Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен
От одной только мысли дурно становится. Не должно быть такого. Есть предел всему. Все смертны…
Я убеждаю себя, что это именно так. Иначе не получится просидеть и одной минуты в тоскливом ожидании. Временами вздрагиваю, когда кажется, что выстрелы совсем близко раздаются. Пятый держится настороже, но болтает, не замолкая. Успокаивает меня, что ли, своим трёпом? Я выхватываю из его потока знакомые имена, вычеркивая из списка тех, кого не стало. Кристина, Немец отправляются туда же.
Прикрываю глаза, почти засыпая. Как бы я хотела, чтобы всё было иначе. Чтобы не было этих выстрелов и крови, льющейся рекой. Чтобы не стояло между семьями счетов «око за око», чтобы мы просто могли поговорить друг с другом. Чтобы Рустам крепко, до хруста, сжимал меня в объятиях, а я бы говорила ему, что люблю, что любовью можно стереть всё — любые шрамы, перекрыть любую боль и дать толчок новой жизни.
Я хотела бы выбирать имена нашим детям, пытаясь спорить, но в итоге соглашаясь с Рустамом. Пока он где-то вдалеке пытается настигнуть отца, который отбрасывает гибельную тень на наши жизни, я вспоминаю, сколько счастливых моментов было у нас. Мало. Так до обидного мало, что я начинаю плакать.
Нам нужен второй шанс. На новую жизнь. Без боли крови и смерти. Я от них до ужаса устала.
Глава 119. Арина
Когда кто-то трогает меня за плечо, понимаю, что уснула сидя, завернувшись в кокон из одеяла. Сначала я чувствую запах. Сквозь кровь и порох ощущаю знакомый, пряный запах мужчины.
Его появления я ждала, почти не веря в чудо.
Но сейчас он рядом.
Если только это не сон.
Вслепую навстречу тянусь, схлёстывая руки за мощной шеей.
Капканом.
Цепко, чтобы никто не смог разорвать. Ни враги, ни сама смерть.
— Ты пришёл?
— Пришёл за тобой. Как не прийти, Малая? Совсем с ума сошла, что ли?
Рустам держит меня бережно, но крепко. Трогает пальцами всюду. Целует волосы и глаза. Губы жадно обкусывает. Растворяет в объятиях без следа. Сердце гремит в груди барабаном. Гулко и громко. Навылет. Ничего не чувствую, кроме его тепла и силы. Ничего не вижу. Слепну от потока горячих слёз.
Перебираюсь к нему на колени. Тонкая одежда царапается. Рвётся. Намокает. От крови, что ли? Перевожу взгляд вниз. Точно кровь. Так много…
— Ты ранен? Тебе надо в больницу.
С тревогой смотрю в лицо. Покрытое заживающими ссадинами и свежими синяками. Скулы ещё острее стали. Щетинка колкая. Колет подушечки пальцев, как иголкой.
Но губы те же. Умелые. Порочные. Алчные. Манящие. Не оторваться. Сама тянусь, целуя. Грубо и жёстко, со стоном, в тот же миг раздвигает языком рот, долбясь до глотки. Трахает.
— Да-а-а-а! — стону.
Всхлипываю. Кусаю его язык. Сосу его. Так же жадно. Чтобы полностью почувствовать, что он рядом. Мой. Живой. Из плоти и крови.
— Малая моя… Как же ты тут была, а?
Спрашивает. Ответить не даёт.
Жрёт мои губы, высасывая воздух. Лишает кислорода. Взамен накачивает жизнью. Яркой и живительной влагой.
— Не знаю. Я только о тебе думала и о сыне. Ты же знаешь, что у нас сын будет, да?
— Нет, — рубит. — С чужих слов знаю. Не от тебя. От тебя услышать приятнее.
Поднимается, удерживая меня на себе. Крепко держусь за него и руками, и ногами, повиснув на массивном теле. Рустам подбивает одеяло, набрасывая на спину. Согревает спину горячими ладонями. Растирает.
— Совсем ледышка.
— Отогреешь?
— Как бы не сгорела, — хмыкает. — Я по тебе пиздец как голоден.
— Я тоже.
Крепко вжимает, наклоняет голову к плечу, накрывает затылок ладонью.
— Я тебя заберу. Только ты по сторонам не зыркай. Ни к чему. Не твоё это…
Я согласна. Ничего против не имею. Не хочется ни видеть, ни слышать о том, что здесь происходило. Итак ясно, что было жарко, кроваво и с привкусом множества смертей.
Воздух в доме плотный и тяжёлый. Я задерживаю дыхание. Втягивая воздух лишь когда лица свежий воздух улицы касается. Вдыхаю его полной грудью. Через минуту оказываюсь в тёплом, хорошо прогретом нутре внедорожника с тонированными окнами.
Рустам запирает меня внутри, садясь на водительское сиденье. Перебрасывает пакет.
— Можешь переодеться. Тут одежда. Не шибко модная, но очень тёплая.
Я стягиваю с себя всё. Даже трусики. Чувствую, как он смотрит алчно. Пальцы трясутся. От адреналина и желания, что выкручивает нервы узлом.
— Почему ты не рядом?
Сжимает пальцы в кулаки до хруста.
— Я тебя вечность не видел. Могу не сдержаться. А тебя надо сначала врачам показать. Тощая… — перегибается через сиденье. Трогает пальцами выступившие рёбра. — Совсем тебя этот урод замучил.
В тёмных глазах полыхает зарево адского пламени.
— Только за это я его ещё раз убить готов. Жаль, что два раза убить нельзя.
Я утопаю в просторной футболке и толстовке с подкладом, натягиваю плотные штаны, прячу волосы под капюшоном. Вымыться ещё хочется. До скрипа. Чтобы кожа стала красной, а потом кристально белой. Сверкающей. Чистой.
— Он мёртв?
Рустам молчит. Долго молчит. Собирается со словами.
Скупо говорит:
— Без головы даже твой отец выжить не сможет. Мёртв.
Глава 120. Арина
Я по нему так скучала. До смерти.
Но когда Рустам садится рядом, кажется, будто мы не разлучались. Знаем друг друга. Душой и телом. Лучше всех слов, что только можно сказать. Объятия звучат искреннее. Поцелуи — жарче.
— Я тебя здесь разложить могу, — хрипло. В губы.
Давит телом. Упираясь мощным стояком в промежность. Большой, толстый, горячий. Даже через несколько слоёв одежды чувствую его таран.
— Сожру тебя. Ни одной крошки не останется.
— Звучит как угроза.
Снова ловлю его губы. Пряные и жаркие. Невозможно оторваться!
— Это, млять, клятвенное обещание, а не угроза, — с низким, животным рыком. Ведёт губами по шее и по лицу. Слизывает языком запах.
— Тебе нужно в больницу, — снова напоминаю.
— Херня. Но выдвигаться надо. Мы и так пошумели, — хмурится.
Рустам вылезает из машины. Я сразу иду за ним, ловя большую, горячую ладонь.
— Я одна не останусь, — отвечаю на его взгляд.
— Мне своих собрать нужно. Пятый в норме. Относительно. Вялого не вытащить уже. Поздно…
— Ризван тоже здесь?
— Он вместе с Пятым за тобой двинул. Блять. С тобой обо всём забываешь!
Рустам ускоряет шаг в направлении здания. Я замираю возле порога. Не хочется снова туда шагать. Оттуда кровью за версту тянет…
— Пятый? — кричит Рустам.
— Сюда давай. Этого бугая хер вытащишь в одиночку, — хрипит Пятый. — У меня ща пупок развяжется, отвечаю!
Зверь бросается на подмогу. Вдвоём они вытаскивают бесчувственного Ризвана.
— Что с ним? — беспокойно.
Страх за друга сжимает сердце в тиски.
— Ранили сильно. Надо валить! Как можно быстрее!
Рустам и Пятый тащат Ризвана к внедорожнику. Приходится потесниться.
— Надо избавиться от второй тачки?
— Нет времени, — обрубает Рустам. — Потеснимся. Самолёт долго ждать не будет. Не успеем — будут проблемы!
Я занимаю место на заднем сиденье рядом с Ризваном. Мужчина кренится на бок, уткнувшись лбом в стекло. Осторожно нащупываю пульс. Бьётся. Но слабо. Как ниточка. Едва заметно.
— Он выживет?
— Будем надеяться, — скупо говорит Рустам.
— Я ему говорил, бери волыну. Пуля быстрее ножа, — хмуро огрызается Пятый. — Ещё бы он меня послушал!
— Мне не верится, что всё закончилось, — шепчу.
Как будто сама с собой разговариваю. Внедорожник резво несётся по бездорожью, взметая веер из снега вверх.
— Скажи, что через полчаса будем на месте! — просит Рустам, перебрасывая Пятому рацию.
— Принято, — трескает рация. — Вылет ровно через полчаса. Местные власти уже что-то пронюхали. Пошевеливайтесь.
Думаю о горе трупов, оставленных позади. Где-то там лежит и труп отца. Обезглавленный.
