Меган Максвелл - Ты только попроси. Сейчас и навсегда
Эта последняя фраза режет меня, как ножом. Я понимаю, что он сказал ее, потому что я сама так тогда сказала, нет, выкрикнула ему в лицо. Но я не отвечаю, а только слушаю. У меня голова идет кругом, но я понимаю, что он прав. Он прав, как всегда. В наше время найти хорошую работу просто невозможно, и я не могу отклонить его предложения. В конце концов я соглашаюсь:
– Хорошо. Я поговорю с Жерардо.
Эрик кивает.
– Надеюсь, что ты станешь жить своей прежней жизнью, потому что я буду жить своей прежней жизнью. Как ты сказала, когда поцеловала Бьорна, «я больше не хозяин твоих губ, как и ты моих»…
– И к чему ты это сейчас говоришь?
Глядя на меня пронзительным взглядом, он отвечает, меняя тон:
– К тому, что теперь ты можешь целовать кого угодно.
– Ты тоже можешь это делать. Надеюсь, что ты будешь часто играть.
– Не сомневайся в этом, – отмечает он с ледяной улыбкой.
Мы смотрим друг на друга, и, когда я больше не могу выдерживать его взгляд, не попрощавшись с ним, выхожу из комнаты. Я не в состоянии. У меня слова застряли в горле. Я бегом спускаюсь по лестнице и направляюсь к себе в комнату. Закрываю дверь и тогда, только тогда, выпускаю свой гнев.
Этим вечером, когда все мои вещи запакованы, я сообщаю Симоне, что в шесть утра за ними заедет грузовик, чтобы отвезти в аэропорт. Из Мадрида приехало двадцать коробок. Двадцать и вернутся. Я с грустью беру конверт, чтобы сделать последнее, что я должна сделать в этом доме. Я ручкой пишу на конверте: «Эрику». Затем беру небольшой лист бумаги и, не раздумывая долго, просто пишу: «Прощай, и береги себя». Лучше пусть будет что-то нейтральное.
Положив ручку, смотрю на свою руку. Она дрожит. Я снимаю прекрасное кольцо, которое уже один раз возвращала ему, и, дрожа от волнения, читаю надпись внутри него: «Ты только попроси, сейчас и навсегда».
Я закрываю глаза.
«Сейчас и навсегда» так и не стало возможным.
Сжимаю кольцо в руке и с разбитым сердцем кладу его в конверт. Звонит мой мобильный. Это Соня. Она волнуется за меня и ждет у себя дома. Последнюю ночь в Мюнхене я проведу у нее. Я не могу и не хочу спать под одной крышей с Эриком. Когда я захожу в гараж и вывожу мотоцикл, ко мне подходят Норберт и Симона. Я с натянутой улыбкой обнимаю их и даю Симоне конверт с кольцом, чтобы она передала его Эрику. Женщина плачет навзрыд, и Норберт старается ее успокоить. Они огорчены моим отъездом. Они полюбили меня так же, как и я их.
– Симона, – пытаюсь я пошутить, – я позвоню тебе через пару дней, чтобы узнать, что новенького в «Безумной Эсмеральде», договорились?
Женщина кивает головой, старается улыбнуться, но начинает рыдать еще сильнее. В последний раз ее целую и, уже приготовившись уезжать, подняв взгляд, замечаю в окне нашей комнаты Эрика, который наблюдает за нами. Я смотрю на него. Он на меня. Господи… как же я его люблю. Поднимаю руку и машу в знак прощания. Он делает то же самое. И через несколько мгновений я с холодностью, которой он меня научил, отворачиваюсь, сажусь на мотоцикл, завожу его и уезжаю не оглядываясь.
Этой ночью я не сплю. Я только смотрю в пустоту и жду, когда зазвенит будильник.
39
Когда я прилетаю в Мадрид, меня никто не встречает – ведь никто не знает о моем приезде. Я никому не звонила. Нанимаю в аэропорту грузовик и загружаю в него все свои коробки.
Выезжая на трассу Т-4, пытаюсь улыбнуться. Я снова в Мадриде!
Включаю радио и слышу голоса Энди и Лукаса:
Я подарю тебе небо звезд,
Я постараюсь подарить тебе целую жизнь,
В которой ты будешь счастлива очень-очень близко от меня.
Хочу, чтобы ты знала… ле-ле-ле-ле.[32]
Пытаюсь подпевать, но мой голос ослаб. Я не могу петь. Просто не в состоянии. Когда я приезжаю в свой квартал, меня переполняет радость. Но мгновением позже, когда я понимаю, что мне нужно в одиночку перенести свои двадцать коробок, она куда-то улетучивается. Я, наверное, туда камней нагрузила…
Закончив поднимать вещи, закрываю дверь и сажусь на диван. Я снова дома. Беру телефон с намерением позвонить сестре, но, не решившись, кладу трубку обратно. Мне пока еще не очень хочется кому-то что-то объяснять, а с сестрой мне будет нелегко. Включаю холодильник и иду в «Меркадону»[33] купить продукты хотя бы на ужин. Вернувшись и разложив все, что купила, я чувствую, как меня начинает пожирать одиночество. Скорее грызть меня. Нужно позвонить сестре и отцу.
Я долго думаю. И решаю начать с сестры. Как и следовало ожидать, уже через десять минут после звонка она стоит у меня под дверью. Открыв дверь своим ключом, она заходит и видит, что я сижу на диване. Присаживается рядом и тихо спрашивает:
– Дорога-а-ая, что же у тебя произошло?
Я увидела свою сестру, ее животик и ее взгляд. И это стало последней каплей – наконец я смогла заплакать. Два часа подряд я безутешно рыдаю, а она качает меня, раз за разом повторяя, чтобы я ни о чем не волновалась. Все, что ни происходит, к лучшему. Немного успокоившись, смотрю на нее и спрашиваю:
– А где Лус?
– В гостях у своей подружки. Я не говорила ей, что ты приехала, иначе сама понимаешь…
Меня это смешит, и я шепчу:
– И не говори пока. Завтра я хочу поехать в Херес навестить папу. А когда вернусь, тогда и повидаюсь с ней, хорошо?
– Хорошо.
Я осторожно провожу рукой по ее животику, и, прежде чем я успела что-то сказать, она выпаливает:
– Мы с Хесусом разошлись.
Я ошарашенно на нее смотрю. Я правильно все расслышала? И с равнодушием, о котором я даже не подозревала у своей сестры, она объясняет мне:
– Я попросила папу и Эрика ничего тебе не говорить, чтобы не волновать тебя. Но поскольку ты уже здесь, думаю, ты должна это знать.
– Эрика?!
– Да, дорогуша… и…
– Эрик знал об этом? – растерянно вскрикиваю я.
Ничего не понимая, сестра берет меня за руки и тихо говорит:
– Да, дорогая. Но я запретила ему рассказывать тебе об этом. Не сердись на него из-за этого.
Не может быть! Не может быть!
Он злится на меня, что я кое-что от него скрываю, хотя он сам скрывал от меня такие важные новости. Невероятно!
Закрываю глаза, пытаясь успокоиться. У моей сестры серьезная неприятность, и, стараясь забыть об Эрике и наших проблемах, я спрашиваю:
– Но… Но что произошло?
– Он мне изменял с половиной Мадрида, – заявляет она откровенно. – Я говорила тебе об этом, но ты мне тогда не поверила.
Мы с ней болтаем несколько часов подряд. Эта новость отправила меня в нокаут. Со стороны моего зятя, каким бы идиотом он ни был, я не ожидала такого предательства. Вот так и доверяй идиотам!.. Но что меня совсем огорошило, так это поведение сестры. Она, всегда такая плакса, вдруг стала спокойной и уверенной в себе. Может, это из-за беременности?
