Максим Бодрый - Особенности межвидового скрещивания в открытом космосе
- Тебе не холодно? А то дрожишь вся. Впрочем, укрываться один хрен нечем. Могу разве что собой согреть, но тут слишком узко для двоих.
- На Аркусе, - шепнула Тила, - раненых принято бросать. Кто не может сражаться – тот бесполезен, а значит – опасен для своих.
- Да я уже понял, какие у вас там мудацкие порядки, - усмехнулся Дроздов. – Но я-то с Земли.
- Когда ты укусил меня за шею, я словно оказалась на родине. Но ты… не такой как соплеменники. И дело не только в размере мышц или копья. С одной стороны ты злой и агрессивный. С другой – хитрый и не чуждый состраданию. Каким был твой мир, Семен? Какими были люди?
- Мир хорошим был, а люди всякими разными, - парень присел на кресло рядом с койкой и скрестил руки на груди. – Но раз угробили планету, значит, по большей части все же говнюками. А то бы дожили до Процветания, или как там Элурия говорит.
- У тебя была семья?
- Только дед. Родители погибли, когда мне стукнуло десять. Так что я свалил без грусти и сожаления.
- А сейчас… не жалеешь?
- Я ни о чем не жалею. Идти можешь? Надо выбираться отсюда. Холодает, блин. А в скафандрах наверное подогрев есть.
Тила, поморщившись, встала. Напарники покинули коридор с лабораторией и оказались в очередном переходе, едва освещенном тусклыми лампами. Землянин включил фонарик и первое, что бросилось в глаза – туша животного, похожего на покрытую пятнистым мехом свинью с оленьими рогами. Дохляк валялся на спине, забавно раскинув короткие лапки с острыми копытцами. Вонь не чувствовалась – значит, скотина сдохла совсем недавно. Но от чего?
- Это фарака, - прошептала девушка.
- Ну вот и поохотились, - Семен с досады пнул зверушку в бок.
Тила села на корточки перед тушей и провела ладонью по шерстке. На шее стали заметны четыре углубления, будто фараку укусила змея нехилого такого размера. Инопланетянка облизнула палец и поковырялась в ранах. На зеленой коже не осталось следов крови. Дроздов попробовал сам, но тоже ничего не увидел. Животного будто высосали досуха.
- Кажется у нас проблемы.
Из темноты донеслось шипение. Землянин инстинктивно направил туда фонарь, о чем вскоре горько пожалел. Из открытой двери в конце коридора выползала жирная лоснящаяся гадина с желтыми глазами и раззявленной пастью. С кончиков клыков (каждый размером с Семеново «копье») стекала густая янтарная жидкость, раздвоенный язык тошнотворно дергался. Эдвопат был просто огромным, анаконда из одноименного фильма на его фоне жалкий червяк. А проклятые зенки будто гипнотизировали, не давая добыче сдвинуться с места.
- Вот и сказочке конец, - прошептал парень.
Мимо на огромной скорости промелькнуло что-то черно-белое. Семен с трудом узнал неуклюжую служанку. Валерия бесстрашно (впрочем, вряд ли роботам знакомо это чувство) заслонила собой подопечных. Жуткая пасть сомкнулась на механическом теле, во все стороны брызнули электрические искры. Некоторые обожгли нежное небо змеюки, и та выплюнула несъедобную добычу.
Даже будучи помятой и с прокушенными боками, Лера не потеряла боеспособность. Ее глаза полыхнули алым. Подпрыгнув, служанка врезала ногой прямо в левый верхний клык и выбила с первого удара. Колесом уйдя от атаки, схватила зуб, ловко запрыгнула на шею монстра и вонзила в основание черепа. Змей дернулся, захрипел и скрутился тугим кольцом. Больше он уже не пошевелился.
- Чуть не опоздала! – с привычной придурью защебетала Валерия. – Комплекс такой большой, такой запутанный. Неудивительно, что тут завелась эта бяка!
Послышался топот тяжелых ботинок. В коридор, снеся дверь плечами, ввалились охранники и невесть зачем изрешетили дохлое чудище плазмерами.
- Скорее на борт! – крикнула Лера, увлекая напарников за собой. – Ох и влетит нам от госпожи Галл.
- Нам?! – злобно бросил Семен, но робот предпочла не отвечать.
Глава 3. Неспокойная ночь
В ангаре челнок поджидал почетный караул ящериц в белых комбинезонах и треугольных масках-респираторах. За их спинами высились две здоровенные колбы – вроде тех, что остались в заброшенном комплексе.
Как только опустился трап, шустрые ящерки выволокли из салона чумазых как чертей гуманоидов и засунули в банки. Оказалось, вместо стеклянных стенок у них – силовые поля, без проблем пропустившие внутрь страдальцев. Семену и Тиле сунули в рты дыхательные трубки и заполнили емкости мутным раствором.
Командовала дезинфекцией лично Элурия. Землянин уловил ее настороженный взгляд, глупо улыбнулся и показал большой палец. Хозяйка корабля даже не шелохнулась, стоя как истукан со сведенными за спиной руками. Лараны очень плохо выражали эмоции (либо Дроздов просто не умел их читать), поэтому понять настроение Галл парень не смог. Но нутром чуял – ничего хорошего ждать не придется.
Процедура заняла от силы минуту, после чего охотников уложили на парящие носилки и развезли по разным помещениям. Тила укатила в лазарет, Семен – в просторную каюту, смежную с корабельной лечебницей. Судя по обстановке, Элурия пыталась воссоздать человеческий быт на основе данных бортового компьютера челнока. Получилось весьма необычно, но уютно.
Вместо кровати в углу стоял мягкий белый куб, на нем лежал комбинезон. Стену напротив двери полностью занимал огромный иллюминатор с видом на Дарию-14. Землянин заворожено коснулся его пальцами, по зеленой поверхности планеты пошла рябь.
Голограмма.
Но если не трогать, не отличить от настоящего.
Семен натянул комбинезон и поиграл немного с чудо-застежкой. Инопланетная одежда расстегивалась не только на груди, но и вообще в любом месте. Можно разделить комбез на водолазку и штаны, если будет нужда снять последние. Или отрезать рукава, пропороть ширинку, а затем все без следа соединить. Удобно, ничего не скажешь. И тепло.
Вот бы еще жратвы раздобыть… После барахтанья в колбе Дроздов чувствовал себя как после сауны. Клонило в сон, тело приятно ныло и дышало чистотой, ничего не болело и не зудело. Но аппетит разгорелся просто зверский. Он бы сейчас ту змеюку целиком сожрал.
«Надо бы прошвырнуться в столовку», - подумал Семен и шагнул к выходу.
Створки разъехались, пропустив Элурию с подносом в руках. На белом пластиковом (ну или очень похожем) блине стояла большая треугольная тарелка и усеченная пирамидка с голубоватой пузырящейся жидкостью. На тарелке источал головокружительный аромат кусок свежего белого мяса под нежно-лиловым соусом. Рот страдальца вмиг наполнился слюной.
Галл подошла к голограмме и спокойно произнесла:
- Стол на двоих.
Куб пришел в движение. Опустился, будто сдулся, и растянулся вширь. Из мягкой белой массы сформировались стулья на тонких ножках и круглый столик с отличным видом на нарисованную лазерами планету.
