала насмешку. Его высокомерие снова вывело ее из себя.
- Я могу донести воду, - яростно выпалила она.
- Я тоже. - С этими словами он взял в каждую руку по бадье.
Рика на мгновение замерла в полной растерянности. Она не желала оставаться лицом к лицу с грубияном-римлянином и пререкаться далее. Краем глаза Рика видела ожидающего Дафидда. Тот взялся за последнюю бадью, вцепившись обеими руками в веревочную дужку, чтобы не расплескать содержимое. Если бы Рика не помогла ему, вода расплескалась бы прежде, чем они вышли на тропинку. Она потянулась и взялась за другой конец дужки, который ребенок охотно уступил ей.
- Пойдем, Дафидд.
Гален заметил перемену в женщине, когда она взглянула на сына. Взгляд серо-голубых глаз, колючий, когда она смотрела на него, теперь смягчился. Злоба в голосе исчезла. Свободной рукой она слегка приподняла подол платья, чтобы удобнее было идти вверх по склону берега. Гален специально подождал, пока они дойдут до тропинки, потом пошел за ними. Он сразу услышал позади себя шаги охранника, но не обратил на них внимания. Гален думал о женщине, идущей в нескольких шагах впереди него.
Он с изумлением вдруг понял, что до сих пор еще не видел толком ее лица. Каждый раз, когда он стоял лицом к ней, его взгляд был прикован к ее наполненным ненавистью глазам. Так она сохраняла дистанцию и предотвращала какое-либо сближение. Гален сам часто использовал такой прием. Но все же он уже кое-что узнал о ней. Удовлетворенно кивнув, Гален продолжал внимательно рассматривать идущую впереди женщину.
Ее темно-синяя до колен туника с рукавами поверх длинной рубашки оранжевого цвета была проще тех, что носили другие женщины из горной крепости. Как и мужчины их племени, они предпочитали пестрые узоры из квадратов всех цветов и оттенков. У нее отсутствовали также начищенные до блеска браслеты из золота и бронзы, отделанные яркой эмалью, которые в изобилии носили на шее и запястьях как мужчины, так и женщины поселка. Эта женщина не прибегала и к другим средствам, чтобы подчеркнуть свою привлекательность. Ее ногти, короткие, обломанные от работы, не были накрашены соком бузины. Цвет щек и губ был естественный. Казалось, что и брови ее не подчернены, как это принято у жен и дочерей воинов из их племени. Неужели ее горе настолько глубоко, что она не считала нужным краситься? А может быть, она просто не желала привлекать другого мужчину?
В конце тропинки Гален перестал о ней думать. Солдатским глазом он произвел тщательную рекогносцировку деревни - задача, которую он не мог выполнить в предрассветных сумерках. Небольшие, прямоугольной формы дома, обступавшие с обеих сторон узкую тропинку, идущую от реки, сменились небольшими полянами с выщипанной травой и островками густого леса, разбросанными среди нескольких дюжин строений. Круглые хижины с коническими, крытыми соломой крышами, разного размера, от пяти до пятнадцати метров в диаметре, как он прикинул на глаз. Вокруг каждого строения свободное пространство - двор с изгородью из камыша и с единственным входом.
Гален заметил, что эти хижины могут служить небольшими укреплениями, но сообщение между ними или перемещение обороняющихся воинов затруднено. Хорошо организованные римские легионы легко смогут окружить и сокрушить любую группу ордовиков, которая попробует защищаться подобным образом. Камышовые плетни вокруг хижин можно быстро поджечь, тогда легионерам останется только ждать, когда варвары выскочат или погибнут в огне.
Женщина направилась к одному из строений. Внезапно его предыдущие рассуждения показались ему не военной тактикой, а бесчеловечной жестокостью. И кто же тогда варвар?
Маленькая, стоящая на отшибе хижина и двор с двух сторон были окружены лесом. Фактически густой подлесок наступал на ферму. Изгородь местами нуждалась в починке, а со стороны леса ее вообще не было. Запустение и беспорядок более, чем что-либо другое, выдавали отсутствие в доме мужчины.
Чьей же эта ферма была раньше? Женщина, как Галену было известно, единственная, уцелевшая в бойне, где погиб ее муж. Но деревня, атакованная кавалерией Фронтина, находилась в нескольких днях пути от горной крепости Церрикса. Как же она оказалась владелицей здешнего участка земли? Он знал, что по кельтским законам женщина может унаследовать имущество только в случае, если не остается наследников мужского пола. Может быть, она унаследовала эту ферму от отца, не имевшего сына? Конечно, он получит ответы на этот и другие вопросы о ней, - всему свое время... Женщина вошла во двор.
От самой реки Рика старалась не обращать внимания на сверлящий взгляд, который она ощущала спиной. Если бы Дафидд мог идти быстрее, взгляд этого пса-римлянина длился бы все же меньше. Она тут же устыдилась жестокости этой мысли. Рика взглянула на идущего рядом мальчика и улыбнулась.
- Внутрь? - спросил он.
Вода предназначалась для приготовления пищи. Однако, кивнув Дафидду, она почувствовала замешательство. Римлянин со своей невыносимой наглостью, без сомнения, войдет за ней в хижину. Рика разрывалась между стремлением ни в коем случае не разговаривать с ним и необходимостью сохранить свой дом, не оскверненным его присутствием.
