Хочу тебя в долг (СИ) - Ангелос Валерия

А как иначе звезду назвать? Она у нее особенная. Золотая. Бриллиантовая. Вон как сверкает. Блестит. Сияет. Влажная. Нежная. Мой хрен мигом чует свою законную собственность. Вздергивается.

Одуреть. Я никогда такого не делал. Не помышлял. Но не в рот же девчонку целовать. Грязно это. Мерзко. Свою сперму собирать. Ну пиздец же. Извращение.

Разве мужик такое сделает? Да и между ног нализывать стремно. Докатился, бля. Пилоточник. Кто бы мне это предрек, еще несколько дней назад, тому бы я хребет поломал.

— Амир, — шепчет она. — Если тебе противно, то не надо ничего делать.

Ее голос как веревка вокруг горла. Но почему-то я хочу эту веревку потуже затянуть.

— Забудь про наш спор, — прибавляет девчонка. — Мой минет был не слишком хорош. Не нужно подыгрывать мне, идти на уступки из жалости.

Наивная. Думает, я способен на жалость. Добрый. Глубоко в душе. Очень, очень глубоко.

— Я знаю, многие мужчины этого не любят, — добивает Зайка. — Ну считают, такой вид ласки унизительным, неприятным…

— Откуда знаешь? — провожу пальцем по ее складкам. — Что за мужики тебе это рассказывали? Те твои школьные дружки?

Шумно воздух вдыхает. Дергается.

— Читала, — лопочет. — В журналах.

Течет еще сильнее. От страха. От волнения.

— Тебе грубость по кайфу? — спрашиваю.

— Что? — взвивается. — Нет, конечно. С чего ты взял?

— Мокрющая, — скалюсь, продолжаю поглаживать ее самое нежное место, принуждаю выгибаться. — Аж хлюпаешь вся. А нежности у нас не было. Зато в глотку тебя жестко отодрал.

— Я не… не возбуждаюсь от такого, — опять пытается сдвинуть бедра, но я не позволяю.

— От чего тогда? — буравлю взглядом, пальцами тараню. — Есть женщины, которым в кайф, когда грубо. Сами просят. Текут от одной мысли про жесткий трах. У каждого свой вкус.

— Я не… такая, — отрицательно мотает головой, губы кусает.

— Правда? — хмыкаю. — Не представляла, как я распечатываю твою задницу? Как до упора вгоняю и заставляю орать? Не заводилась от этого?

— Нет, — выпаливает. — Нет!

— Просто под моими пальцами течешь, — усмехаюсь.

— Просто это ты, — зажмуривается, глаза прячет.

Прекращаю трахать ее. Отвожу руку в сторону. Но девчонка продолжает трепетать. Кажется, от одного моего взгляда распаляется. Чувствует и увлажняется.

А она красивая тут. Реально — звезда. Вроде маленькая, а под мой член растягивается, разгорается, огнем полыхает. И ароматная. Только эта девчонка так пахнет. Чистотой. Свежестью. Точно как те долбаные цветки. Гребаные эдельвейсы. Очень похоже.

Такая ладная. Гладкая. Шелковая.

Как удержаться и не попробовать?

Я целую ее. Там. Туда. Впечатываю губы между ног. Впитываю вкус и запах. Горячо. Скользко. Сладко. Она содрогается так сильно, будто я ей в жопу засаживаю. Вбиваю болт, молотом врезаю. А я же только начал. Ласкаю.

И это приятно. Странно. Дико. Безумно. И все равно — приятно.

Я болен. Точно болен. Других баб не изучал, не рассматривал. Кто бы из них зарядил такую хрень? Да никто. Даже не пытались.

Я должен почувствовать отвращение. Унижение. Должен. Просто обязан. Жду этого. Но ни черта подобного не ощущаю. Не мерзко и не грязно. Затягивает. Увлекает на дно. Гребаное наваждение.

Я вылизываю звезду и не могу остановиться. Не хочу останавливаться.

Одурительная она. Обалденная. Вся. Целиком. Везде. Правда — золотая. Бриллиантовая. Драгоценность. Единственная.

Одна мысль бьется — почему раньше такого не делал? Почему не брал ее так? Ведь девчонка шалеет от этого. Дуреет. Как будто снова девственности лишаю. Сбиваю целку.

Ее не только в задницу, ее и так, языком и губами, тоже никто не брал. Никогда.

Я первый.

Прикусываю плоть. Слегка. В том месте, что сильнее всего пульсирует и откликается. Девчонка мой затылок ладонями накрывает, ближе притягивает. А потом отдергивает руки, пугается своей реакции.

Дрожит. Опять.

Черт. Когда она перестанет меня бояться?

Отстраняюсь, подаюсь вперед, нависаю над ней, уперев кулаки по обе стороны от ее головы.

— Амир, извини, я не хотела, — роняет. — Я слишком бурно отреагировала, поступила недопустимым образом и…

Затыкаю ее. Ртом. Только когда наши языки переплетаются, понимаю, что сделал. Поцеловал. После отсоса. Но дьявол, она же и сейчас чертовски вкусная. Вкуснее ничего на свете не бывает.



Глава 62

— Амир, — прямо в мое горло выдыхает.

Черт бы побрал эту девчонку. Нет. Я сам хочу ее взять. Забрать. Пробрать. Продрать. Выдрать так, чтобы весь мозг ее вышибло на хрен. Не в дырку вставить и даже не в звезду. В душу. Да. Дьявол. Именно так. Я хочу ее душу. Вырвать и в себя вобрать. Каждый ее стон, всхлип, вскрик. Каждую эмоцию, жест, движение. Я все в ней хочу, одурело желаю и жажду, и по ходу нет в мире слова, которое суть четко выразит, а может, просто я такого слова не знаю.

Отрываюсь от нее, только чтобы в глаза посмотреть. Бездна. Горящая. Манящая. Гребаная бездна. Вся она такая. Затягивает.

Никогда не пробовал алкоголь. Наркота проходила мимо. Ни на какую дрянь не подсаживался, но эта цепляет до плоти и до костей. До самого нутра. Прошибает электрическим разрядом, под дых бьет, врезает бешеным напрягом.

Как так вышло? Когда?

Столько баб перетрахал. Даже не считал. Брал свое, шел дальше. Не заморачивался. Бывало, запоминал особенно удачных шалав. Ровно до новой шлюхи. Постоянную заводить не хотелось. Смысла не было. Быстро накрывала скука. Мало на какую подстилку тянуло больше одного захода. Отымел во все щели и отправил подальше. Долго на моем члене никто не задерживался. Болт предпочитал новые ощущения. Свежак. Свежее мясо. Вздергивался на симпотных давалок. Оживал при виде каждой сочной жопы. На упругие сиськи подскакивал. Рвался таранить пухлые рты.

А теперь? Все бабы только тени. Дал верности обет, и сам не заметил, прощелкал торжественный момент.

Пиздец. Реально не стоит на других. Башка забита лишь моей Зайчишкой. Маленькой. Сладкой. Настоящей. Лишь ее хочу пробовать на вкус. Во всех местах.

— Амир, — шепчет она. — Амир…

Хрипло. Невинно. Непорочно. И не скажешь сейчас, что мой хрен по самые яйца заглатывала. При чем пару минут назад. Глоткой пробовала трахать. Училась на агрегате. Наглядно. Давилась, но терпела ради меня. Ради моего кайфа.

— Я хочу тебя, — бормочет. — Хочу, чтобы ты…

— Что?

— Взял меня, — выпаливает, единственным взглядом жилы изнутри вытягивает. — Взял так, как тебе нравится.

А тебе как нравится? Проклятье. Мало я про бабский кайф думал. Вообще, не думал. А зачем? Плевать было. Забывал и забивал на тех телок. Упустил такую важную науку.

Ха. Ждал ее, чтобы самому невинности лишиться. Она у меня первая. Забавно. Член почуял свою собственность раньше мозга. Застолбил. Каждое отверстие. Ну, почти. Тугую задницу сберегу. Жаль раздалбывать такую роскошь. Пусть красуется.

Мне открылись другие лакомства. Новые. Неизведанные.

— Будь по-твоему, — ухмыляюсь. — Возьму, раз предлагаешь.

Отстраняюсь. Прохожусь поцелуями по горлу. По груди. По животу. Наслаждаюсь всхлипами. Упиваюсь стонами. Раздвигаю колени девчонки шире и снова впиваюсь ртом в звезду.

— Амир! — вскрикивает. — Что ты… что ты творишь?

Довожу начатое до конца. Я привык достигать цели. Везде. Всегда. Постель — тоже поле боя. Эта схватка останется за мной.

Она же не кончила. Задергалась, потом застеснялась. Засмущалась от своей реакции. Короче, если и кончила, то паршиво. Смазано, размыто.

Так не пойдет. Она у меня будет кончать раз за разом. И не только от ударов болта. Возьму ее так, как никогда прежде никого не брал. Изучу вопрос, исследую.

— Амир, прошу, — выдает девчонка. — А…

Зайка пытается повторить мое имя. Напрасно. Из горла вырывается только хрип. Стон. Одурительный. Животный. И подобный расклад только побуждает продолжать, за черту толкать.