Портия Коста - Плоть
Наконец Ритчи успокоился, и она отстранилась, давая ему личное пространство. Взгляды их снова встретились, и Ритчи взял ее руку и крепко сжал ее.
– Да, мой сын был очень милым пареньком. Храбрым, энергичным, добрым, с потрясающим для такого юного создания чувством юмора. – На губах его появилась печальная улыбка, но в глазах застыла боль. – Он являлся самым главным достижением в моей жизни. И Клара тоже это чувствовала, хотя перед смертью ей лишь один раз удалось взять сына на руки.
– О, Ритчи… как… как… боже, я не знаю, что и сказать.
– Тебе вовсе не обязательно что-либо говорить, моя сладкая девочка. Ты здесь, и только это имеет значение. – Пальцы его сжались еще сильнее, затем расслабились, когда он понял, что делает ей больно. Он пожал плечами. – Смерть Клары опустошила меня, но Джо был моим утешением. Он был частичкой ее, которая осталась со мной, чтобы я мог любить ее.
– Твой сын кажется превосходным маленьким мальчиком. Таким крепким… – Беатрис замолчала, не зная, задавать ли следующий вопрос, но понимая, что она должна знать. – Что же с ним случилось?
Несколько мгновений Ритчи не произносил ни слова.
– В его свидетельстве о смерти значится удушье от дыма, но… – Он замолчал и на мгновение все же отвел взгляд, потом снова спокойно воззрился в глаза Беатрис. – Но это было убийство. Убийство, которое никогда не преследовалось законом. Его задушили во сне.
Липкий ужас заполнил душу Беатрис. Ритчи мог и не продолжать, так как осознание произошедшего пришло само собой, ошеломляющее и не поддающееся уразумению, но безукоризненно логичное.
Сын Эдмунда Эллсворта Ритчи от первого брака был задушен его второй женой, сумасшедшей.
– О Ритчи… – Это все, что она могла сказать. Подняв их сплетенные ладони, она прижала их к губам.
– Я виню себя, – бесцветным голосом произнес он. Беатрис почувствовала, как странно холодна кожа его руки там, где касаются ее губы. – Мне не следовало жениться на Маргарите, но я был одинок, и бизнес ее отца потерпел крушение, и она… она нуждалась в защите. Наш брак казался наиболее разумным решением обеих проблем. Перед смертью Клара заставила меня пообещать, что я не останусь в одиночестве, а найду себе новую возлюбленную.
– Ты любил ее? Маргариту? – Беатрис считала очень важным узнать это.
– Да. Да, любил. Я считал ее мечтательный образ очень интригующим. К тому же она могла поддерживать остроумную беседу. А еще Маргарита очень красива, и, должен признаться, это также повлияло на мое решение. – Он пожал плечами, и на мгновение на лице его появилось виноватое выражение. – Она была очень мила с Джо, и я думал… Я надеялся, что они станут друзьями.
– Была ли она… казалась ли… э-э-э… Была ли она в своем уме? – С губ Беатрис сорвался нервический смешок. Ее слова казались ей совершенно абсурдными. – Мне очень жаль… Я знаю, что была… это бесспорно.
Ритчи наградил ее печальной улыбкой. Покорной улыбкой.
– Она действительно была очень нервной, но я полагал, что семейная жизнь в комфорте и безопасности окажет на нее благотворное воздействие. – Он снова пожал плечами и вздохнул. – Думаю, это навсегда отучило меня считать себя знатоком человеческих душ и заболеваний, связанных с нервами.
Ритчи надолго замолчал. Беатрис ждала.
– Проблемы начались практически с первого дня нашей совместной жизни, – продолжил он чуть слышно. – Пока мы были помолвлены, Маргарита очень много флиртовала и иногда вела себя довольно смело. Я испытывал огромное искушение ускорить ход событий, но сдерживался. – Он криво усмехнулся. – Думаю, сейчас тебе сложно в это поверить.
– Нет, я верю тебе. Ты всегда был со мной добр и терпелив. – Она говорила чистую правду. Для мужчины, щедро заплатившего за ее благосклонность, он вел себя на удивление нетребовательно после их первой встречи, давая Беатрис время.
Ритчи поцеловал ее пальцы, как она сама делала раньше, затем лицо его снова сделалось торжественным, и он продолжил свой рассказ:
– Маргарита отказывалась от близости со мной и вела себя очень тревожно. Я не давил на нее, так как понимал, что не все женщины немедленно привыкают к этой стороне брака, хотя Клара с самого начала горела желанием познать радости супружеской жизни. Я не торопился, так как не хотел принуждать Маргариту силой, а намеревался подождать, пока она возжелает меня.
Однажды ночью она сама позвала меня, обняла, подняла ночную рубашку и стала тереться о меня всем телом… – Губы его искривились. – Она была так прекрасна… и я… я с радостью повиновался. Дальше разразилась настоящая катастрофа. Когда я уже был не в силах остановиться, она стала извиваться, кричать и бороться со мной. Я хотел отступить, но всеми моими поступками руководило вожделение, побуждающее довести начатое до конца. После я обнял Маргариту и успокоил как мог. Я пообещал ей, что не побеспокою ее до тех пор, пока она сама не захочет близости со мной… – Ритчи в очередной раз вздохнул и закрыл глаза. – Я верил, что у нас все в порядке… я правда так думал. Считал, что могу сделать свою жену счастливой как в постели, так и вне ее.
Ритчи снова надолго замолчал. Беатрис совсем было подумала, что он просто решил не продолжать, но спустя некоторое время он продолжил… разворачивая перед ее мысленным взором ужасающую картину.
Ритчи пробудился в предрассветные часы от боли и потрясения. Маргарита стояла перед ним на коленях, сжимая в руке нож для вскрывания писем, который представлял собой богато украшенный кинжал, подаренный ему другом в Индии. Она наносила им удары Ритчи снова и снова, с пугающей силой и одержимостью. Взгляд ее был совершенно пустым и затуманенным, и она продолжала колоть его руки и спину, в то время как он пытался увернуться и сдержать ее. Затем раздался стук в дверь, и в комнату ворвался Джейми Браунлоу. Лишь тогда Ритчи удалось схватить жену и отнять у нее кинжал.
Но то был еще не конец. Ритчи так сильно истекал кровью, что едва не лишился сознания. Из дома доносились крики слуг, в воздухе пахло дымом. Первым делом Ритчи подумал о своем сыне и поспешил к нему в комнату. Там полыхало пламя.
– Я бросился к Джо. Огонь до него не добрался, источник возгорания находился у двери. Все же я сумел пробиться… но ребенок был мертв. – Голос Ритчи звучал хрипло, будто он снова переживал ужасающие события той ночи, задыхаясь от гари. – Мертв… но не потому, что наглотался дыма. Маргарита закрыла ему лицо подушкой и задушила. – Слезы струились по лицу Ритчи, плечи поникли. – Но обвинять ее не имело смысла. Она бредила, погрузившись в самой же созданный ад. Мне оставалось лишь одно – проследить, чтобы она получила уход в специализированной лечебнице, где ей будет хорошо. Я выбрал частное заведение, где с ней хорошо обращаются, но тщательно следят за ее изоляцией от общества.
