Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
— Поттер, — неожиданное препятствие стало на пути Гарри, да еще и назвало его по фамилии голосом Малфоя. — Что это ты не пьешь?
— А почему здесь только шампанское? — неожиданно рассердился Гарри. — Я не люблю шампанское!
— Есть еще виски, но его тебе не дадут, — ответил Малфой насмешливо. — Ты что, Поттер, шампанское — это вкусно.
— Ничего подобного, — горячо возразил Гарри. — И голова от него болит…
Неожиданно этой больной голове стало невыносимо тяжело держаться на шее, и она не нашла ничего лучшего, как лечь на плечо стоящего рядом слизеринца.
— Попробуем так, — прозвучал над ухом малфоевский голос. — Шампанское надо пить с ананасами, Поттер.
Гарри с трудом поднял тяжелую голову и уставился на протянутый ему бокал, в котором происходила какая-то сомнительная реакция.
— Ананасы, Поттер, — усмехнулся Драко. — Если их положить в шампанское, будет гораздо вкуснее.
Попробуй.
Гарри попробовал. Так и в самом деле было вкуснее.
— Ты не говорил про это раньше, — заметил он.
— Раньше у нас не было ананасов, — чуть помедлив, ответил Драко.
— А… — отозвался Гарри, одним глотком опорожнил бокал и поставил его на стол. Точнее, попытался, но промахнулся, и бокал грохнулся на землю. — О, блин…
— Да ты пьян, Поттер, — слегка удивился Малфой. — Ты все еще пьешь Признавалиум?
— А ты? — спросил в ответ Гарри.
— Да, — отозвался Малфой. Откуда-то издалека зазвучала музыка. А может, она звучала рядом, просто Гарри заложило уши. И еще отключилось периферийное зрение — по бокам все было как в тумане, и только лицо Малфоя прямо перед собой Гарри видел очень отчетливо. Неожиданно Драко взял его за руку.
— Потанцуем, Поттер?
— С ума сошел? — неуверенно спросил Гарри. — Люди же…
Но Драко уже тянул его за руку на свободное от столов пространство. Мелодия была тихой и медленной, свет притушен — только притомившиеся феи неярко светились, рассевшись на ветках деревьев. Романтично настроенная молодежь разбилась на парочки. И Гарри показалось, что нет ничего странного в том, чтобы танцевать с Малфоем, хотя где-то в глубинах мозга все еще билась мысль, что что-то тут не так. Но тело само вспомнило движения, которым его когда-то учил все тот же Малфой, и даже то, что Драко сильно вытянулся с тех пор, как они виделись в последний раз, оказалось кстати — голова Гарри очень удобно устроилась на плече слизеринца, и он закрыл глаза.
* * *— Ооо, я тоже хочу танцевать! — заныл Шеймус, завидев двигающуюся в медленном тустепе парочку.
— Да Гарри просто пьян, — сердито сказала Джинни.
— Все равно красиво, — не очень логично заметила Сольвейг, буквально пожирая глазами парочку.
* * *— Гарри, — прозвучал над самым ухом гриффиндорца голос Драко. — Ты спишь или танцуешь?
— Танцую, — отозвался Гарри. Малфой ничего больше не сказал, но Гарри почему-то показалось, что он хочет что-то спросить. Оторвавшись от плеча слизеринца, Гарри заглянул ему в лицо.
— Что?
— Ничего.
— Малфой…
— Да?
— Мы можем быть друзьями?
Что-то странное мелькнуло в серых глазах.
— Что, с друзьями танцуют медленные танцы?
— Драко, — Гарри смотрел в глаза слизеринца, не замечая, что они все еще медленно двигаются по кругу.
— А кто мы тогда?
— Мы не друзья, Поттер.
— Мы больше не любовники, — сказал кто-то устами Гарри, без ведома его разума. — И мы больше не враги.
— Разве?
— Я не смогу больше тебя ненавидеть.
— Я должен плакать или радоваться?
— Кто мы, Драко?
— Никто.
— Ты спас душу тому, кто для тебя никто?
— Дурак ты, Поттер, — Драко разомкнул руки, которые сжимал вокруг талии Гарри. — На черта тебе надо все объяснять словами?
Не прибавив более ни слова, он ушел. Гарри внезапно стало холодно. К тому же он почувствовал, что больше не может стоять. Пошатываясь, он отошел подальше от танцевальной площадки и сел на скамейку. Из ниоткуда пришло желание плакать. Он увидел Гермиону, танцующую с Чарли. Нахлынувшие следом воспоминания о Роне добили Гарри, и он тихо и пьяно заплакал, уткнувшись лицом в колени.
По-видимому, выплакавшись, он слегка задремал, потому что когда он вновь открыл глаза, он почувствовал дуновение прохладного резкого ветра, какой всегда бывает перед рассветом. Фонарики фей больше не горели, но в центре танцплощадки полыхал огромный костер. Как раз в тот момент, когда Гарри поднял голову, кто-то тонкий и светлый, разбежавшись, под дружные крики великолепным прыжком перемахнул через высокие языки пламени. Приземлился — и поднялся на ноги, растрепанный, босой, распахнутая рубашка демонстрирует неподвластную солнцу кожу на груди, серые глаза горят пьяным безумием. Зазвучала музыка — мрачная, рваная, неторопливая, и тонкое тело вдруг пробила дрожь, и пошла сотрясать его волнами, и голова запрокинулась назад так, что светлые волосы коснулись лопаток, губы приоткрылись, и вот он весь — лицо, глаза, руки, ноги, все тело — начал двигаться, подчиняясь неуловимому ритму мелодии.
Это был странный танец[2]. Ноги Драко словно приросли к земле, но при этом он двигался весь, изгибался, вздрагивал, вскидывал руки… Волосы взлетали, как крылья, губы шевелились, повторяя едва слышные слова песни… Это был не танец — это был ритуал, гипноз, иная магия, имеющая целью свести с ума всех присутствующих. Казалось, каждая клеточка тела Драко, вздрагивающая в такт музыке, посылала волнами сексуальность. И какая-то часть разума Гарри все еще имела силы удивляться — сколько же выпил сдержанный надменный слизеринец, чтобы вести себя ТАК на глазах у ненавистной ему гриффиндорской компании? Что с ним происходит?
Музыка наращивала силу и темп, и все яростнее и сильнее становились движения Драко. Вдруг он открыл глаза и встретил взгляд Гарри. И уже не отводя взора, он содрогался в такт последним аккордам, и лицо у него было такое, словно… нет, лучше об этом не думать…
Музыка закончилась. Драко замер. Его глаза не отпускали гаррины. Гарри встал и сделал шаг к нему.
Точнее, попытался. В этот самый момент кто-то выдернул землю у него из под ног.
Кто-то склонился над Гарри. Очень знакомое лицо. Очень дорогое. Очень любимое.
— Гарри… — прошептал кто-то. — Гарри…
Такой нежный шепот… Драко? Это лицо Драко, но… но что-то не так… Драко никогда не смотрит так. Почему ты никогда не смотришь так?
— Теперь буду, — прошептал все тот же голос — вроде бы Драко, а вроде бы и нет… — Теперь буду всегда…
