Бертрис Смолл - Плененные страстью (Сборник)

Абигейл прикрыла глаза и выгнулась всем телом. Журнал вылетел у нее из рук. Нет, не может быть!

В комнате раздалось оглушительное рычание обезумевшего от страданий зверя. Она слепо схватилась за плечо Роберта и вдруг пеняла, что все происходит, как в рассказе: человек, врывающийся в ее тело, уже не владеет собой.

Ветхий деревянный стул раскачивался и скрипел в такт его толчкам. «Интересно, не занозит ли она пипку?»

Но едва эта неуместная мысль осенила ее, как весь ее мир разлетелся в осколке и Роберт взорвался в ней, спазмами выталкивая из себя жидкий огонь, и она полетела куда‑то вниз… вниз…

На холодный пол, куда ее утянул за собой Роберт. Они крепко обнялись, тяжело дыша.

Абигейл в жизни не предполагала, что можно смеяться в подобных обстоятельствах. И он еще хохочет, когда она умирает!

Он запустил пальцы в ее волосы и приблизил к ее лицу свое.

— Чертовски интересную тайную жизнь вы ведете, мисс Абигейл!

Абигейл почувствовала себя так, словно заново на свет родилась. Стыд, преследующий ее всю взрослую жизнь, куда‑то испарился.

Она открыла глаза и уставилась на его вздымавшийся торс.

— Пойдем на берег.

— В бурю?

— Я люблю бури. Хочу идти голой по песку. Пусть дождь целует мои груди. Хочу увидеть, какого цвета станет твой посох Иакова, когда погрузится в океан.

Не успели слова слететь с языка, как Роберт поднял ее на ноги. Они вместе открыли дверь и вышли за порог.

Дождь оказался не‑холоднее душа, который она регулярно принимала с самого детства. Волны разбивались о берег. Гром все еще гремел где‑то вдалеке.

Как прекрасно! Дикая буйствующая великолепная природа… совсем как те чувства, которые вызывал в ней Роберт.

Абигейл, со свободно болтающимися грудями, хихикая, как одна из ее малолетних племянниц, мчалась по берегу. И наслаждалась, ощущая, как мокрый песок продавливается между пальцами, как бьют струи воды по обнаженной коже. Роберт припустил за ней с резвостью мальчишки, чья мужская плоть посинела и жалко обвисла от холода.

Абигейл первая достигла кромки прибоя. Нет, устоять невозможно!

Нагнувшись, она набрала пригоршни воды…

— Ну и смешное же у вас копье, полковник Коули! Лиловое… и не больше двух дюймов длиной. Возможно, им удастся пронзить пескаря, но море таким бороздить… увы… не выйдет.

Она неожиданно брызнула на него. Роберт прыгнул за ней в бушующий океан.

— Всегда мечтал о том, чтобы выкупать женщину в соленой воде, Абигейл, — наставительно заметил он, окуная ее в волны.

Это была игра… действуй Роберт всерьез, она давно бы уже лежала на спине, под брызгами пены. Они боролись, сплетаясь в объятиях, и вдруг стало не важно, как и чем он проникнет в нее. И когда она потянулась к нему, как к любовнику, он вдруг подставил ей ножку, но упасть не дал. И вместо этого уложил ее на песок.

— Что ты там толковала насчет морей? — прорычал он в притворном гневе.

Это было ужасно смешно. И ужасно возбуждало. Казалось, время повернуло вспять, двадцать два года жизни Роберта куда‑то испарились, и они оба превратились в не слишком уж невинных детей, резвившихся на берегу.

Ее смех звонкими бубенцами рассыпался над воем ветра и шумом прибоя. И почти заглушил ржание лошади и отчаянный вопль:

— Мисс Абигейл! Мисс Абигейл! Где вы? Мисс Абигейл!

Абигейл закрыла рот рукой и, освободившись, глубже забралась в воду.

— Ох, Роберт! Это мистер Томас! Вся наша одежда в коттедже! Роберт! Мы совсем голые!

Глава 6

Левой рукой Абигейл прикрывала груди, правой — низ живота. И выглядела при этом соблазнительнее морской наяды. И такой же неприступной, как мраморная скульптура.

У Роберта так и чесались кулаки ударом в челюсть свалить мистера Томаса на землю. За то, что превратил исполненную буйной чувственности женщину, делившую с ним грезы, отдавшую свое тело, в чопорную особу, выглядевшую так, словно понятия не имеет, что за зверь такой — мужчина.

Слишком рано. Ему нужно больше времени. Нужно…

— Мисс Абигейл!

Старик, волоча ноги, направился по тропинке, ведущей от коттеджа к берегу.

— Это вы там? Мисс Абигейл!

Роберт вовремя успел схватить Абигейл, готовую броситься в свирепые волны.

— Стой на месте. Я все улажу.

И поспешно, прежде чем она сотворит какую‑нибудь глупость, например, утопится во имя скромности, метнулся вперед и загородил дорогу владельцу хижины.

— Эй вы, там! Не смейте конфузить мою жену! Абигейл…

— Откуда мне знать, что это мисс Абигейл?! — Маленькие птичьи глазки с подозрением уставились на женщину в море. — Может, с ней что сотворили… вы и вон та шлюшка?

Роберт на мгновение оглох и онемел от гнева. Как посмел этот грязный старикашка чернить Абигейл?

Он забыл о настырном дожде.

Забыл о том, что стоит голый перед человеком, достаточно старым, чтобы быть его отцом.

Забыл все, кроме уничтожающих слов Томаса.

— Я же сказал, это мисс Абигейл, — процедил Роберт, — и если немедленно не отведете глаз, вам несдобровать.

Старик виновато опустил голову. По его рыбацкой штормовке струились потоки воды.

— Мисс Абигейл ни о каком мужчине не говорила.

— Я приехал из армии в отпуск… и моя… моя жена не ожидала меня. Вы нам мешаете, поэтому давайте покороче. Что у вас за дело? Говорите и убирайтесь.

— Она и о муже ни словечком не обмолвилась. — Томас старательно отводил глаза от обнаженного тела Роберта. — Говорила, что, кроме нее…

— Я, по‑моему, достаточно внятно все объяснил. Мы щедро вознаградим вас за труды, если именно это вас волнует.

— Моя жена договаривалась стряпать и стирать на одного человека, — пробормотал старик, жадно блеснув глазами. — Я оставил корзину с припасами в доме. Она сготовила только для…

— Передайте жене мое почтение. Уверен, этого хватит нам обоим. А теперь доброго вам здоровья, сэр.

Томас понял намек. Роберт облегченно вздохнул, когда тот прыгнул в тележку и отбыл. Обернувшись, Роберт увидел Абигейл.

У него перехватило дыхание, как от удара в живот. Волосы облепили ее спину. Пониже угадывался абрис белоснежных ягодиц.

Буря все еще продолжалась. Ничто не лишит его наслаждений грядущей ночи.

Роберт тихо подкрался сзади и сжал упругие половинки. Абигейл взвизгнула и подскочила, но когда он повернул ее лицом к себе, вздохнула и обвила руками его шею.

Долго, бесконечно долго он наслаждался прохладой ее омытых дождем раздвинутых губ и горячей влагой рта.

— Замерзла? — прошептал он, покусывая ее шею, вдыхая аромат дождя и соли, смешанный с чуть уловимым ароматом пота и секса.