Робин Шоун - Женщина Габриэля
Габриэль толкнул её к столу с черной мраморной столешницей. Трость столкнулась с маленькой красно-белой коробочкой «Аltoids» и врезалась в ножку из атласного дерева.
До Габриэля дошло, что за белые крупинки, рассыпавшиеся по бордовому ковру, хрустели под подошвами ботинок.
От ярости волосы на затылке встали дыбом.
— Ты сказал, что не причинишь ей вреда, Ив, — неожиданно сказал Делани, чьи жирные волосы блестели в свете ламп. — Ты говорил, что убьешь Габриэля, а потом мы возьмем её. Ты не сказал, что будет еще один мужчина. Это не по плану.
Ив.
Наверно, так звали второго мужчину. Или это было его вымышленным именем.
Это не имело значения.
После четырнадцати лет, восьми месяцев, трех недель и одного дня Габриэль смог посмотреть на это лицо без мысли о Майкле.
— Делани, ты должен мыслить шире, старый развратник, — Ив говорил, не спуская глаз с Габриэля. Зазубренное лезвие пока только поглаживало, а не резало, размазывая тёмно-красную кровь по белоснежной щеке Виктории. — Габриэлю нравится мадмуазель Чайлдерс, да, Габриэль?
Сердце Виктории стучало у горла, V-образный вырез платья открывал слегка затененную область — ложбинку между грудями.
Револьвер оттягивал плечо Габриэля.
Он вспомнил вкус ее криков, когда всего несколько часов назад довел ее до оргазма.
— Да, — безучастно сказал он. Его голос не принадлежал ни мальчику, хотевшему быть ангелом, ни мужчине, хотевшему стать частью женщины. — Мне нравится Виктория.
В фиалковых глазах заплясали смешинки.
— Габриэль, ты думаешь, это я принес мятные конфеты? Увы, вынужден разочаровать, — их принесла мадмуазель Чайлдерс. Полагаю, она планировала использовать конфеты на тебе, но выронила их от возбуждения, когда увидела меня. Было очень занятно, mon ange, наблюдать за вами двумя: гувернантка, никогда не касавшаяся мужчины, совокупляется со шлюхой, боявшимся прикосновений. Вы оба так сильно стремились, чтобы вас соблазнили.
Габриэль почувствовал облегчение — Викторию не принуждали делать минет. Следом пришла злость.
Впервые за пятнадцать лет он взял то, что хотел. Пришла пора платить за это.
— Ты говорил, что он не может спать с женщинами, — запротестовал Делани, пистолет с перламутровой рукоятью воинственно указал на Габриэля. Очевидно, Делани был не новичок в том, что касалось оружия. Он умело держал пистолет своими короткими изнеженными пальцами. — Ты обещал, что она останется девственницей.
«Спать с женщинами» — слова скользнули вверх по позвоночнику Габриэля. А следом за ними — «останется девственницей».
Если бы Виктория осталась девственной, это спасло бы её?
— Ну-ну, старый развратник. — Ив ни разу не посмотрел на Делани. — Подумай, насколько увлекательнее будет трахать женщину ангела. Хотя, мадмуазель Чайлдерс, я должен извиниться: искренне сомневаюсь, что присутствующий здесь Делани похож на — l’etalon — жеребца, как эти два ангела.
Делани уставился на Габриэля, рот сжался под вечно улыбающимися усами.
Он был завистлив. И напуган.
Оба чувства можно было использовать.
— Как долго ты жил в моих стенах? — спросил Габриэль второго мужчину.
— Форестер был достаточно умен, не правда ли? — Ив подмигнул, фиалковые глаза были холодны и расчетливы. — Я не люблю английский климат, но, должен признать, наблюдать последние месяцы, как ты пытаешься заманить меня в ловушку, было бесконечно увлекательно. Подумай, Габриэль, разве ты ни разу не почувствовал моего присутствия?
Да.
Габриэль чувствовал его присутствие каждый миг сна и бодрствования последние четырнадцать лет, восемь месяцев, три недели и один день.
И сегодня, проснувшись, он его чувствовал.
Габриэль отвел взгляд от фиалковых глаз, желая знать…
— Кто писал письма, Делани?
Делани раздул грудь от гордости.
— Мы с Мэри. Это часть нашей игры.
Игры по систематическому разрушению женских жизней.
— Зачем ты здесь?
Гордость Делани подувяла. Он нервно переступил с ноги на ногу.
Майкл тоже переместился в сторону, одновременно с шагами Делани.
Делани еще не понял правды?
— Я пришел забрать своё, — Делани говорил с той воинственностью, что бывает от страха.
— Но кто предложил прийти сегодня, Делани? — Габриэль продолжил сеять зерна сомнений. — Ты сам или Ив?
— Не важно.
Очень важно. Когда мужчина — марионетка и не понимает этого. Такие люди не выживают в играх с властью.
— Ты никогда не получишь мадмуазель Чайлдерс, — мягко сказал Габриэль.
Викторию выбрали для Габриэля.
— Кто же меня остановит? — Делани скривился. — Ты, голубчик, не в том положении, чтобы выдвигать условия.
— Я, — неожиданно сказал второй мужчина. — Твоя игра закончена, Делани. Ты неплохо выступил, настала пора выйти на поклон.
— Я….
В паузе между ударами сердца второй мужчина оторвал руку от плеча Виктории, прицелился и нажал на курок револьвера.
Делани врезался в стену около открытой двери, на лбу у него появилась круглая дырка. Одновременно раздался звук выстрела.
Лицо Делани приобрело выражение глубочайшего изумления, под улыбающимися усами открылся рот. Он рухнул на пол.
Сразу же запахло испражнениями.
Зрачки Виктории расширились от сильного шока.
— Майкл, если ты сделаешь еще один шаг, мне придется решать, кого убивать следующим, — приятным голосом сказал второй мужчина, — это не по правилам игры.
Майкл остановился.
— А что по правилам? — осторожно спросил Габриэль.
Внутренний голос кричал об опасности.
Ив привел Делани, чтобы показать, что письма писал не он сам. Как только необходимость в Делани отпала, Ив его убил.
Ив прислал Викторию к Габриэлю. Тогда в какой момент перестанет быть нужной Виктория?
— Скоро, mon ange, — пробормотал Ив. — Но сначала ты отдашь мне револьвер, который носишь под пиджаком.
Габриэль инстинктивно забрался себе под пальто и шерстяной пиджак, костяшки пальцев задели шелковую подкладку.
Ладонь привычно сжалась на рукояти из розового дерева. Тяжесть револьвера внушала уверенность.
Он вытащил его из кобуры. Средний палец по привычке лег на курок.
— Я мог бы убить тебя, — с вызовом сказал Габриэль.
Он ждал этого почти пятнадцать лет.
Второй не сделал ни движения, чтобы защитить себя или выстрелить первым.
— Но ты же не станешь этого делать, Габриэль? К тому времени, когда меня настигнет пуля, мадмуазель Чайлдерс будет уже мертва.
