Хэлло, дорогая (СИ) - Sascha_Forever_21 / Hellmeister
Хэл медленно провёл языком по передним зубам, пристально проследив за Конни.
— Н-да, — пробормотал он себе под нос и лениво отлип от перил.
Взгляд его жёг Констанс спину. Она никогда прежде не понимала выражение — глазами можно дырку прожечь, но сегодня ей стало ясно, как это. Она неловко кашлянула и поправила сумочку на плече, чтобы чем-то заполнить неловкую пустоту вокруг себя, и вместе с тем рассматривала гостиную. Всё здесь было затянуто простынями, всё спрятано и закрыто.
— Мы с тобой похожи на молодожёнов, — вдруг сказал Хэл и рассмеялся, обойдя её сбоку. — которые приехали смотреть новый дом.
Конни вскинула брови.
— Молодожёнов?
— Ну да, — он рассмеялся снова. — Знаешь, они всегда приезжают в такие вот запечатанные дома. Где всё запаковано. Обычно в них ремонт так себе, понимаешь? Всё старое, всё разваливается и скрипит. Но, ха, знала бы ты, как их нахваливают риелторы.
— Ты женат? — спросила Констанс весьма вежливым тоном, но Хэл замолчал у неё за спиной.
И она поняла, что могла ляпнуть лишнее.
Не все готовы отвечать на личные вопросы своим без пяти минут новообретённым родственникам.
Хэл небрежно сказал, поравнявшись с Конни:
— Нет, не довелось. У меня была женщина, которой я сделал предложение. Но она… — он как-то странно скривил рот и поморщился.
Конни ничего не сказала, глядя на дядю и на его резко переменившееся лицо. Даже это безразличное спесивое выражение не могло скрыть странной внутренней боли. Она проявилась в хмурой складке между бровей. В морщине на лбу, под короткими белыми волосами. В прорезавшихся складках в углах пухлых капризных губ, подобных купидонову луку.
И Констанс стало до противного жалко его. Отчего — она не знала, но ей хотелось бы стереть эту тревожную морщину. Она пока слабо понимала, почему Хэл нравится ей таким, каким предстал в первую минуту: до чёртиков самоуверенным, спокойным и невозмутимым, похожим на ленивого хищника в этом тихом светлом городке.
— А это та самая плита? — сменила она тему и указала на здоровенный агрегат в центре кухни под куполом вентиляции.
Хэл небрежно кивнул.
— Да, детка, ты угадала. Впрочем, не заметить её было трудно.
Он подошёл к плите ближе и провёл по ней рукой.
— Газовая. Это хорошо и плохо сразу.
— Почему?
— Потому что газ можно включить незаметно. Ты быстро принюхаешься к нему, а можешь совсем не почувствовать. Газ — опасная хрень. Надышишься им, заснёшь и не проснёшься.
— Ого. — Конни с опаской посмотрела на плиту.
У неё дома была только электрическая.
— Газовый вентиль пока перекрыт, но я всё улажу, — успокоил Хэл. — Вот, подойди сюда. Видишь эти выключатели? Они как раз регулируют огонь в конфорках.
Констанс шагнула к нему ближе и уставилась на пыльные чёрные ручки, выстроившиеся в ряд на специальной панели. Хэл притянул её за локоть ближе и поместил перед собой.
— Так. Запомнила их положение?
— Все повёрнуты горизонтально, — произнесла Констанс.
Она чувствовала, как при каждом вдохе его вздымающаяся грудь и твёрдый живот касаются её спины.
Это было невыразимо странно. И ещё больше — невыразимо приятно. Она облизала губы и покосилась вбок. Хэл оперся руками справа и слева от неё о кухонный стол, навис над Конни. А она, в его странных объятиях, которые и объятиями-то, кажется, вроде не были, отчаянно смотрела на газовые вентили, будто пытаясь отвлечься.
Всё было, к чёрту, абсолютно бесполезно. Хэл чуть склонился к ней и щекой коснулся её уха.
Невзначай.
Констанс всем телом от неожиданности вздрогнула.
— Когда хочешь зажечь огонь, поверни вентиль и подержи немного. Вот так.
Хэл протянул руку к плите, провернул рычажок. Его предплечье теперь вжималось Конни в живот, он словно обнял её. Не специально, конечно. В конфорке что-то ритмично защёлкало. Констанс слышала, как бьётся в такт этим щелчкам его сердца, но совершенно ничего не говорила и не делала.
По плечам и позвоночнику пробежали быстрые колючие мурашки.
Хэл сказал у неё над ухом. Воздух с его губ коснулся её кожи:
— Это автоподжиг. Я включу газ: тогда, если будешь вот так держать выключатель, загорится огонь. А духовкой… Духовкой лучше бы пока не пользоваться, там такая штука…
Тут они услышали хлопок входной двери и стеклянный звон витража в ней. Оливия громко сказала из коридора:
— Ричи будет здесь через пятнадцать минут! Констанс? Ну что, остаёмся? Я отменяю бронь?
Хэл отодвинулся от Конни и выпрямился, сунув руки в карманы куртки. Он задумчиво отошёл к высокому напольному шкафу, открыл его, будто заинтересовался, что внутри.
Конни нервно сглотнула и обернулась на Оливию. Та уже прошла через гостиную своим бодрым торопливым шагом и с улыбкой помахала телефоном:
— Так что? Звоню ребятам?
Констанс неуверенно посмотрела на Хэла. Тот пожал плечами и мягко улыбнулся.
— Крошка. Это твой дом.
Он почти обнял её минутой назад. Она уже слышала его сердце и дыхание. Какого чёрта он творит и почему так разговаривает с ней?
Почему она позволяет ему это?
— Если тебе здесь нравится, — продолжил дядя, — я просто подключу всё, что надо, и малость помогу. Ты же не против?
Против. И нет — всё одновременно.
Констанс покачала головой.
— Конечно, нет. — Сказала она быстрее, чем обдумала ответ. — Звони Ричи и отменяй бронь, Ливи. Мы остаёмся.
2
Здесь, возле дома, было только одно место для машины, так что ребятам пришлось оставить свои тачки вдоль дороги, а Карл Кромви и вовсе заехал на газон, подмяв куст разросшихся и почти отцветших багровых гортензий передними колёсами.
Конни хорошо помнила, как их любила бабушка, и неодобрительно посмотрела на Карла. Тот, конечно, ничего не заметил: он взял из машины ящик с пивом и бодро зашагал к дому.
— У меня хорошее предчувствие! — выкрикнул он и, поравнявшись с Конни, весело подколол. — Классный сарай.
— Классный драндулет, — огрызнулась Конни. — Отгони его с газона?
— С чего бы это?
— Ты смял цветы.
Его джип вызывающе поблёскивал новыми фарами, хромированными рамой и ручками. Карл поморщился.
— Да брось. Это уже только в помойку, где ты там цветы нашла…
Он прошёл мимо и дружески хлопнул по плечу Ричи, парня Оливии. Тот был выше Карла и худее. В руках он держал картонную коробку со снэками, а на террасе его уже встречала сама Оливия.
Констанс обернулась и проводила ребят тяжёлым взглядом. Она скрестила на груди руки, чертовски недовольная, как всё обернулось.
В конце концов, это её дом. Её газон. Её старый хренов куст.
Стейси и Ливи помогали парням с их поклажей. Из другой машины, красного форда, вышли две незнакомые Констанс девушки в коротких шортиках и неторопливо побрели по газону в дом, даже не собираясь здороваться с ней. Они ёжились от прохладного ветра и посматривали на хмурящееся небо.
Кажется, дядя Хэл сказал, что завтра будет дождь?
Конни вспомнила о нём и перевела взгляд на него. Он вывел из гаража старую бензиновую газонокосилку и старательно срезал траву, где она разрослась особенно буйно. Он снял свою куртку и остался только в майке. Судя по тому, как блестели от пота его шея и руки, работёнка была нелёгкой и шла споро.
Девушки, приехавшие на вечеринку, поднялись на террасу, провожая Хэла любопытными взглядами, и весело засвистели ему. А когда он повернулся, с хохотом убежали в дом.
Хуже детей, серьёзно.
Констанс скривилась и пошла к серебристому джипу, где за рулём был единственный парень, которого она, по правде, была ужасно рада здесь видеть. Чед был её хорошим другом, учился на факультете актёрского мастерства и жил в соседнем кампусе. Они частенько встречались после пар с ним и его друзьями-киношниками, пили кофе или занимались вместе на лужайке, разложив книжки и лекции. Никто из её подруг не воспринимал Чеда всерьёз. Он был из категории вечных друзей — из тех ребят на скамейке запасных, кого не жалко дёрнуть по своим делам или попросить о чём-нибудь, потому что знаешь: он никогда тебе не откажет. Но вот сейчас он вышел из машины, и Конни удивилась, как за две недели разлуки соскучилась по нему.
