Рок-цыпочка (ЛП) - Эшли Кристен

Вэнс подождал, пока за ней закроется дверь и включится свет в доме, затем, не спрашивая адреса, отвез меня домой. Проводил до двери, взял у меня из рук ключ, отпер замок и заставил стоять у закрытой двери, пока проверял дом. Он спустился вниз к «Эксплореру», вернулся с небольшой сумкой и сразу же направился к обеденному столу.

Открыв сумку, начал раскладывать вещи на столешнице, объявляя о появлении каждой.

— Пистолет, «глок», заряжен. Запасная обойма. Шокер. Электрошоковый пистолет.

Я уставилась на оружие на столе, а затем снова на Вэнса.

— Ли говорит, ты знаешь, как ими пользоваться, — сказал он.

Я поняла, что его утверждение было вопросом, и кивнула.

— После моего ухода запри все двери и окна. Не открывай никому, кроме Ли, Мейса или меня. Даже если это будет кто-то знакомый. Поняла меня?

Я кивнула, потом кивнул он.

— Где Ли? Что происходит?

— Скоро все закончится, — сказал Вэнс вместо ответа. Он направился к двери, остановился и повернулся ко мне. — Закрой жалюзи.

— Подожди секунду. — Я пошла за ним и схватила его за руку, чтобы он не исчез. — Что, черт возьми, происходит?

Он пристально посмотрел на меня, вероятно, пытаясь угадать мою реакцию на те ужасные новости, что собирался сообщить.

Потом решил, что может поделиться.

— Ли спровоцировал обострение военных действий, Уилкокс сделал то же самое.

— Что это значит?

Он снова пристально посмотрел на меня.

Затем по его лицу медленно расплылась высокомерная, невероятно красивая, охрененно сексуальная ухмылка.

— Это значит, что сегодня вечером нас ждет веселье.

И с этими словами он ушел.

Я стояла, уставившись на дверь, и думала, что это прозвучало совсем не весело.

Глава 27

Где, черт возьми, Ли?

После того, как я заперла двери и окна, закрыла жалюзи и перестала задыхаться, зазвонил мой телефон.

В надежде, что это Ли, я бросилась к сотовуму, как обезумевшая женщина, которая слишком долго сидела на диете Аткинса и только что вошла в пекарню.

Это была Элли.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила она.

— Военные действия обострились с обеих сторон, — ответила я, желая поговорить с Ли, увидеть Ли, услышать от кого-нибудь, что с Ли все в порядке, даже если это будет бестелесное сообщение от высшего божества.

— Что это значит? — продолжила Элли.

— Будь я проклята, если знаю.

И я не хотела этого знать. Я глубоко забилась в свою Крепость Отрицания, очень глубоко.

— Хочешь, я приеду? — спросила Элли.

— Мне не разрешается открывать дверь никому, кроме Ли, Мейса или Вэнса.

— Кто это сказал?

— Вэнс.

— С каких это пор ты делаешь то, что тебе говорят?

— С тех пор, как слова «обострились» и «война» вошли в мой лексикон, и я, наконец, призналась твоему брату в любви, и мы живем вместе, и я, возможно, беременна от него, и я еще не видела его домик в Гранд-Лейк, и его офис больше не безопасен, и…

— Ладно-ладно, я поняла, — оборвала меня Элли. — Позвони мне, когда что-нибудь узнаешь.

— Обязательно.

Я отключилась, встала в гостиной и уставилась на оружие на обеденном столе.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Во всем виновата я.

Ну, может, не во всем, в основном это была вина Рози, но если что-то пойдет не так, я буду чувствовать себя ответственной. И плохие последствия в данной ситуации не попадают под разряд попытки, обреченной на провал, когда, например, вы запрыгиваете в машину с десятью долларами в кармане и полупустым баком бензина и гоните в Колорадо-Спрингс, в надежде, избежав требований предоставить документы, попасть в бар и встретить там горячих курсантов, будущих летчиков-истребителей Академии ВВС США (такое я бы могла распознать по голосу опыта, иначе, как вы думаете, я заполучила свою футболку?). Плохие последствия в данной ситуации означали оружие, пули и Броуди в комнате наблюдения, за дверью которой раздавались стоны боли.

Я не очень хорошо умела ничего не делать, в некотором роде я была девушкой действия, и сидеть и ждать было не в моем стиле.

Тем не менее, я окутала себя защитным покрывалом дочери полицейского, вполне проницаемым, но, в крайнем случае, это было хоть что-то. С ногами залезла на диван, прижавшись щекой к согнутым коленям, и стала ждать.

Оглядываясь назад, я понимаю, что, вроде как, поступила по-идиотски.

Не то чтобы я должна слишком сильно винить себя, не похоже, что перед моим домом машины взрывались каждый день. Не говоря уже о том, что я была немного взвинчена из-за того, что любовь всей моей жизни, с которым я, наконец-то, переспала и к которому переехала, находится в состоянии войны.

В свою защиту скажу, что Вэнс ничего не говорил о том, чтобы не выходить на улицу, если произойдет взрыв, потрясший стены дома, от которого дребезжат окна и стоит такой грохот, что вам кажется, будто у вас кровоточат уши.

Я не была полной дурой. Сначала я выглянула в окно. Посреди улицы полыхала машина, повсюду горели осколки. Машину разорвало, и ее останки разбросало по всей дороге, тротуару, даже на моем дворе, разрушив прекрасно ухоженное наследие Стиви. Люди кричали и бегали вокруг. И вообще, каким соседом я бы себя показала, если бы пряталась в доме, пока снаружи кто-то страдал, горел и все такое прочее.

Не говоря уже о том, что этим кем-то мог быть Ли.

Я полагала, что среди людей я буду в безопасности.

Но ошиблась.

Схватив электрошокер (мой лучший выбор в оружии), я отперла дверь, распахнула сетчатую дверь, осмотрела крыльцо и вышла на улицу.

Я успела добраться до ступенек крыльца, когда меня вырубили.

Это похищение полностью отличалось от предыдущих.

Я пришла в себя на заднем сиденье машины: ноги связаны в лодыжках, запястья связаны за спиной, с дополнительным бонусом в виде кляпа.

Оглядываясь назад и имея много времени, лежа на заднем сиденье машины и размышляя, я пришла к выводу, что взрыв оказался не очень хитроумной тактикой, чтобы выманить меня из дома. На самом деле, это было довольно грубо.

Но я попалась на удочку, так что же это говорит обо мне?

Мы ехали долго, я почти ничего не видела, да и не пыталась. Накануне чуть не взорвали Черри, так что в ту минуту, когда поступит сообщение о том, что перед моим домом полыхает машина, полицейское управление Денвера, а также Ли и его парни, слетятся, как мухи на варенье.

Невозможно представить, что никто не видел, как меня увозили в бессознательном состоянии.

Невозможно представить, чтобы они сильно от нас отстали.

Невозможно представить, что они не спасут меня.

Мы учимся на протяжении всей жизни, к сожалению, всю свою жизнь я училась на горьком опыте.

Казалось, мы ехали целую вечность, может, прошло полчаса, может, больше, затем мы, наконец, сделали несколько поворотов, очевидно съезжая с шоссе. Машина замедлила ход, появились уличные фонари, потом они пропали. Затем мы выехали на гравийную дорогу, а спустя несколько минут остановились.

Меня стащили с заднего сиденья за лодыжки и перекинули через плечо. Я мало что видела, было поздно, темно, и мы находились далеко за городом, так что темнота означала кромешную тьму. Хотя я, по своим ощущениям, считала, что мы были в горах.

Дерьмо.

Меня принесли в хижину и бросили на диван, а затем усадили.

Когда новый громила отошел, я увидела сидящего напротив меня в кресле Терри Уилкокса.

Хижина выглядела чудесно, шикарно, из тех, что снимают техасцы из высшего и среднего класса, когда им хочется сменить обстановку. С нами были два парня, оба на стероидах, как Громила Гэри, Ужасный Тедди и Дебил, но этих парней я ни разу не видела.

— Вытащи у нее кляп, — приказал Уилкокс.

Оба парня были темноволосыми, один темнее другого, выше ростом и, возможно, слишком усердно посещали фармацевтические сайты. Один подошел и вынул кляп. В ту минуту, когда он это сделал, я поняла, каким тугим он был, потому что у меня болели щеки. Я открыла и закрыла рот, разминая мышцы.