Алана Инош - У сумрака зелёные глаза
Проснулась я, когда было уже темно. Во рту пересохло, и я, спросонок ударяясь обо все косяки, поплелась на кухню. Тут же, как будто материализовавшись из воздуха, передо мной возникла Аида с сердито поблёскивающими изумрудами глаз.
– И куда это мы лыжи навострили, мм? – спросила она грозно.
– Аида, я пить хочу, – жалобно промямлила я. – И в душ...
Мне был подан стакан холодного кефира, а потом под тёплыми струями воды руки Аиды нежно растирали меня мочалкой. Слегка покалывая меня клыками, она присасывалась жгучими поцелуями к моей коже – на их месте оставались розовые пятнышки. Вдруг – боль... Алая полоска царапины на моём плече и – жутко расширившиеся зрачки Аиды: из зелёных её глаза стали почти чёрными. Её губы были запачканы моей кровью, а во рту в волчьем оскале торчали огромные клыки. Заледенев, я вжалась в стенку душевой кабинки и зажмурилась... Сердце пронзила раскалённая игла.
Дрожащие пальцы осторожно касались моих щёк.
– Алёнка... Алёнушка. Не бойся... Не бойся, малыш. Я нечаянно... Случайно оцарапала. Всё... Всё. Я ухожу. Ухожу, моя родная.
Схватив большое полотенце, Аида выскочила из ванной, а я медленно соскользнула по стенке на корточки. Паралич ужаса отступал.
Только минут через десять я боязливо вылезла из ванной, завернувшись в махровый халат. Нет, я не сомневалась, что она оцарапала меня клыками нечаянно. Я не была уверена, что она сможет сдержаться в следующий раз.
Но даже если она не сможет, мне всё равно не жить без неё. Ни дня, ни часа, ни минуты. Лучше умереть в её объятиях, чем доживать остаток жизни в разлуке с ней.
– Я скорее убью себя, чем причиню тебе вред, – раздался голос Аиды.
Я оглянулась, но не увидела её – только почувствовала прохладное движение воздуха кожей, словно мимо меня кто-то прошёл.
– Аида... Ты где? – позвала я.
Снова голос из ниоткуда:
– Тебе лучше держаться от меня подальше, моя принцесса. Я никогда не трону тебя... Но я не хочу, чтобы ты жила с постоянным опасением за своё здоровье и жизнь.
Я бросилась на голос, который раздался как будто из соседней комнаты, но там никого не оказалось. И опять – холодное веяние в воздухе.
– Аида! Куда я пойду? – со слезами воскликнула я. Горло отчаянно сжималось, в нём стоял солёный ком. – У меня больше нет дома!
– А где ты жила с двадцать девятого августа? – отозвался голос невидимой Аиды. – Эта квартира – твоя. Я тебе её дарю. Если будут проблемы с работой – я помогу. А не хочешь работать – не надо, я тебя обеспечу, ты не будешь ни в чём нуждаться.
– Аида, прекрати играть в прятки! – закричала я, бросаясь из комнаты в комнату. – Я никуда от тебя не уйду! Тебе придётся вышвырнуть меня! – Забравшись с ногами в кресло, я разревелась в голос. – Вот так и буду... сидеть! И попробуй, вышвырни меня на улицу! Как... Как котёнка... за шкирку...
Раскачиваясь из стороны в сторону, я скулила – протяжно, жалобно и прерывисто, как раненый щенок. Соль слёз щипала веки и щёки, голос охрип, а душа разрывалась на мелкие клочья... Лучше умереть, чем – без неё...
Руки Аиды обняли меня. Она была уже одета – в белые джинсы и белый свитер с тёплой высокой горловиной. Вынув меня из кресла, как ребёнка, она сама села в него, а меня усадила на колени и прижала к себе.
– Алёнка... Ну что ты... Не надо так. Я сверх-эмпат, ты забыла? Ты же меня на части рвёшь, понимаешь ты?..
Её голос дрожал, а по щекам скатились две крупные слезы. Я никогда не видела её плачущей, и это так сильно на меня подействовало, что я стиснула зубы и просто задавила в себе рыдание, уткнувшись в мягкую горловину свитера Аиды.
– Я не могу и не буду жить без тебя, – сквозь сжатые зубы простонала я. – Я не боюсь... Я тебе верю. Даже если ты меня чуть-чуть укусишь... ты же не будешь меня выпивать досуха, да?
– Глупенькая ты моя. – Губы Аиды щекотали моё ухо, а объятия становились всё крепче. – И я не могу без тебя. Умру от тоски.
– Значит, остаётся только одно – быть вместе, – выдохнула я, тоже вцепившись в неё, как в спасательный круг.
– Не знаю, Алёнка. Не знаю... Если я трону тебя хоть пальцем, пусть Кельц с ребятами убьют меня без жалости, – сказала Аида жёстко. – Убить меня можно, изрубив на куски... А потом их сжечь... Только так.
Я содрогнулась.
– Аида, не надо...
Её рука гладила меня по волосам.
– Хоть ты и не любишь оружие, принцесса, но я научу тебя стрелять. Придётся, милая... Чтобы меня остановить, надо стрелять в голову. Во все остальные части тела – бесполезно.
– Аида, нет!!! – вскричала я и снова зарыдала. – Прекрати, прекрати! Не хочу слышать!
– Живя с чудовищем, надо знать, как от него обороняться, – устало и грустно улыбнулась Аида, вытирая мне слёзы. – Конечно, это не значит, что я на тебя нападу... Я этого не сделаю. Но если я почувствую, что не могу сдержать жажду, я сама пущу себе пулю в череп. Это меня, по крайней мере, вырубит на какое-то время. Ну... Ну. – Успокаивая меня, она несколько раз поцеловала мои дрожащие и солёные от слёз губы. – Но чтобы не было срывов, просто питаться надо регулярно, вот и всё. Это – лучший способ предохранения. Что я и постараюсь делать. – Она вздохнула и поднялась из кресла со мной на руках. – Ну, всё, малыш, хватит с тебя стрессов на сегодня. Пойдём-ка баиньки.
Я снова была уложена в постель и тепло укрыта одеялом. Проветривая душную комнату, Аида стояла у открытой створки окна в темноте и подставляла под струю воздуха лоб. Снова действовало снотворное снадобье, погружая меня в забытье...
– А как насчёт твоей крови? – спросила я, уже почти засыпая. – Чтобы мне не болеть и не стареть...
– Это можно, – улыбнулась во мраке Аида. – Но при одном условии.
– Каком?
– Если ты станешь моей женой.
– У нас это не узаконено...
– Просто дадим друг другу клятву и наденем кольца. Двух свидетелей будет достаточно.
– Ну, тогда я согласна.
Мои губы накрыл поцелуй, но я уже совершенно засыпала. Не было сил даже думать, кого позвать в свидетели... Не девчонок, это точно. Им я не решусь открыться. Ладно, пусть об этом думает Аида.
И Аида придумала. Для этого пришлось поехать в Румынию, где я наяву увидела ту поляну, которая мне снилась, только трава на ней порыжела и выцвела, а кустарник и деревья по склонам гор горели багряным, янтарным и золотым цветом вперемешку с вечнозелёными нарядами стройных елей.
– Господи, какая же красота, – сказала я, вдыхая прохладный и чистый воздух, пронизанный свежестью и осенней печалью.
С наступлением темноты на поляне запылал костёр, стреляя рыжими искрами в звёздное небо и бросая оранжевый отблеск на лица наших свидетелей – Кельца и Габриеля Стоящего Медведя. Это было похоже на индейскую свадьбу: природа, ночное небо, костёр... ну, и настоящий индеец в придачу. Только лиц мы себе не раскрашивали и не устраивали плясок вокруг огня. Команда охотников стояла чуть поодаль: тем, кому любопытно, мы присутствовать не запрещали. На базе их ждало поставленное Аидой угощение с выпивкой – в честь торжества.
