Андре Савиньон - Я приду плюнуть на ваши могилы...
— А Луиза? В твоем возрасте я не обращался так легкомысленно с женщинами, как ты.
— Скажи ей…
— Слияние назначено на следующий понедельник. Ее отец возвращается из Питтсбурга со своими поверенными в делах. Ты понимаешь, это большой день для обеих фирм и для наших семей. Я требую, чтобы ты был здесь. Все. Ты обязан быть.
Джон Блэйн взорвался:
— Послушай, папа. Я принимаю свою работу всерьез. Ты возложил на меня ответственность за фонд. Если тебе не нравится мой способ руководства, найди мне замену, но не играй со мной, как с игрушкой. Я не вернусь к понедельнику. Со мной это не пройдет. Фонд не является для меня средством объегорить фининспектора. Я чту память моей матери, и мое обещание позаботиться о коллекции ее картин не является для меня пустым звуком. Занимайся своим слиянием, а я займусь своим фондом.
Раскаты голоса, преодолев Атлантический океан, превратились в ужасный треск, раздававшийся из трубки:
— Джонни, у меня вложены огромные средства в эти… — Голос немного поколебался, затем продолжил: — В картины твоей матери. За то время, пока ты найдешь замок или еще что-нибудь в этом духе, я смогу построить крепкое современное здание, типа форта Нокс…
Джон заставил замолчать разъяренный голос, положив трубку на рычаг. Его красивое лицо было пунцовым от бешенства.
— К черту этого старика!.. Я вообще могу остаться в Англии! Если понадобится, то и картины сюда перевезу. И я это сделаю, если…
Внезапно он вспомнил о присутствии Кэт.
— О! Извините меня.
Она смотрела на него с восхищением.
— Вы такой же необычный человек, как и ваш отец, — тихо сказала она. — Интересно, у кого из вас голос громче, а характер сильнее? Вы разыграли тут настоящий спектакль!
Он коротко засмеялся, но в его голосе не было веселья.
— Я никогда не отказываюсь от начатого дела. Поеду во Францию, в Германию или еще куда-нибудь… пусть даже мне на это потребуются годы! В понедельник в Нью-Йорке! Нужно быть рядом с Луизой и присутствовать на слиянии двух фирм! Ха-ха!
Кэт одернула юбку на коленях.
— Кто такая Луиза? — спросила она нарочисто безразличным тоном, напоминающим мгновенный, но безжалостный укус пчелы.
Джон, широкими шагами меряющий комнату, остановился напротив камина.
— Луиза? — повторил он рассеянно.
— Да, Луиза! — в ее голосе был вызов.
— Луиза… ну, хорошо, — медленно начал он. — Луиза — дочь угольного короля из Питтсбурга, лучшего друга моего отца, на протяжении многих лет они мечтают слить свои две фирмы. Наши семьи тоже давно привыкли к мысли о слиянии… между нами. Уголь и Луиза — сталь и я.
Он подчеркнуто пожал плечами и посмотрел на висящую над камином картину, изображающую герцогиню.
— Она очаровательна, очень красива. Пожалуй, даже слишком красива. Хорошо одевается, хорошо держится.
Кэт видела, что он не знает, что еще сказать. Она хорошо представляла себе Луизу — элегантную стройную американку.
Но что это за внезапная боль, кольнувшая ее в сердце? Почему она так тяжело дышит, пытаясь понять… О, Кэт! Маленькая глупышка!
Неуверенным тоном она переменила тему:
— Вы говорили, что можете остаться в Англии. Тогда почему бы не оставить замок на прежнем месте? Можно было бы устроить музей здесь, как мы с самого начала думали. И нам не надо было бы разрываться.
Джон вернулся к окну и встал к ней спиной, разглядывая пейзаж волнистых долин и тенистых оврагов. Садящееся солнце зацепило своим лучом за церковный шпиль, превратив его в серебряный крест, четко вырисовывающийся на фоне потемневшего неба.
— Почему? По многим причинам, — ответил он поспешно. — Перевезти картины, стоящие миллионы долларов? Да тут все злоумышленники мира оказались бы начеку!.. Кроме того, есть международные правила по транспортировке предметов искусства, и потом… Однако решение должно существовать. Если бы я только мог…
Он плюхнулся на массивный сундук, стоящий у стены, но тут же вскочил.
— Чудесный предмет мебели, но неудобный для сидения.
Он рассмеялся, представив выражение своего лица.
— Этот сундук принадлежал королю Джону. Он хранил там свои сокровища: корону, подаренную ему жителями Шотландии, и инкрустированный драгоценными камнями скипетр.
Джон сделал попытку открыть сундук.
— Закрыт на ключ, — раздосадованно сказал он. — Сокровища все еще там?
— Не знаю. Ключ потерян давно… А что вы говорили по поводу решения?
Он опять вернулся к окну и сел на подоконник, так что пейзаж оказался у него за спиной.
— Я рассуждал вслух… Вы знаете, возможно, я всего лишь глупый идеалист, но мне очень хочется, чтобы американцы восхищались произведениями искусства. Только не в высотном здании на Пятой авеню, ничем не отличающемся от прачечной. Я считаю, что эти картины должны жить в здании, являющемся не меньшим произведением искусства, то есть в замке. У нас в Новой Англии таких замков нет. Во всяком случае, подобных этому. Мы — американцы — очень нуждаемся в такого рода вещах. У нас нет… чувства Истории… Вы понимаете меня, Кэт?
Да, она понимала, что он имеет в виду: обшитые дубом стены, огромный кирпичный камин, где могли гореть дрова более чем двухметровой длины, величественные своды, атмосфера дворянства — все это свидетельства давно прошедших веков.
— Прошу вас, — прошептала она, — не делайте ничего, что противоречит вашим вкусам.
— Это легко. Гораздо труднее — определить, чего же я хочу.
Прежде чем она могла ответить, зазвонил телефон. Она взяла трубку, послушала и протянула ее Джону:
— Это вас, из гостиницы.
Он услышал шум, откуда наконец выплыл голос его адвоката.
— Да, Холт, — сказал он, — я в замке. Пусть все остаются в гостинице до тех пор, пока… Да, я разговаривал с отцом. Вы должны были бы подождать моих распоряжений, прежде чем… Да, я знаю, что нужно принять решение… Говорю вам, что мне все равно, даже если завтра сюда должны будут приехать еще тридцать пять человек! Они тоже будут ждать! Я знаю, что вы стараетесь мне помочь… Я ценю ваши способности… они пригодятся мне в другом, более важном деле… Не знаю… Говорю вам, что должен подумать. Да, ожидание обойдется дорого, но… Прекрасно, пусть это глупость, но иногда и глупость приводит к мудрым решениям. Оно наверняка существует, но я еще не… Нет! Я еще не знаю, что мы будем делать! Как только буду знать, я вам позвоню.
Он положил трубку и повернулся к Кэт.
— Чертов зануда! Слишком профессионал…
Кэт исчезла. Растворилась в сумерках, как туман.
Он вышел из комнаты и, широко шагая, устремился вдогонку за ней по просторному, выложенному каменными плитами коридору. Его шаги резонировали, словно замок был пуст. Он вглядывался в окружающее пространство, где начинали сгущаться тени наступающей ночи.
