Ты любишь сверху?
Жизнь входит в обычное русло. Медленно. Заставляя меня жить дальше.
Когда я сказала папе, что хочу уволиться и посвятить больше времени подготовке к институту, он не стал меня отговаривать, а даже обрадовался. К счастью, благодаря тому, что и приняли меня на работу по знакомству, и уволили тоже легко – без обязательной отработки.
Я и правда проводила много времени за учебниками.
Думала ли я о Кирилле? Конечно, думала. Это только казалось, что так легко выкинуть человека из головы. С первым моим парнем так и было. Но я, наверное, и не любила его. Хотя не наверное, а точно уверена, что не любила. А Кирилл… Кирилл подарил мне меня, показал, как может быть, если любишь. И любима. Я так, по крайней мере, думала.
Я жила со своими мыслями и переживаниями. Я не пыталась анализировать и старалась не вспоминать хорошее.
Каждый раз, когда в голове всплывали наши с Кириллом встречи, передо мной стояла сцена из ресторана, когда Лариса сообщила, что беременна.
Правильно ли я поступила, что решила не объясняться с Кириллом после услышанного? Я была уверена, что правильно. Ему уже удалось один раз провести меня, наивную дурочку. Один раз я поверила в его вариант истории с Ларисой. Готова ли я была опять выслушивать ложь? Нет.
Я переваривала все, что с нами произошло, сама с собой. Мне и поделиться-то особо не с кем было. Единственная, кому я могла бы рассказать, была Анжела, но и с ней обсуждать это мне не хотелось. Хотя она сразу поняла, что что-то случилось. Однако донимать меня не стала. Просто, как могла, отвлекала меня. Мы ходили в кино, много гуляли. И почему-то очень часто в этих наших прогулках нам встречался Паша.
После того, как он отвез меня из ресторана после встречи с Ларисой, мое отношение к нему поменялось. Он как будто стал кем-то, кто знал мою маленькую тайну, но бережно хранил ее.
Мы общались просто, как хорошие друзья. Порой мне даже удавалось отвлечься от моих мрачных мыслей благодаря Анжеле и Паше.
И только ночами, лежа в своей кровати, я чувствовала, как слезы начинают душить меня. Им было мало места внутри меня и они вырывались наружу, катились из моих глаз. Это был молчаливый плач. У меня не было истерик с заламыванием рук и криками «почему?» Мое сердце предпочитало страдать тихо.
Мое такое тихое, спокойное, не свойственное мне поведение папа расценил по-своему. В один из дней за мной должен был заехать Паша. Мы собирались сходить на выставку гоночной индустрии. Паша посчитал, что это развлечет меня. Мне было все равно, куда идти. Главное – не оставаться дома наедине со своими мыслями.
- Пап, я сегодня с Пашей на выставку пойду, - сказала я отцу во время обеда. – Можно мне задержаться на часок?
Папа тепло улыбнулся.
- С Пашей? – переспросил он.
Я кивнула.
- Знаешь, что я подумал, Ксюша, - папа, не переставая улыбаться, посмотрел на меня, - я думаю, пора снять комендантский час. Я вижу, что ты исправилась и меня это, безусловно, радует. Единственное условие: я должен знать, где ты и с кем.
Раньше бы, услышав эту новость, я кинулась бы папе на шею и зацеловала его, а потом прыгала до потолка в своей комнате. Но сейчас я лишь улыбнулась папе на его слова. И, похоже, что такая моя реакция стала неожиданностью и для папы.
Сейчас для меня ничего не поменялось: есть комендантский час, нет ли его, я все равно все вечера провожу дома. Мне не с кем проводить их, не с кем не спать ночами и не с кем наслаждаться совместным пробуждением в постели. Не с кем. Этот кто-то забрал у меня часть моей души и я не готова отдать оставшуюся часть кому-то еще.
