Дыши (ЛП) - Эшли Кристен

— Чейз, ты не сидел, сложа руки, — напомнила я.

— А до этого делал совершенно другое, Фэй. Делал все неправильно.

— Тебя заставляли.

Он покачал головой.

— Сильного человека никто бы не заставил.

— Твоя мама…

— Я должен был уйти.

— А я бы не ушла, — мгновенно ответила я.

От моих слов он вздрогнул.

— Если бы кто-то намеревался навредить моей маме, папе, Лизе, мальчикам, кому-то из моей семьи или кому-то, кого я люблю, я сделала бы все, что в моих силах, чтобы остановить это. Любой, кто любит кого-то, так поступит.

— Даже вываляется в грязи? — спросил он с тяжелым недоверием в тоне.

— Все, что угодно.

Он покачал головой.

— Нет, дорогая, легко сказать, сложнее сделать.

— Я не говорю, что это было бы легко, но я бы это сделала.

— Ты бы не сделала.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу. Тебя вырастили Сайлас и Сондра Гуднайт. Ты сделаешь правильный выбор. Меня же вырастили Трейн и Валери Китон. Я бы сделал неправильный.

— Ты сделал единственный выбор.

— Оглядываясь назад, все кажется ясным, но в то время это было не так, и у меня был выбор. Я просто не сделал правильный.

— Ты любил ее, и тебя вынудили. У тебя ушло на это некоторое время, но в, конце концов, ты увидел свой путь и очистил город, и, кстати, это спорный вопрос, был ли это правильный выбор, поскольку я могу предположить, что это сделало ее более уязвимой, чем она уже есть.

— А перед этим, Фэй, я избил человека, заставив его выдать мне дерьмо, которое он имел на кучку мужиков, которые не заслуживали таких усилий.

Я вздрогнула и увидела, как от этого его лицо стало жестче, но осталась стоять на своем.

— Ты сделал это ради Валери.

— Я поступил неправильно.

— Ты сделал то, что должен был.

— Да, и это… было… неправильно.

Ну, все, с меня довольно.

Как и с Чейза.

Пришло время для прорыва.

— Боже! — Я вскинула руки, теряя самообладание. — Неужели ты не понимаешь, что сила, стоящая за любовью твоих поступков ради матери и, чего ты не признаешь, Чейз, но и ради твоего отца, — это прекрасная вещь, которой ты должен гордиться?

Его тело окаменело.

Я не заметила этого, так как была на задании и уже зашла слишком далеко.

— Неужели ты считаешь, что если во имя любви ко мне ты бы отвернулся от всех своих принципов ради моей защиты, я бы не любила тебя сильнее? Потому что ты так сильно меня любишь, что сделаешь все возможное, чтобы защитить меня? Даже зайдешь так далеко, что потеряешь самого себя? Но чего ты не понимаешь, Чейз, так это того, что ты всегда оставался самим собой. То, что они сделали, было неправильно. То, что сделал ты, было правильно.

Чейз не шевельнулся, даже не дернулся, и я по-прежнему это не замечала.

Я была в ударе.

— Прими ты другое решение из-за желания стать тем, кем ты хотел стать, чтобы защитить желаемое будущее, это было бы эгоистично. Тот выбор, что у тебя был, вовсе не был выбором. Спасти того, кого ты любишь, не дав ему сломаться, или спасти город и свою задницу. Ты прожил всю свою гребаную жизнь, защищая свою мать. С рождения был готов играть эту роль. Но даже в этом случае ты выбрал более трудный путь, чтобы поступать правильно, даже если это означало, что тебя вынудили поступать неправильно, пока ты шел по этому пути. Ты поступил бескорыстно, храбро и героически. Тем более, учитывая, что Валери, если Бог поможет, никогда не узнает, что тебе пришлось сделать ради ее защиты. Так что, ты защищаешь ее и тем, что оставляешь в неведении, относительно того, через что ее сын прошел ради нее. Ты поступил так, понимая, что даже не услышишь ее благодарности. Ты поступил так, понимая, что получишь одно только дерьмо, но при этом ее душевное спокойствие никто не нарушит.

Чейз просто смотрел на меня, не двигаясь.

Я продолжала свою тираду.

— Если бы мой отец узнал это, он бы восхищался тобой. Если бы моя мама узнала это, она бы обожала тебя. Если бы горожане узнали об этом, они бы уважали тебя больше, чем сейчас.

— Ясно, — мягко сказал он. — Думаешь, ты во всем разобралась, тогда, что насчет Мисти?

— А что насчет нее? — огрызнулась я.

— Она была моей женой. Я обращался с ней как с дерьмом. Изменял ей и, в конце концов, не защитил.

Только не это!

— Черт возьми, Чейз! — закричала я. — Она не была твоей женой, она была твоей ношей! Тюремным надзирателем. Тай провел за решеткой пять лет. Ты же провел шесть, но в другой тюрьме. Это даже ненормально, что, сделав с тобой такое, она считала, что ты переживешь это и влюбишься в нее или попытаешься найти хотя бы минимальное удовлетворение в такого рода договоренностях. У меня в голове не укладывается то, как она поступила с Таем, и то, как она поступила с тобой я совершенно не понимаю. Ситуации схожи, и все же в разы хуже. Она тебе не нравилась, поэтому ты не притворялся, что она тебе нравится. Ты женился на ней не по любви, поэтому жил своей жизнью, будто ее не существовало. Она заслужила это, занимаясь… занимаясь… — я запнулась, слишком вне себя, чтобы подобрать слова, а затем выпалила, — тем, что бы ты назвал серьезной херней. При ее жизни, ты не обращался с ней иначе, чем она того заслуживала, и сюда относится способ, которым она покинула этот мир. Это также не твоя вина, берешь ли ты ее на себя или нет. Взять на себя вину — твое решение, а не твоя ответственность, не твое проклятие. Это твое решение. И ты можешь решить его не принимать. Ни один здравомыслящий человек, которому даже не обязательно любить тебя так, как люблю тебя я, не станет со мной спорить.

— Детка… — начал он мучительным шепотом, но я все еще ничего не замечала.

— Нет! — рявкнула я, поднимая руку между нами. — Я еще не закончил. Я знаю, что ты старше и опытнее меня, но тебе нужно знать, что если бы ты доверил мне эту информацию о своем отце, какой бы мерзкой она ни была, это дало бы мне инструменты, чтобы справиться с сегодняшним вечером совсем по-другому. Я могла бы избежать его прикосновения, чтобы это не расстроило тебя, и могла бы сгладить наш отъезд, чтобы твоя мама не расстраивалась. Если бы я знала о ситуации, я могла бы ее исправить. Что я и сделаю в будущем, если у нас будет будущее, в котором мне не захочется пнуть тебя по голени или попытаться вбить в твою голову хоть немного здравого смысла, даже если ты больше и сильнее меня, и если я смогу контролировать свое желание врезать твоему отцу по носу!

Мой голос становился все громче, по мере того, как я все сильнее распалялась.

— Нет, мне просто не верится! И это твоя темнота? Это твой большой секрет, который оттолкнет меня? Это то, что тебя съедает? Тот факт, что ты хороший человек, фантастический сын, и когда ты сталкиваешься с невозможным выбором, который поставил бы большинство мужчин на колени, ты продолжаешь быть замечательным, заботясь о сбежавших, подвергшихся насилию детях, поддразнивая свою новую девушку, заставляя ее чувствовать себя принцессой и доставляя ей невероятные оргазмы? — Я наклонилась к нему, сузив глаза: — Серьезно?

Потом я больше не наклонялась к нему, потому что была перекинута через плечо Чейза, и он повернулся и шел к кровати.

— Чейз! — рявкнула я ему в спину. — Я еще не закончила!

Он скинул меня с плеча, и я, втянула воздух, пока летела вниз, приземлилась на кровать, и не успела еще раз вдохнуть, как он приземлился на меня сверху.

— Закончила, — прорычал он мне в лицо.

— Нет, — прошипела я.

Потом я закончила, так как он очень крепко меня поцеловал, расстегивая одной рукой молнию на моей спине.

Хорошо, этот поцелуй был хорош, лучше, чем большинство, а они все были суперхороши, так что это о чем-то говорило. Видимо, накал эмоций способствовал эффектным поцелуям.

Тем не менее, когда он оторвался от моего рта, я продолжила свою речь, немного задыхаясь:

— Я еще не закончила вправлять тебе мозги.

Чейз ответил невербально. Выгнулся дугой, приподнимаясь надо мной и… вжух! Мое платье было стянуто через голову, увлекая за собой мои руки. Когда оно исчезло, Чейз прижал руку к моему животу, а его глаза не отрывались от моего тела.