Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин

Я хмурю брови, потому что слова звучат искренне и заставляют похоть пробежать по позвоночнику. Черт возьми. Возможно, мне нужно поскорее найти подходящую женщину, если Уитли производит на меня такой эффект, потому что она ни в коем случае не имела в виду те слова так, как они прозвучали — по крайней мере, не так, как они прозвучали для моего члена.

— Прекрасно. Это хорошо, — процедил я. — Ты не знаешь, где будут горничные сегодня утром?

Я могу использовать ее для получения информации, раз уж она тратит мое время.

Фыркнув, она кладет телефон в задний карман и перекидывает униформу через руку с решительным блеском в глазах. Зачесанные назад волосы придают ей строгий и профессиональный вид, в отличие от прошлой ночи, когда ее темные локоны рассыпались каскадом, а рубашка, пропитанная какао, прилипала к коже.

— Мария, старшая горничная, будет там же, где и Антон — скорее всего, где-нибудь в чулане для метел13, — бормочет она, прежде чем вздохнуть и отвернуться. — Удачи, мистер О’Дойл. Она вам понадобится.

Она неспешно идет по коридору, на ходу натягивая поварской пиджак.

Что, черт возьми, произошло за последние две недели?



Уитли Уитт

— Что он сказал? — спрашивает Джордж, откидывая назад седовласую голову. Устроившись за большим столом в столовой, где я накрываю завтрак, он засовывает виноградину в свой ждущий рот.

Я смеюсь над выражением пушистой мордочки Фифи, его хвост виляет в поисках угощения, этот пес ревнует хозяина к закуске. Джордж улыбается и достает завтрак Фифи — маленькую тарелку с курицей и коричневым рисом — и ставит ее на пол под столом у своих ног, чтобы собака могла поесть.

— Аллан говорит, что через пару недель будет важный ужин, — говорю я, повторяя то, что Аллан сказал мне вчера, пока доливаю апельсиновый сок, прежде чем поставить перед Джорджем омлет.

Я смотрю на Джорджа, удивляясь, почему он так хмурится. Джордж никогда не хмурится.

— Разве ты ничего об этом не знаешь?

— Я? Зачем мне о чем-то знать? — спрашивает он, отправляя в рот вилку с омлетом.

Я улыбаюсь, глядя на то, как закрываются его глаза.

— Ммм, конечно, — говорю я со смехом.

Джордж, кажется, всегда знает о том, что происходит, раньше других. Может, я здесь всего несколько недель, но это правда. Он определенно знает больше, чем говорит, но меня это не беспокоит. Пока мистер О'Дойл держится подальше от кухни, мне все равно.

Мое внимание привлекает птица, приземлившаяся на подоконник, ее пение заглушает толстое стекло.

— Нет, честно, я ничего не знаю — пока, по крайней мере, — он подмигивает, вилка со звоном падает на тарелку, когда птица привлекает и его внимание. — Боже мой, как сегодня ветрено.

— Да, это так, — соглашаюсь я, наблюдая, как высокие деревья на краю сада качаются под порывами ветра. — Держу пари, мне понадобится куртка на прогулке сегодня.

Джордж потягивает кофе, пока я убиваю время, наслаждаясь тихим утром и ожидая возвращения Марии после уборки в комнате Джорджа. Мне даже не нужно гадать, почему она задерживается, я знаю, каково это — быть молодой и влюбленной. Кроме того, это означает, что в столовой сейчас немного тише, чем обычно. Конечно, учитывая, что в замке одновременно бывает всего два-три гостя, работать здесь очень легко, за исключением количества уборки. Убирать только кухню тяжело, думать про огромную столовую уже просто смешно. Марии потребовалось четыре часа, чтобы почистить люстру на прошлой неделе, благослови ее господь.

— Как думаешь, Джордж, когда Влад вернется? — спрашиваю я, пока он печатает в своем телефоне.

Коннор О’Дойл может быть занозой в заднице, если захочет, но мистер Цепеш наверняка все исправит, когда вернется, если, конечно, мне удастся с ним поговорить.

— Я не знаю. Они с Обри сейчас в Греции на отдыхе, но я могу спросить ее, — в том, что говорит Джордж, нет ничего нового.

После отъезда мистера Цепеша и Коннора случались одна катастрофа за другой, включая протечку воды в ванной. К счастью, пострадала только моя комната, но одному из рабочих потребовалась целая вечность, чтобы найти подходящий запорный клапан в помещения для прислуг. «К счастью» потому, что если бы не протечка потолка над моей кроватью, не знаю, сколько времени прошло бы, прежде чем кто-то заметил это. Замок нуждается в капитальном ремонте, и хотя некоторые работы были выполнены, не думаю, что кто-то заботился о нем на протяжении всего времени. Большая часть готического здания красива, но, к сожалению, комнаты для прислуг находятся в аварийном состоянии.

Джордж поднимает голову и бросает на меня многозначительный взгляд.

— Ты уже поговорила с Коннором?

— Мы разговаривали, — говорю я, вытирая несуществующее пятнышко на соседнем столе и направляясь к кухонной двери, чтобы сбежать.

— О? И что он сказал? — он эффектно вздергивает брови и придвигается ближе. — Скажи мне, или я просто пойду и спрошу его, но ты обычно рассказываешь гораздо лучше, с чувством, так что выкладывай.

Я застонала.

— Пожалуйста, Уитли? — он дуется, и я понимаю, что он не отстанет, пока я что-нибудь не расскажу. — Я уже сто лет не слышал никаких сочных сплетен.

После отъезда Обри и Влада Джордж теперь старается навещать меня хотя бы раз в день, и бедняга живет ради сплетен. Если бы он узнал о нашем утреннем разговоре, когда Коннор был одет только в полотенце, он бы начал пытаться спланировать свадьбу.

Я закатываю глаза, хватаю большую льняную салфетку и разворачиваю ее, а затем перекидываю через руку, как это делает Коннор. Эта глупая салфетка, которую он всегда держит в руке вместе с телефоном. Я хмурюсь и поджимаю губы, чтобы выглядеть недовольной, и подношу палец к носу, изображая усы.

— Мисс Уитт, вы всего лишь служанка, и я не собираюсь вам ничего рассказывать. Почему бы вам не прикинуться деревом и, ради всего святого, отъебаться, — говорю я низким голосом, стараясь приблизить его к мужскому.

Джордж ахает и подносит руку к груди поверх полосатой рубашки на пуговицах.

— НЕТ, он этого не говорил.

— Именно так он и сказал, — я бросаю салфетку обратно на стол и кладу руку на бедро. — Почти дословно. Знаешь, я думаю, что он на самом деле хуже Аллана.

Он снова охает и поворачивается на стуле лицом ко мне.

— Этого не может быть — Коннор всегда был добр ко всем. Не понимаю, почему вы так часто ссоритесь.

— Уверяю тебя, Джордж, он ненавидит меня до глубины души.

Пожилой мужчина хмурится, отчего на лбу возникают глубокие морщины, прежде чем лицо разглаживается в кривой улыбке.

— Знаешь, что говорят о любви и ненависти. Он одумается.

Я хмыкаю.

— Какое бы сватовство ты ни планировал между мной и мистером О’Дойлом, можешь остановиться, потому что скажу сразу — этого не будет.

Джордж громко хохочет, и Фифи запрыгивает к нему на колени, уничтожая завтрак и вылизывая тарелку дочиста. Радостно извиваясь, собака пытается увидеть, чему радуется хозяин, и Джордж прижимает Фифи к груди, слегка поглаживая мягкий светлый животик.

— Есть еще новости о пекарне?

Я тяжело вздыхаю.

— Нет.

После развода я долго не могла решить, чего хочу, но когда полгода назад старая бабушкина пекарня была выставлена на продажу, я начала копить деньги, чтобы выкупить ее. Над ней есть старая квартира, и она идеально мне подойдет. Еще два месяца, и у меня будет первоначальный взнос и достаточно средств, чтобы купить все остальное, необходимое для запуска. Мне предстоит большая работа в одиночку, но я думаю, что через год или два смогу нанять кого-нибудь в помощь.

— Ох, иууу. Хочешь, я взгляну? Может быть, покажу Феликсу? Он неплохо разбирается в цифрах.

— Как у него дела? — спрашиваю я, отвлекая внимание от себя и пекарни. Я знаю, что Джордж хочет как лучше, но это то, что я должна сделать сама, и хотя я уверена, что его бывший муж знает свое дело, это моя ответственность.