Ольга Тропинина - Титаник-2

Ольга и Сергей Тропинины

Титаник-2

Бывают вещи слишком невероятные,

чтобы в них можно было поверить.

Но нет вещей настолько невероятных,

чтобы они не могли произойти.

Глава 1

Над Северной Атлантикой стояла ясная безлунная ночь, воздух был чист и прозрачен, на небе ярко мерцали звезды. Океан напоминал огромное черное зеркало.

Часы на мостике «Титаника» показывали 23 часа 40 минут. Заканчивалось воскресенье 14 апреля 1912 года — четвертый день плавания трансатлантического лайнера. На передней мачте парохода, на высоте тридцати метров над палубой, на специальном наблюдательном пункте, который моряки называют «вороньим гнездом», два впередсмотрящих вглядывались в ночь. Океан и небо слились в один темный фон. Море было абсолютно спокойным.

Внезапно один из впередсмотрящих, Фредерик Флит, увидел прямо по курсу корабля нечто более темное, чем ночная тьма. С каждой секундой это нечто стремительно приближалось, увеличиваясь в размерах. Ударив трижды в сигнальный колокол, он снял переговорную трубку и сообщил на мостик: «Прямо по курсу айсберг, сэр!» В ответ послышался спокойный голос первого помощника капитана Уильяма Мердока: «Благодарю вас». Тут же последовала его команда рулевому: «Лево на борт».

Через пару секунд ручки машинного телеграфа были переведены в положение «стоп» и на отметку «полный задний ход». Сквозь стекла ходового мостика Мердок увидел приближавшуюся громаду айсберга. Судно продолжало мчаться вперед, хотя три его гребных винта вращались теперь на задний ход. Наконец нос парохода начал медленно поворачивать влево. Первому помощнику показалось, что айсберг, не коснувшись борта, пройдет справа. Но увы! Раздался скрежещущий звук. Подводная часть правой стороны судна столкнулась с острым подводным выступом айсберга, так называемым шипом. Обшивка парохода была разрезана льдом.

Как только стих дребезжащий звук, из своей кабины у рулевой рубки бросился капитан Эдвард Смит. Через двадцать пять минут после столкновения с айсбергом он приказал старшему помощнику Уайльду расчехлить спасательные шлюпки, первому помощнику Мердоку — созвать пассажиров к месту аварийного сбора. Отдав все распоряжения, капитан направился в радиорубку.

— Мы столкнулись с айсбергом, и сейчас я выясняю, не причинил ли он нам повреждений. Так что будьте готовы послать сигнал о помощи, но не передавайте ее до тех пор, пока я вам не скажу.

Капитан вышел из рубки, но через несколько минут вернулся. Он положил на стол перед радистом Филлипсом листок бумаги с координатами «Титаника».

— Сейчас вам бы следовало вызвать помощь, — сказал капитан.

— Как? Передать сигнал бедствия? — спросил побледневший Филлипс.

— Да, и немедленно, — мрачно ответил Эдвард Смит.

Впервые в истории мореплавания радист послал новый сигнал о спасении — SOS.

«Титаник» неподвижно стоял на зеркальной глади океана. Из первых трех его огромных труб с неистовым ревом, сотрясавшим тихое звездное небо, извергался пар. В котельных отделениях, заливаемых водой, механики и кочегары тушили топки, чтобы предотвратить взрыв котлов. Услышав страшный рев пара, пассажиры первого и второго классов высыпали на верхнюю прогулочную палубу. Было холодно, и люди одевались кто во что мог…

Одна за другой вдоль обоих бортов спускались на воду шлюпки и по тихой поверхности океана под стук весел отходили прочь от «Титаника» в ночную мглу.

Капитан Смит прекрасно понимал весь драматизм ситуации: половина находившихся на борту людей должна погибнуть, потому что спасательные шлюпки не могут принять всех. Он знал, что в пробковом жилете сильный человек, оказавшийся в ледяной воде, проживет не более часа. Смит понимал, что число погибших окажется еще больше, если на тонущем пароходе начнется паника. Поэтому он приказал закрыть на замок все двери проходов, ведущих из помещений третьего класса, где находились более 700 человек, наверх к шлюпкам. Чтобы хоть как-то отвлечь внимание пассажиров от мысли о неизбежной гибели, Смит попросил дирижера оркестра Уоллеса Хартли начать играть. Музыканты собрались в салоне отдыха, а потом вышли на открытую шлюпочную палубу и начали играть. На одних была голубая униформа, на других — пиджаки. Но их музыка от этого не стала хуже.

В ночном холодном воздухе раздались звуки джаза. Четкие, ритмичные и быстрые звуки модного тогда регтайма сменяли друг друга. Восемь профессиональных музыкантов старались изо всех сил. Видимо, они понимали, что играют в последний раз в своей жизни.

Вода все наступала. Наклон палубы стал таким крутым, что люди не могли устоять на ногах. Они падали и соскальзывали в воду.

Опустели каюты и салоны лайнера. Во внутренних помещениях «Титаника» стояла тишина, свисавшие под углом хрустальные люстры освещали пустые рестораны и бары призрачным светом.

Оркестр продолжал играть… В два часа десять минут ночи дирижер оркестра постучал смычком по своей скрипке. Звуки регтайма стихли и зазвучала мелодия гимна «Ближе к тебе, о Господи!» С трудом удерживаясь на ногах, музыканты начали англиканский религиозный гимн — «Осень». Но им не удалось сыграть его до конца. «Титаник», сильно дрогнув корпусом, стал еще быстрее погружаться в воду.

Пароход медленно поднимался кормой вертикально вверх. Внезапно свет в салонах исчез, затем на несколько мгновений опять блеснул, после этого исчез совсем.

«Титаник» скрылся под водой в два часа двадцать минут ночи. Водоворота при его погружении не было.

Еще какое-то время раздавались леденящие душу крики сотен людей, боровшихся со смертью в воде и призывавших на помощь. Температура воды оказалась ниже точки замерзания, и выжить у них надежды не было. Спаслись только 703 человека из 2207.

Капитан Смит погиб вместе со своим кораблем. Одни видели, как он застрелился, другие утверждали, что он плавал среди обломков кораблекрушения, держа одной рукой маленькую девочку. Третьи свидетельствовали, что через час после гибели «Титаника» капитана видели из шлюпки, в которую он отказался сесть.

Северная Атлантика стала немым свидетелем страстей человеческих — героизма, подлости, великодушия и трусости.

Сколько священников проповедовали, что «Титаник» был ниспослан Небом, чтобы отвлечь людей от самодовольства, покарать их за веру в технический прогресс.

Восьмого апреля 2000 года в порту английского города Саутгемптон собралась толпа.

Вот уже несколько дней на рейде у причала стоял на зеркальной глади морской колосс. На его огромных палубах изредка появлялись матросы, но тут же исчезали в чреве гигантского корабля.

Вскоре портовые краны начнут погрузку багажа, а пока океанский странник набирался сил перед дальним путешествием. Четыре массивные трубы не выпускали ни единого дымка или клуба пара.

Собравшиеся на набережной люди с восхищением смотрели на исполинское судно. Тут и там слышалась разноязычная речь — на пирсе было много иностранных туристов. Среди толпы можно было встретить клерков с лондонского Сити, студентов, фермеров, таксистов и автомехаников, примчавшихся в порт во время обеда поглазеть на легендарный лайнер. Кто-то приезжал на минутку, кто-то стоял часами, высоко задрав голову, чтобы получше разглядеть верхнюю палубу, воспарившую на высоту одиннадцатиэтажного дома. У каждого, кто бросал первый взгляд на лайнер, невольно перехватывало дыхание. Еще бы! Это был гигантский пароход. Огромный корпус, выкрашенный в черный цвет, ровные ряды больших иллюминаторов, белая огромная, в четыре яруса, надстройка, красная ватерлиния, темно-коричневые высоченные мачты и четыре гигантские дымовые трубы… Все это поражало своими размерами и величием. В рекламных проспектах можно было прочесть, что от носа до кормы — ровно двести семьдесят метров.

На чудо-корабле имелись поле для игры в гольф, теннисные корты, турецкие бани, игорные и танцевальные залы, бассейн, отсек для автомобилей, узел связи, многочисленные рестораны.

И даже когда заморосил мелкий и нудный дождь, люди не спешили расходиться. Раскрыв разноцветные зонтики, они продолжали взирать на судно с изумлением, восхищением и благоговейным трепетом.

Этот корабль не стал самым большим в мире. Были подороже и более комфортабельнее. Но все это отходило на второй план, когда на борту парохода начертаны семь букв, образующих слово «Титаник».

Таня Варламова, модельер всемирно известного дома Армани, перед тем как уйти на работу, хотела напомнить мужу, что сегодня к ним в Италию из Москвы прилетает мама. Но Игорь Кузнецов опередил ее:

— Не беспокойся, я встречу Екатерину Романовну.

— Грацио! — поблагодарила мужа по-итальянски Таня. — Что бы я без тебя делала? Ты у меня просто чудо! — Она прижалась к мужу и поцеловала в щеку. Игорь обнял ее гибкое тело, и тут же в нем вспыхнуло желание. Их губы слились в долгом, обжигающем, как солнце за окном, поцелуе.