Алана Инош - У сумрака зелёные глаза

 – Алёнка! Господи Боже!!! Где ты пропадала?! – разом набросились они на меня.

 – Девочки, не все сразу, – улыбнулась я.

 – Ну ничего себе! – возмущённо вскричала Танюшка. – Прислала какую-то невразумительную SMS-ку и исчезла... Мы уже в розыск тебя объявлять хотели! Ты где была так долго?

 – Уезжала... за границу, – ответила я нехотя. Не соврала, впрочем.

 – За границу?! Вот это да! А куда, куда? – желали знать девочки.

 – В Европу, – сказала я. – Извините, что так надолго пропала... Но я не могу вам всего рассказать.

 – Как это – не можешь? – накинулись на меня девчонки. – Что у тебя там случилось? Тебя что – в плену, что ли, держали?

 Я кисло усмехнулась.

 – Ну... Без приключений не обошлось.

 – Приключений?!! Так, колись! Любовь, что ли? – сразу просекла Танюшка своей золотой тыковкой. У неё на эти дела было просто феноменальное чутье.

 Лена с Викой, заслышав «кодовое» слово, моментально навострили уши. Увы, я не могла порадовать их красивой любовной историей, да и сам их интерес казался мне глупым и пустым. Всё ушло за призрачную завесу осеннего тумана, затянутое тучами небо уже звало меня к себе, а земные дела вызывали лишь досаду.

 – Нет, ничего интересного, – сказала я. – Сплошной мрак и боль. Не пытайте меня, девочки, ладно? Я не могу сейчас ни о чём говорить.

 Они разочарованно и огорчённо повздыхали. Про мою квартиру им было уже известно, но волновал вопрос:

 – Где ты сейчас хоть обретаешься-то?

 Я пожала плечами.

 – Сама не знаю, где...

 Девочки выпучили глаза.

 – Как это? Бомжуешь, что ли?

 – Да нет, – признала я. – Кажется, меня кто-то приютил, только пока не совсем понятно, кто.

 Кое-кому из жильцов того дома я всё-таки решилась задать парочку странных вопросов, но они не знали, кто жил в этой квартире до меня. Она всё время стояла пустой, а если туда кто-то и приходил иногда, то они этого не видели. Да и вообще, народ в этом доме подобрался какой-то занятой и нелюбопытный, а всезнающих бабулек на лавочке не наблюдалось: жильё в таком доме пенсионерам было просто не по карману. Некоторую надежду я возлагала на дворника-садовника Анатолия Петровича, но и он не обладал какой-то вразумительной информацией. Одним словом, не квартира, а загадка.

 – Ну ладно, – вздохнула Танюшка. – Хоть увидели тебя наконец-то. Живая – и то слава Богу, а то мы уж всякое передумали...

 Не исключено, что они видели меня в последний раз...

 Глава 33. Немножко больно

 Осенний вечер молчаливо и тревожно заглядывал в окна. Он беспокоился: зачем я скручиваю простыню жгутом и делаю на конце петлю? Зачем привязываю другой конец к люстре? У вечера не было рук, чтобы остановить меня, а вот у сумрака имелись щупальца – чтобы подтолкнуть.

 Но вечер очень хотел меня спасти, и он придумал способ – звонок в дверь. Тут было чему удивиться: я не ходила ни к кому с визитами, и никто не ходил ко мне. Кому я могла понадобиться в этом доме?

  – Кто там? – дрогнувшим голосом спросила я.

 – Друзья, – ответил низкий мужской голос.

 – У меня нет друзей, – пробормотала я, холодея.

 – Ошибаешься, – в голосе слышалась улыбка. – Не бойся. Мы – с добром.

 Сначала я увидела огромный букет роз, а потом – сверкающую лысину и такие же сверкающие тёмные очки Кельца. А за плечом у него – белобрысые вихры Змея. Не спрашивая разрешения, Кельц вошёл, окидывая взглядом обстановку. Прошёлся по комнатам, заглянул в спальню и увидел конструкцию из простыни.

 – Вовремя мы пришли, – хмыкнул он и вручил мне розы.

 Кажется, он любил чай, вспомнилось мне. Я бросилась на кухню заваривать, а охотники молча прошли следом и сели к столу.

 – Рад застать тебя в добром здравии, – сказал Кельц. – Как с памятью? Не восстановилась ещё?

 Забыв о чайной ложке, я вытряхнула заварку в чайник прямо из пачки.

 – Восстановилась недавно. Вы – Александр Кельц, я помню. А это – Змей.

 – Это хорошо, – кивнул Кельц.

 Чай заварился, я разлила его по чашкам. Гости молчали, я тоже не знала, что сказать. Но потом у меня созрел вопрос, а точнее, догадка:

 – Так это всё – вы? Эта квартира, деньги... Это вы привезли меня сюда?

 Охотники переглянулись.

 – Нет, не мы, – ответил Кельц. – А ты что, не догадываешься, кто?

 От волнения, недоумения и тревоги у меня заныло в животе.

 – Нет... Я не знаю.

 Это было не совсем правдой. Я просто не могла поверить в другой ответ.

 – Всё ты знаешь, – сказал Змей. – И ты не ошибаешься.

 – То есть... это квартира Аиды? – пробормотала я.

 – Да, – кивнул Кельц. – Правда, она никогда не жила здесь. Пришлось поселить тебя тут, потому что в твоём подъезде взорвался газ. А почему тебя так удивляет, что Аида заботится о тебе?

 – Я... Я думала, она ненавидит меня... Господи. – Меня начинало трясти.

 – Ненавидит?! – изумился Змей. – Хотел бы я, чтоб меня так «ненавидели»! Ты знаешь, что она с собой сделала, чтобы вытащить тебя из сумрака? Чтобы он отдал тебя, она практически стала вампиром – тем существом, которых когда-то истребляла. Принесла в жертву свою человеческую суть, потому что сумрак просто так ничего не отдаёт. Если это ты называешь «ненавидеть», то объясни мне тогда, что, по-твоему, означает «любить»!

 Да, вечер знал, как меня спасти. И довести до грани обморока – тоже.

 – Ну-ка, пей.

 Мне дали выпить несколько глотков чая, побрызгали холодной водой, а Змей знал массажные точки, которые заставляют организм встряхнуться. Его ловкие и твёрдые, как железо, пальцы волшебным образом вернули мне нормальное самочувствие, хоть и сделали чуть больно.

 – Но почему она тогда... Почему прячется от меня?

 – А ты сама не можешь понять? – покачал блестящей головой Кельц. – Она не уверена, что ты примешь её такую, какой она стала. Потому и держится на расстоянии. А эти мысли, – он кивнул в сторону спальни, где висела петля из простыни, – ты брось. Зря она, что ли, такое с собой сотворила?

 – Пожалуйста, не убивайте её...

 Это всё, что я смогла сказать, перед тем как разреветься – неукротимо, до боли в груди и мучительно мощных судорог диафрагмы.

 – Ну, всё, – усмехнулся Змей. – Это всерьёз и надолго.

 Тяжёлая рука Кельца погладила меня по волосам, как маленькую.

 – Хорошо, мы учтём твоё пожелание, – сказал он полусерьёзно, полушутливо.