Священный любовник (ЛП) - Уорд Дж. Р.
— Просто не делайте этого…
Он нахмурился, заметив Лэша.
Отношение копа в стиле «что-бы-там-ни-было-это-трата-моего-времени» исчезло в одно мгновение. Наклонив радиопередатчик на своем лацкане ко рту, он вызвал подкрепление, а потом произнес:
— Я должен попросить вас выйти из машины, сэр.
— Кого, меня? — спросил Лэш. Черт, у него не было удостоверения личности при себе. — Зачем?
— Пожалуйста, сэр, выйдете из машины.
— Нет, пока вы не скажете, зачем.
Свет ручного фонарика опустился на собачью цепь на шее Лэша.
— Час назад мы получили заявление от женщины из Скримера на белого мужчину, шесть футов шесть дюймов ростом, короткая стрижка, светлые волосы, с собачьим ошейником на шее. Поэтому я хочу, чтобы вы вышли из автомобиля.
— Заявление о чем?
— Об изнасиловании. — Впереди остановилась еще одна патрульная машина, потом подъехала задом вплотную к бамперу Фокуса. — Сэр, пожалуйста, выйдете из автомобиля.
Та сучка в баре обратилась в полицию? Она умоляла трахнуть ее!
— Нет.
— Если вы не выйдете из автомобиля, я вас сам из него вытащу.
— Выходи из машины, — сказал Мистер Д на выдохе.
Второй офицер обошел Фокус и открыл дверь Лэша. Он был сыном Омеги, мать вашу. Он не следовал законам вампиров, и тем более не станет подчиняться этому хомо сапиенсу.
— Сэр? — спросил коп.
— Поимей сам себя своим Тазером[74].
Офицер наклонился и схватил его за руку.
— Вы арестованы за изнасилование. Все, что вы скажете, будет использовано против вас в суде. Если вы не можете позволить себе адвоката…
— Ты не можешь, черт возьми, говорить это серьезно…
— … то вам его предоставят. Вы поняли свои права…
— Отпусти меня…
— … изложенные мною?
Потребовалось два офицера, чтобы вытащить Лэша из машины, и, кто бы мог подумать, вокруг собралась толпа. Черт. Несмотря на то, что он мог без труда оторвать копам руки и засунуть в задницы, нельзя было закатывать сцен. Слишком много свидетелей.
— Сэр, вы поняли свои права? — это было произнесено после того, как Лэша развернули в пируете, прижали лицом к машине, и заковали наручниками.
Лэш посмотрел через лобовое стекло на Мистера Д, чье лицо потеряло сладкую, словно яблочный пирог, невинность. Глаза парня сузились, и можно было только надеяться, что его мозг искал выход из создавшегося положения.
— Сэр? Вы поняли свои права?
— Да, — выплюнул Лэш. — Чертовски хорошо.
Коп слева от него наклонился ближе.
— Ко всему прочему мы добавим к обвинению сопротивление при аресте. А та блондинка? Ей было семнадцать.
Глава 37
За особняком Братства исцарапанные ноги Кормии ступали по стриженной траве так быстро, насколько это было возможно. Она бежала, чтобы избавиться от себя, надеясь обрести хоть немного ясности, потому что не было такого места, куда бы она хотела пойти, но и здесь оставаться она была не в силах.
Дыхание вырывалось из ее легких, ноги горели, руки окоченели, но она продолжала бежать вдоль фланга подпорной стены, направляясь к кромке леса, потом развернувшись — назад в сады.
Лейла и Праймэйл. Лейла лежит с Праймэйлом. Лейла, обнаженная, с Праймэйлом.
Она ускорила бег.
Он выберет Лейлу. Он неловко чувствовал себя в этой роли, поэтому его устроит та, которую он неоднократно видел, которая обслуживала Братство с честью и грацией. Он выберет знакомое.
Он выберет Лейлу.
Внезапно она споткнулась на чем-то и рухнула вниз обессилевшей кучей.
Прийдя в себя настолько, чтобы поднять голову, Кормия нахмурилась, тяжело дыша. Она упала на странный, шероховатый участок лужайки, на неровность диаметром в шесть футов. Казалось, будто здесь что-то сгорело и земля еще не восстановилась.
Кажется уместным, по всем параметрам.
Перекатившись на спину, она взглянула в ночное небо. Ее бедра и легкие горели, но настоящий пожар разгорался в ее мозгу. Ей не место на этой стороне. Но ей ненавистна мысль о возвращении в Святилище.
Она — словно летний воздух, простирающийся между зеленой травой и усыпанной звездами галактикой над головой. Она была ни там, и ни здесь… и она была невидимой.
Поднявшись на ноги, Кормия медленно направилась к террасе особняка. Лампы горели в окнах дома, и оглянувшись вокруг, она поняла, что будет скучать по цветовой гамме ночного мира Другой Стороны: красные, розовые, желтые и сиреневые чайные розы были стеснительно-скромных, приглушенных оттенков. Красные шторы в библиотеке напоминали тлеющий костер, а комната для бильярда была отделана в ярко-зеленых тонах, словно украшенная изумрудами.
Так красиво. Эта услада для глаз была невероятно прекрасной.
Чтобы оттянуть время своего окончательного ухода, она направилась к бассейну.
Темная вода говорила с ней, ее блестящая поверхность пела ей, маня отблесками лунного света на мягких волнах.
Скинув мантию, Кормия нырнула в мягкую тьму, пронзая узор на поверхности бассейна. Она оставит Фритцу послание для Бэллы, потом отправится в Святилище и попросит аудиенции с Директрикс Амалией… а затем изъявит желание стать изолированной летописецей.
Кормия знала, что в ходе выполнения обязанностей летописецы, она будет следить за отпрысками Праймэйла, но для нее предпочтительнее делать это отстраненно, среди бумажного царства, чем собственными глазами созерцать сотни малышей с разноцветными волосами и прекрасными желтыми глазами.
А дети будут. Пусть она и бросила вызов его неприступности, но Праймэйлу придется сделать то, что нужно. Сейчас он еще сильнее противится своей роли, но его чувство долга одолеет протесты его «я».
Бэлла была права в своей оценке Фьюри.
— Ну, привет там.
Кормия заметалась в воде, взглянув прямо на пару огромной ботинок с металлическими мысками. Вздрогнув, она окинула взглядом высокое, поджарое тело мужчины, одетого в то, что они называли джинсами.
— И кто ты? — спросил он спокойным, теплым голосом, садясь на корточки. У него были поразительные глаза… глубоко посаженные, разных цветов, с ресницами цвета его черных, густых волос.
Прежде чем она смогла ответить, Джон Мэтью вышел из-за него и громко просвистел, привлекая внимание парня. Когда мужчина у края бассейна посмотрел через плечо, Джон покачал головой и начал что-то сбивчиво показывать знаками.
— О… черт, прости. — Темноволосый мужчина выпрямился во весь рост и поднял руки, словно останавливал сам себя. — Я не знал, кто ты такая.
Через библиотечные двери из дома вышел другой мужчина. Рыжеволосый парень в испачканной кровью рубашке, вокруг которого витала атмосфера полного истощения.
Они были солдатами, которые сражались вместе с Джоном, подумала Кормия. Молодыми солдатами.
— Кто вы? — спросила она у парня со странными, но красивыми глазами.
— Куин. Я с ним. — Он указал на Джона Мэтью. — Рыжеволосый…
— Блэйлок, — вмешался парень. — Я — Блэйлок.
— Я просто собиралась поплавать, — сказала она.
— Понятно. — Сейчас улыбка Куина была дружелюбной, а не сексуальной.
И все же она привлекала его. Кормия чувствовала это. И потом она осознала — дальнейший сценарий ее жизни предполагает, что она навеки останется нетронутой. Как изолированная летописеца, она окажется в стороне от тех, кого Праймэйл будет посещать для секса.
Так что этот надвигающийся шторм, вызванный в ней таким восхитительным способом, никогда больше не будет призван снова.
Никогда.
Огромный промежуток ее жизни развернулся перед ней, задевая какую-то неугомонную, отчаявшуюся струнку. Неудовлетворенность вибрациями унесла ее из теплых вод прямиком к лестнице. Обхватывая перила, выбираясь из воды, она чувствовала холодный воздух и знала, что три солдата смотрят на нее.
Это знание расстроило ее и одновременно придало храбрости. Этот раз — последний, когда какой-либо мужчина видит ее тело, и было горько сознавать, что она навсегда запирает на замок все женское в себе. Она не будет ни с кем, кроме Праймэйла, но она не вынесет быть с ним, наряду со своими сестрами. Так что, это конец.
