Неоспоримая | Я куплю тебе новую жизнь

Спешно пробираясь сквозь шумную толпу студентов, Стася едва справлялась с наполнявшим ее бессильным раздражением. Она старалась оторваться от болтливых сокурсников, и как можно быстрее оказаться за воротами колледжа.

В эти долгие секунды девушка готова была назвать себя социопатом, так сильно ее душил поток несдержанной молодежи. Их голоса, запахи и лица смешивались в Стасином затуманенном сознании.

Видимо, просто день сегодня выдался очень напряженным. Сначала ее мозг попытался переварить длинную устную рецензию седеющего учителя русской литературы на роман Толстого. Некоторые выводы педагога ввели Стасю в откровенный ступор. Она не понимала, что с ней было не так, но определенно она имела совершенно иное мнение о поведении героев. Настолько отличительное от массового, что озвучивать ей его явно не следовало. Поэтому она старательно делала нужные пометки в своей тетради, в надежде перенять чужое мышление. К концу занятия голова у Стаси просто гудела от напряжения, и алгебра, шедшая последним уроком, добила ее окончательно.

Еще у нее болезненно ныли мышцы после вчерашней тренировки.

Возможно, завтра ей стоило бы притвориться больной. И желательно, смертельно. Раненое сердце абсолютно не шло в счет.

– Сладкова, ты, что сегодня, на пожар? – насмешливо окликнул девушку Максим Пономарев.

– Просто спешу, – отмахнулась Стася, не сбавляя шага.

– Давай в пиццерии посидим, а, Насть? – небрежным тоном предложил парень.

В колледже многие считали Сладкову странной. И это еще мягко сказано. Хотя она вела себя более чем спокойно в последнее время, некоторые помнили ее выходки со школы и передали остальным. Грубые высказывания, брань и агрессию. Она выбивалась из общей массы богатеньких детишек. И самым удивительным для ее сокурсников было то, что Стася не пыталась что-либо сделать, чтобы стать одной из них. За глаза ее называли высокомерной и заносчивой, но продолжали обращать внимание. Особенно парни. С некоторыми она даже неплохо общалась. Но Максим Пономарев заслуженно относился к категории самоуверенных придурков.

– Или кино, – не унимался он, преследуя Стасю, и едва не наступая ей на пятки. – Последний ряд, я, ты, поцелуи, твои сиськи, мои руки... Что скажешь? По-моему, просто сказка!

Молниеносно рассвирепев, Стася стремительно обернулась.

– Я бы сказала, что этого не будет даже в твоей собственной параллельной вселенной, идиот! Ты можешь поцеловать только мою задницу. И то меня, скорее, стошнит.

Напрягаясь всем телом, Стася сжала руки в кулаки, готовая к тому, чтобы при необходимости защищаться не только словесно. Хотя ее несколько пугал высокий рост Пономарева.

Макс, моргнув пару раз, только противно засмеялся.

– Ладно-ладно, принцесска, – резко обрывая смех, едко сказал он. – Не смею больше задерживать! Вали по своим царским делам.

Стася сморщила нос, будто рядом запахло тухлятиной, и, бросив на сокурсника последний презрительный взгляд, развернулась.

На самом деле ей не следовало разжигать с Понамаревым открытую конфронтацию. Ведь ей было совершенно безразлично, что он думал о ней, и что говорил. Поэтому Сладкова, испытывая некую степень облегчения, просто пошла дальше.

За воротами колледжа она вдохнула свободнее. Теша себя тем, что через каких-то десять-одиннадцать шагов окажется за тонированными стеклами серебристо-серого Мерседеса, пошла размеренней. Стасе не очень хотелось, чтобы ее передвижение показалось Грише поспешным бегством. Она невольно улыбнулась, но лишь одними губами, прокручивая в голове его возможные комментарии.

Группа девушек-старшекурсниц, перегородив собой широкую аллею, громко перешептывалась, не сильно при этом переживая, слышит ли их кто-нибудь посторонний, и украдкой поглядывала в сторону припаркованных машин.

Раздосадованно простонав, Стася, наплевав на все нормы поведения, обошла девчонок по зеленому газону. Но машины Яковенко на привычном месте стоянки не оказалось, и девушка машинально повернула голову в направлении визгливого возбуждения девушек.

В это же мгновение ее сердце необычайно сильно сократилось, на доли секунды сжимаясь, а затем резко расширилось от безграничной радости.

«Егор Аравин».

Система прекратила свой отсчет.

Их разлука официально закончилась на сорок шестом дне. Стася не была уверена, что кто-нибудь свыше протоколирует данный факт, но она отчетливо помнила каждую минуту своего одиночества. Расставание с Егором отныне стало для Сладковой самым страшным кошмаром.

В распахнутой кожаной куртке, темно-синей рубашке под ней и в синих потертых джинсах идеально мускулистый Аравин расслабленно опирался на капот своего Ауди. Он курил и смотрел исключительно на Стасю, минуя заинтересованных им девчонок.

Если бы она была льдом, то вмиг бы растаяла, хотя в Москве властвовала осень. Лишь Егор одним только взглядом пробуждал бабочек в ее животе.

Сумасшедший поток разнообразных мыслей проносился в голове девушки, пока она стояла на том же месте, не в силах двинуться вперед.

Позволяя своему сердцу безумно колотиться, не обрывала зрительного контакта. Так долго ждала Егора, а теперь просто не могла справиться с эмоциями. Глаза заполнили слезы беспечного счастья. В горле образовался мучительный ком.