Red is my favourite colour (СИ) - bzlkt
Уизли так обыденно чмокнул её в щёку и губы, а она даже не дёрнулась, не разгневалась — с готовностью приняла ласку, словно только её и ждала.
В ушах пульсировала злость. Била набатом и искрила, точно вот-вот извергнется вулкан, чья лава беспощадно выжжет последнюю надежду, таящуюся у меня глубоко внутри. Я проиграл. Впервые в жизни проиграл и даже не понял, как это произошло.
Через полчаса мы втроём сидели за кухонным столом и молча пялились в одну точку на нём. Внизу шастал Алекс и тёрся о ноги, намекая на время обеда.
— Вот. — Уизли с неохотой достал из-за пазухи белый конверт и шлёпнул им по столу. Амелия, сидевшая до этого с расфокусированным взглядом, вздрогнула.
— Что это? — она с сомнением протянула руку, но, завидев марку, отдёрнула её, поджав губы. — Ты читал? — обратилась к рыжему. Тот сочувствующе помотал головой.
— Кто-нибудь что-нибудь мне объяснит? — я закипал. Меня дико раздражала эта недосказанность и эти переглядки Амелии с Уизли. Перевёл взгляд с неё на него, но так и не дождался ни слова. Рывком стянул со стола конверт и одним махом вскрыл его. Оттуда выпала открытка — такие обычно вкладывает в свои письма профессор Корбетт. Я развернул пергамент и пробежал глазами по написанному.
Тёплая рука Амелии едва коснулась моих пальцев, когда я положил письмо обратно на стол. Она была готова расплакаться в любой момент, испытующим взглядом всматриваясь в моё лицо.
— Что с ним? — её голос дрогнул, и мне так нестерпимо захотелось заключить её в крепкие и оберегающие объятия.
— С профессором всё хорошо, не переживай. — Услышал, как она с облегчением вздохнула и уронила голову на сложенные на столе руки. — Только вот… — я не смог сдержать бегущих вверх уголков рта. Уизли полоснул по мне негодующим взглядом и перехватил письмо. Его тупые зелёные глаза запрыгали по строчкам и, дойдя до середины, вытаращились и почти полезли на лоб.
— Что за чушь?! — он обращался к Амелии, которая пока знать не знала, что Корбетт хочет видеть нас с ней у себя в России.
Я расхохотался. Стало невозможным больше сдерживаться, глядя на выпученные глаза Уизли и обмозговывая то, что только что прочитал.
Корбетт настаивал, чтобы мы с Амелией немедленно отправились в Таганрог к нему и его сестре — по его мнению, там самое безопасное место, чтобы скрыться от охотников на полукровок. Пока я в сотый раз прокручивал в голове эту информацию, Амелия снова и снова перечитывала письмо, хмуря в недоумении лоб.
— Гаррет, я без тебя не поеду. — Прозвучало твёрдо и решительно. Я невольно закатил глаза. Уизли пару секунд молча подёргал челюстями, затем резко встал и заходил по узкой кухне, заведя руки за спину.
— Нет. Вы поедете вдвоём.
Я не поверил своим ушам. Развернулся к нему вполоборота, желая продолжения.
— Я не могу поехать, пойми. — Он заговорил мягче, потому что Амелия захныкала, шмыгая носом. — У меня здесь семья, мама болеет. Тётя. Я просто не могу их всех бросить. — Подошёл к ней из-за спины и стал гладить по лохматой каштановой макушке. Перешёл на полушёпот. — Тебе здесь небезопасно, Амели. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится. Поезжайте. Мы с Оминисом справимся.
Я подпрыгнул на стуле от обиды. Он ещё и Оминиса себе забрать хочет?! Пару раз глотнул ртом воздух, но говорить ничего не стал — сейчас удача на моей стороне, и я боялся её спугнуть. Молча забрал письмо и вышел из комнаты, услышав, как Амелия спросила Уизли: «Как там Джейси?»
***
— Я так рада, что вы едете вместе! — непосредственная Натти хлопала в ладоши, улыбаясь во весь рот. Все присутствующие в комнате вмиг замолкли и обратили на неё возмущённые взгляды, даже Оминис цокнул и покачал головой.
Я сидела, скрестив ноги, рядом с чемоданом и не могла заставить себя начать его собирать. В голове не укладывалось, что сегодня мы отправимся в холодную и уже снежную Россию, где я ни разу не была. С Себастьяном, чёрт бы его побрал, Сэллоу.
Натти, Поппи, Оминис и Амит пришли нас проводить, и все мы еле поместились в маленькую квартирку Аси. Гаррет топал где-то на лестничной клетке, переживал, но держал себя в руках — сам же настоял, чтобы мы уехали.
Мы спорили долго. Я требовала, ругалась и лезла в драку, подсознательно сама давно понимая, что здесь абсолютно бесполезна. При одной мысли о том, что надо будет разлучиться с Гарретом на неопределённый срок, я хотела завыть волком от бессилия и тоски.
Теперь меня накрыла апатия ко всему происходящему, и даже предстоящая встреча с Корбатовым не радовала, а вызывала тревогу. Будем ли мы там к месту? Действительно ли безопасно там находиться? Вдруг, это ловушка?
Себастьян стоял в самом дальнем углу комнаты, оперевшись плечом о платяной шкаф. Смотрел на меня неотрывно, будто хотел что-то выведать, и я изо всех сил сдерживалась, чтобы не обратить к нему взгляд.
В голове свистел ветер. Всё разом навалилось так стремительно и неожиданно, что я не знала, с чего начать, за какую ниточку взяться, чтобы раскрутить этот клубок. Мимо кто-то ходил, что-то спрашивал, складывал вещи, разговаривал, а я не могла даже расчесать наконец волосы.
— Отправитесь через портал, я с Корбеттом договорился — он вас встретит в безопасном месте и сам отведёт домой. — Оминис встал, стряхнул несуществующую грязь с ворота пиджака и, убрав руки в карманы брюк, подошёл к дребезжащему от ветра окну.
— Ты знал, да? — слабо выдавила я, не отрывая тупого взгляда от трепыхающейся на сквозняке ленточке, привязанной к ручке двери, игрушке Алекса.
— Через час вы должны быть готовы. — Он сделал вид, будто не услышал моего вопроса. Сзади к нему подошла Натти и извиняюще погладила по плечу. Тот вмиг оттаял, и лёгкая шаловливая улыбка украсила его губы.
— Мы к вам обязательно приедем в гости! — хныкала Поппи, успокаивая больше саму себя, чем нас. Амит стоически терпел, пока она сморкалась в шарф, повязанный на его шее. Я смотрела с умилением, а сердце так и щемило, когда я думала о том, сколько времени нам предстоит быть вдали друг от друга.
Как жаль, что Анне не удалось вырваться попрощаться; ноябрь — время контрольных и подготовок к Рождеству в Хогвартсе. Хотя я не совсем уверена, что хотела бы видеть обоих Сэллоу сразу — я ими будто отравилась в своё время, и теперь их переизбыток плохо сказывался на моём пищеварении.
Время текло медленно и неслось галопом одновременно. Вскоре все закопошились, на пороге комнаты появился Гаррет, как лучик рыжего солнца в дождливый и пасмурный день. Я подскочила, чуть не рухнув на подкосившихся ногах, отчаянно врезалась в него, обвив руками. Вцепилась в мягкий свитер на его спине и, спрятав нос в его складках, устало засопела, уже не в силах плакать. Ужасно хотелось выйти на улицу и закурить.
— Всё будет хорошо. — Его глубокий голос звучал спокойно и жизнеутверждающе. От этого становилось ещё хуже — он что, совсем не переживает? Совсем не будет скучать? А я уже тоскую, хотя он вот, рядом, согревает своим горячим дыханием мою макушку.
Когда-то Корбатов, уезжая в очередной отпуск, а я ревела, провожая его, сказал: «Долгие проводы — лишние слёзы». Эта русская поговорка навсегда засела в моей памяти, но я всё равно долго не решалась расцепить объятия и отдать наконец близкого человека в лапы разлуки.
