Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия

Несчастный случай. ДТП. Нападение какого-нибудь вдрызг пьяного забулдыги. Есть сотни способов избавиться от потенциального источника раздражения. Вот как мой родной папаша мыслит.

Ирина – опасность. Ее дети тоже. Их всех нужно убрать. И не имеет значения, будет ли она со мной, расстанется или сбежит. Искушение необходимо искоренить. Вырезать под чистую. Никаких слабостей. Никакой уязвимости. Ни единого увлечения.

Эта философия подняла моего отца на вершину. Сделала тем, кто он есть. Сотворила монстра. Хотя нет. Он родился таким. Больной ублюдок, одержимый властью. Его настоящая природа пронизана гнилью.

Я превратил свою женщину в мишень для этого гада. Просто тем фактом, что приблизил ее. Признал как равную пару.

Клятва защитит мою Льдинку. Но не навсегда. Выиграна битва. Впереди нас ждет серьезная война. Отец не сдастся. Поборется. Только и я сдаваться не собираюсь.

Я не он. Я буду свою семью защищать. Когтями. Клыками. Как полагается.

- Зачем вещи собираешь? – спрашиваю.

- Нам нужно уехать, - говорит твердо. – Дети вернутся из школы, и я их сразу отвезу подальше отсюда. Здесь оставаться нельзя.

- Думаешь, это сработает? – возвращаю ее собственную фразу.

Она вздрагивает. Моргает. Смотрит на меня с немым вопросом.

- Куда ты поедешь? – спрашиваю.

- В другую страну, - бормочет тихо, но твердо. – Заграницу. Существуют различные организации, которые помогают беженцам. Если доказать, что в родной стране тебе грозит серьезная опасность, то можно претендовать на убежище.

- Круто, - заключаю я.

- Есть программы, рассчитанные на тех людей, которые подпадают под определенные критерии. Мой бывший супруг увлекся затеей. Было время, когда он мечтал о переезде, просчитывал варианты, - нервная усмешка. – Политические преследования, притеснения по национальному или религиозному признаку. Необходимо лишь собрать доказательства и тогда никаких проблем не последует. Уверена, за деньги можно сделать все. Да, пусть мне придется изворачиваться, лгать, нарушить закон для подтасовки данных. Но это уже не важно. Плевать. Ради безопасности детей я и в тюрьму готова отправиться. Твой отец нам жизни не даст. Будет преследовать. Проклятье. Прости меня, Ник. Прости, я правда не хочу это говорить, но… дьявол, если он хоть как-то моих детей обидит, просто заденет… я ему глотку перегрызу. Я его удавлю. Никакие чертовы охранники не спасут. Никакой бункер его не убережет. Клянусь. Я твоего отца прикончу!

- А меня? – роняю вкрадчиво.

- Что – тебя? – поражается.

- Меня заграницу возьмешь?

Ресницами хлопает. Невозможная. Нереальная. Смотреть на нее до последнего дня. Вот мое единственное желание. - Я не могу тебе запретить, - отвечает Льдинка, губы кусает, старается не разрыдаться, с истерикой сражается. – Но я не думаю, что это хорошая идея, что тебе стоит…

- Я вас в это дерьмо втянул, - усмехаюсь. – Я и вытяну. Хотя волноваться не надо. У нас с отцом договор был. Он тебя проверяет. Единственный раз. При мне. А потом больше не лезет никак.

- Ч-что? – взгляд обжигает.

- Поступок хреновый, - мрачнею. – Согласен.

- Это была проверка? – голос надтреснут. – Вы договорились? Это… ты сейчас серьезно? Ты находился там? В кабинете отца? Ты наш разговор слушал?

- Отец недоволен результатом, но выхода нет, - отвечаю. – Клятва дана. Подонок не тронет ни тебя, ни твоих близких. Я не жалею, что на такое пошел, пусть и чувство от всего этого спектакля отвратное.

- Жестоко, - выдыхает судорожно. – Отпусти.

Подчиняюсь. Отхожу, подхватываю сумку.

- Я тебя обожаю, папа, - выдаю с насмешкой. – Ты самый лучший в мире отец. Сделал из меня морального урода. Все свои черты передал. Молодец.

Подхожу к окну. Открываю. Сумку наружу выбрасываю.

- Что ты делаешь? – спрашивает Иголка. – Что ты говоришь?

- Сама посмотри, - киваю в сторону улицы.

Она приближается. Замирает рядом. Наблюдает, как мотоциклист перекидывает пойманную сумку через плечо, мчит прочь на полном ходу.

- Кто это? – интересуется глухо.

- Тайсон, - обхватываю ее запястье, считаю пульс. – Мой друг. Потом вас познакомлю, не переживай. А сейчас нужно лечь на пол и завести руки за голову. Постарайся сохранять спокойствие. Все закончится быстро. Обещаю. Они ничего не найдут.

- Я не понимаю, - содрогается. – О чем ты?

- Отряд спецназа уже поднимается по лестнице. Но они не найдут ничего криминального. В сумке не только деньги. Наркота. Прослушка. Не удержался и отцу привет передал. Я должен старика хоть иногда радовать, - хмыкаю. – Он оценит это. И твои слова оценил. Может даже отвалит и свернет свои планы.

- Господи, - зажимает рот ладонью.

Послушно опускается на колени. Растягивается на полу. Лицом вниз. Я выполняю то же самое действие. Отпустить ее руку сейчас все равно что кусок мяса из самого себя выдрать, только выхода нет.

Раз. Два…

Спецназ врывается в квартиру с опозданием на две секунды. Дверь я оставил открытой. Незачем выбивать. Мы с моей будущей женой готовимся уехать в отпуск, собираем детям чемодан. Черт, может, и правда сделать фото после этого маскарада? Податься заграницу? В беженцы записаться? Но есть ли страна, где мой батя-урод нас не найдет? Сильно в этом сомневаюсь.

Глава 44

Мой отец держит слово. Только очень избирательно и ровно так, как сам пожелает и сочтет допустимым. Изворотливый ублюдок.

Я предполагал, что он закинет в сумку с деньгами подслушивающее устройство и какую-нибудь запрещенную законом хреноту. Я бы сильно удивился, если бы все обошлись без такой грязной игры.

Папаша подключил спецназ. Если бы я расслабился и не договорился с Тайсоном о подстраховке, нас бы уже повязали и отправили в следственный изолятор. А может, похуже место подобрали. Никто не одобрит хранение и распространение наркоты. Поэтому я очень удачно успел от всего избавиться до начала облавы. Заодно и наше финансовое положение укрепил. Деньги лишними не станут, глупо отказываться от щедрых подарков судьбы. Даже если милость исходит от такого урода как мой отец. Представление только начинается. Обломав зубы здесь, эта лживая мразь двинется дальше. Уверен, он уже готовит следующий удар. Прямо Иру и ее детей не зацепит, однако способен организовать много мелких пакостей. Проблемы в школе, рабочие трудности. «Строй-Град» принадлежит ему, поэтому мою Иголку могут в любой миг уволить, вышвырнуть из компании по самому банальному сокращению кадров.

Ладно. Хотя бы обойдется без крови. Не возьми бы я с отца слово, не согласись бы я на проклятую проверку, он бы устранил всех физически. Не привыкать. Тут он мастер.

Бравые парни обшаривают каждый угол, однако не находят ничего подозрительного. От шока даже позволяют нам подняться. Видно, хотят посмотреть в глаза и обнаружить в чем же заключается подвох. Здесь не только спецназовцы. Есть и канцелярская крыса. Весь в костюмчик упакован. Очочки модные нацепил. В другой ситуации я бы уже полировал асфальт его мордой, но сейчас нельзя рисковать. Рядом моя женщина. Я должен быть спокойным и сильным. Никаких бурных всплесков. Никакой агрессии. Холод. Я должен брать пример с нее, оставаться ледяным. Гребаной глыбой.

Что это за мутный хмырь? Оцениваю его прикид. Папку, которую мудак извлекает из портфеля. Часы, стоимость которых позволила бы купить самолет. Круто выглядит как для обычного прокурорского. Надо брать выше. Крупная шишка. И все туда же, на подсосе у моего отца. Очередная шавка.

До чего приятно смотреть, как вытягивается его рожа, когда ему докладывают, что все чисто. Квартиру перевернули вверх дном, но ничего не обнаружили. Ни сумки, ни денег. Ни наркоты. Вообще, никаких улик нет.

- А бриллианты? – спрашивает очкастый хмырь. – Тут должны храниться незаконно приобретенные драгоценности. Проверьте еще раз. Каждый угол осмотрите. Такое не пропадает бесследно.

Вижу, как Ира бледнеет. На лбу проступают мелкие бисеринки пота, скатываются по виску. Мускул правой щеки дергается. Скулы сводит судорогой. Дыхание учащается.