Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
— Сладкая девушка. Нежное тело! — мать Изольда, наигравшись с зеркалом и одеянием, принялась ощупывать девушку с головы до ног, а потом принюхалась к кустику нежной растительности внизу живота новенькой. — По запаху чувствую, что ты девственница! — радостно сказала она. — Неужели ни одни мужчина не сорвал этого цветка?
Изольда, словно забывшись в жару молитвы, схватила ее за руки, и прижала их к своей груди. Катрина была так близка к ней, что на настоятельницу пахнуло ее теплом.
— Я блюла себя для мужа! — из глаз Катрины потекла предательская слезинка. Вспоминать о последнем разговоре с отцом девушке не хотелось. — правду говорит пословица: «Чем ближе к церкви, тем дальше от господа бога».
— Ложись, моя хорошая, на кровать! — голос матери Изольды стал сладким, как мед. — И раздвинь ножки! По монастырскому уставу между ног должно быть все чисто, как у маленьких девочек!
— Ты моя маленькая, — ласково уговаривала матушка, — какая же ты еще дурочка… ну перестань, не плачь! Все будет хорошо! А если что, так вокруг монастыря растет много ивы. Эти гибкие прутья нужны нам не только для того, чтобы плести корзинки! Могу и высечь за дерзость или за недостаточно усердное исполнение послушания! Вот тогда я тебе покажу, что такое монастырское покаяние. Ох, и всыплю… Не веришь? Ничего, ты поверишь, ты узнаешь, как у нас принято воспитывать с непослушных монашек!
Матушка Изольда вооружилась острым ножом и начала соскабливать новенькой волосы на лобке. Катрина, вздрагивая от ужаса, хотела прикрыться, но матушка настоятельница не позволила ей это сделать, и девушка вынесла унизительное бритье, стиснув зубы и не проронив ни слова.
— Я вижу, на твоей попке следы от ремня! — матушка заставила Катрину лечь на живот и погладила девушке попку. — Мне твой отец говорил, что ты большая грешница, и просил держать тебя в строгости! Имей в виду, в монастыре хранятся большие запасы розог! Великолепное средство для поддержания должной дисциплины! — поглаживания матушки-настоятельницы сменились грубыми сжатиями жестоко выпоротых ягодиц.
— Твоя попка так приятна на ощупь! — матушка изучала все прелести девушки, попавшие к ней в полную зависимость. — Не сжимайся! Расслабься и переворачивайся!
— Мне больно! — Катрина почувствовала, что ладони у матушки стали потными и влажными.
«А для чего она разделась? — думала Катрина. — Да что же со мной происходит?»
Губы настоятельницы начали медленно опускаться к шее Катрины.
«Так нежно, так сладко, и так унизительно!» — думала Катрина, вздрагивая от каждого прикосновения. Соски девушки против воли напряглись, а пальчики настоятельницы, будто читая грешные мысли Катрины, начали теребить их, доводя новенькую до еще большего возбуждения. Катрина чувствовала себя словно в тумане, как во сне: ощущение неправильности и недосказанности испарилось, все было ясно. Матушка хотела ее изнасиловать!
«Это же грех!» — подумала Катрина, но от прикосновений ласкового язычка мысли просились куда-то вдаль, куда-то далеко от монастырских стен.
Губы настоятельницы начали опускаться ниже. На два обнаженных тела падал мерцающий свет от пяти свечей в старинном бронзовом подсвечнике.
— А теперь, сладкая девственница, широко раздвинь ножки, — шептала настоятельница, — если не хочешь отведать порки!
«Меня насилует женщина, — Катрина не могла успокоиться, — но почему она так нежна со мной?» Мысли путались в голове юной девушки, а ужас леденил душу.
Губы мягко прикоснулись к затвердевшему бугорочку, тому самому месту, из-за которого отец подверг Катрину жестокому и унизительному наказанию. Язычок монахини теребил его, доставляя неземное блаженство.
«Пальцем у меня так никогда не получалось!» — успела подумать она.
Настоятельница, видя послушницу в таком состоянии, сама опьянела от страсти. Губы матушки настоятельницы обхватывали бугорок снова и снова, язычок проник к девственной преграде и начал играть там.
Непроизвольно Катрина согнула ноги в коленях и максимально развела их в стороны, предоставляя матушке-настоятельнице полную свободу действий.
«Поплыла девушка! — подумала мать-настоятельница, ускорив движения язычком, — давненько я не пробовала девственниц!»
Тело Катрины напряглось, и через минуту ее охватило очень приятое чувство — внутри как будто что-то взорвалось.
— Ах! — Катрина выгнулось дугой так, что матери настоятельнице пришлось придавить девушку обратно к кровати.
Горячая волна, не сравнимая с той, что молнией пролетала по телу от ласк бугорочка пальчиком, поднявшись откуда-то изнутри, охватило все тело Катрины.
— Святые угодники! — простонала девушка и расслабилась. Во всем теле появилась приятная истома: откуда-то появилось желание умереть прямо сейчас, на этой самой кровати, сию же секунду! Потому что так грешно, так сладко и унизительно одновременно, уже не будет, просто не может быть.
— А теперь, моя сладкая, — приказала Изольда, — перевернись снова на живот! Будем каяться!
«Неужели она собирается меня вот сейчас высечь?» — подумала Катрина, но подчинилась.
— Какие у тебя ягодицы! — Изольда с трудом сумела взять себя в руки: ее захлестнули эмоции потрясающей силы: нежность, радость и необыкновенный душевный подъем. Одним словом то, что чувствуют мужчины, соблазнившие юную девственницу. — Наверное, монахи как следует с ними поработали, пока ты была в монастырской школе?
— Всякое бывало! — Катрина не любила вспоминать школьную молодость. Ужас вновь выполз из потаенного участка невинной души.
— Да, сурово тебя воспитывал папа! — настоятельница погладила посиневшие рубцы на попке новоиспеченной послушницы. — Смотри, вот это тебе от меня в подарок!
Матушка протянула новенькой четки, те самые, что достались ей от разбойников.
— Четки означают цельность круга, и цикличность времени, бесконечное повторение, длительность, аскетизм. Бусинам соответствуют католические молитвы: большим — Pater Noster и Gloria, маленьким — Ave Maria. Это священный атрибут святого Доминика! И хватит реветь! Незачем разводить в моей постели сирость! Того и гляди, грибы вырастут! Ну, до чего ты трогательная. Факт, высеку тебя к празднику…
Вокруг кельи матери настоятельницы стояли монашки и прислушивались к сладким стонам, доносившимся из кельи.
— Повезло же новенькой, — вздыхали они. — Сразу в постель к матушке!
Сладкие стоны в келье долго не утихали.
— Молодец, крошка! — улыбнулась утомленная матушка Изольда. — Тебе предстоит многому научиться, кроме чтения молитв и вышивания! Сейчас отдыхай и готовься к обряду посвящения!..
