Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
– Где вы, черт побери, были все это время?! – крикнула она.
– Поблизости, – сказал Синклер, безмятежно улыбнувшись (увидев эту улыбку, Женевьева готова была наброситься на него с кулаками). – Наблюдал, слушал, ждал.
– И что все это означает?
– Это означает, что вы, дорогуша, попались, – усмехнулся Бред. – И я помог Синклеру расставить для вас ловушку. Это, конечно, не совсем честно, но ради достижения благородной цели все средства хороши.
– Вы расставили для меня ловушку?! – воскликнула Женевьева, изумленно уставившись на обоих мужчин. – Я просто не могу в это поверить. Я ведь доверяла вам, Синклер!
– Не стоит его бранить, дорогуша, – сказал Бред. – Он просто хотел услышать три заветных слова: я вас люблю. Это так трогательно! У меня здесь прямо все сжимается, – признался он, схватившись обеими руками за грудь. – Не знаю, может быть, я просто сентиментальный идиот. – Бред подошел к двери. – Я получил истинное удовольствие, помогая двум влюбленным голубкам соединиться. А сейчас я чувствую себя третьим лишним. – Он послал Женевьеве воздушный поцелуй. – Рад был познакомиться с вами, дорогуша. Можете не беспокоиться: о том, что здесь произошло, не узнает ни одна живая душа.
После того как за ним закрылась дверь, Женевьева повернулась и посмотрела Синклеру в лицо.
– Вы не похожи на влюбленного голубка. Я бы назвала вас по-другому, – проговорила она, закипая от злости.
– Я не возражаю. Мне бы понравилось, если бы вы назвали меня красивым, неотразимым, ну и сексуальным, конечно. Разве я похож на влюбленного голубка? Совершенно не похож.
– Вы сделали из меня идиотку.
Синклер тихо засмеялся.
– Я всего лишь заставил вас увидеть и принять все то, что вы так долго в себе скрывали. В том числе и ваши чувства ко мне.
– Ну надо же! Какого, вы, однако, высокого мнения о себе. Таких самоуверенных и тщеславных людей мне еще не приходилось встречать, – сказала Женевьева. Ее гнев уже несколько поутих. – Вы обманываете себя, мистер Синклер. Сейчас я испытываю к вам только одно чувство: мне очень хочется расквасить вам нос.
– Вам нужно подавить это пагубное желание, – улыбнулся он. – Вы же знаете, я не заслужил такого наказания.
– Еще как заслужили! Вы шантажировали меня.
– За всю свою жизнь я еще ни разу не опускался до такой низости.
– Вы ясно дали мне понять: если я на девяносто дней не стану вашей сексуальной рабыней, вы не подпишете контракт с нашим агентством. Разве это не шантаж?
Синклер некоторое время пристально вглядывался в ее лицо, а потом рассмеялся.
– Неужели вы действительно так думали?
– Да, черт возьми! – воскликнула Женевьева. Она уже начала успокаиваться, но его смех снова вывел ее из себя. – Или вы хотите сказать, что это была всего лишь шутка?
– Я бизнесмен, – произнес Синклер. – Чего бы я добился на этом поприще, если бы заключал подобные сделки?
– Значит, вы не собирались подписывать контракт с нашим агентством?
– Я собирался сделать это с самого начала, – признался он. – «Рендл-Мейн» исчерпали свой потенциал. Они так и не смогли предложить мне ни одной новой, по-настоящему интересной идеи. Мне нужна была свежая кровь. Я видел несколько проектов, которые разработала ваша команда, и они мне понравились. В скором времени я собираюсь купить акции какого-нибудь рекламного агентства. Я ищу небольшое агентство с молодой талантливой командой, которая умеет креативно мыслить. Я сразу же обратил внимание на «Баррингтонс». – Помолчав немного, Синклер подошел к ней и положил руки ей на плечи. – Признайтесь, Женевьева, я вам сразу понравился. Вы хотели меня. С той самой минуты, как я раздел вас в вашем кабинете, вы были у меня на крючке. Вам не терпелось узнать, какие еще игры я для вас придумаю. Этот девяностодневный договор был всего лишь благовидным предлогом для нас обоих. Только не говорите мне, что вы не знали этого.
– Представьте себе, не знала. Почему вы выбрали именно меня? Вы достаточно богаты и могли бы заполучить любую понравившуюся вам женщину.
– Благодарю вас за такой сомнительный комплимент, – холодно ответил он. – Но почему вы считаете, что вы не в моем вкусе?
– Мне рассказывали о том, какие именно женщины вам нравятся, – призналась Женевьева.
– Люди просто высказывали мнение о том, какие женщины мне нравятся. Да, у меня было много романов, но секс-бомбы всегда вызывали у меня отвращение. И от дамочек, стремившихся заполучить меня в качестве дорогой игрушки, которая подчеркивала бы их высокий социальный статус, я тоже старался держаться подальше. Я мог переспать с ними разок-другой, и на этом все заканчивалось. – Синклер улыбнулся. – Мне всегда нравились независимые женщины, и меня совершенно не пугают леди, у которых есть мозги. Меня завораживает необыкновенное сочетание холодного разума и страстной натуры. – Он сделал паузу. – Именно поэтому вы мне и понравились. Вы представляете собой некую смесь интеллекта и необыкновенной сексуальности. Вы – айсберг, внутри которого горит пламя. И это меня необыкновенно возбуждает. К таким женщинам меня тянет как магнитом. Теперь вы меня понимаете?
– Нет, – сказала Женевьева. – Я даже не пыталась флиртовать с вами.
«Или все-таки пыталась? Вы мне очень понравились. Неужели вы сразу же это поняли? Меня, наверное, выдали глаза? А может быть, жесты и мимика?» – недоумевала она.
Синклер положил руки ей на плечи. От них исходило приятное тепло.
– Во время нашей первой встречи вы изображали из себя деловую женщину, самодостаточную, уверенную в себе. Однако вы не очень убедительно играли эту роль. Мнимое равнодушие меня всегда заводит, я воспринимаю его как вызов. Особенно если чувствую, что это блеф. – Он крепче сжал ее плечи. – А вы блефовали. В своем элегантном костюме вы были похожи на спокойную, несколько холодноватую, непорочную девицу, чопорную и правильную. Я знал, что у вас великолепная фигура, но мне хотелось увидеть, как вы будете выглядеть, когда я вас раздену. Я очень часто думал об этом.
– Вы сами заставили меня раздеться, – напомнила ему Женевьева. – Вы щупали меня, как рабыню на невольничьем рынке.
– И вам это понравилось, – ответил Синклер. – Проблема в том, что вы не хотели признаваться в этом даже самой себе. Вы постоянно напоминали мне о том, что у нас чисто деловые отношения, делали вид, будто я вам совершенно не нравлюсь, будто вам нужна только моя подпись под контрактом.
Женевьева осторожно прикоснулась к его рукам.
– Я думала, что вы сами этого хотели, – сказала она. – И приняла это как должное. Я все время пыталась подавить свои чувства. Мне не хотелось страдать и мучиться от неразделенной любви. Мне казалось, что вы просто используете меня. Вы создали себе такую репутацию – репутацию человека, который любит манипулировать людьми.
