Сделка на любовь (СИ) - Шагаева Наталья

— Танечка, мне нужны копии документов и достоверные данные Яны. Иначе она не просто вылетит с работы, я устрою такие проблемы вам и вашему агентству, мало не покажется, — понижаю голос, давлю. Некрасиво, но я помешан на королеве и использую все инструменты, чтобы узнать, кто она. Татьяна сжимает губы, начиная подрагивать.

— Вы, правда, не от Тараса?

— Нет, — качаю головой, смягчаюсь. — Поверьте, Таня, я не наврежу вашей подруге и вам тоже. Работая такая.

— Ладно, — кивает, вынимает телефон. — Есть фото ее паспорта.

— Будьте добры, скиньте мне, — улыбаюсь. Обмениваюсь данными с Татьяной, получая фото паспорта Яны. — Спасибо. Да не волнуйтесь вы так. Тарас ничего не узнает.

Я, черт побери, не знаю, кто такой Тарас, но вижу, что он какая-то значимая фигура. Бля, ненавижу шарады, но эту очень хочется разгадать.

Сажусь в машину, открываю фото документов. Вот и моя королева. Строгая на паспорте. Ларина Яна Александровна, год рождения, паспорт выдан… Номер. Ларина, значит. А фамилию вы поменяли для того, чтобы…

И кто такой Тарас, которого вы так боитесь?

Моя строптивая кошка что-то натворила?

Прячется?

А ты не так проста, моя королева.

Отправляю данные Яны людям, которые вытащат ее подноготную, завожу двигатель и еду домой.

Неделю она избегает меня. Нет, буквально шарахается от одного моего взгляда. Убирает, только когда меня нет, общается сухо, официально. Алине и Эмину улыбается, а на меня даже не смотрит.

Почему?

Лицом не вышел?

Недостоин?

Боится?

Так я еще даже не трогал.

Прохожу в дом. Тишина. Иду прямиком на кухню. Яна там, моет посуду после ужина. Сажусь на высокий стул за стойку, складываю руки в замок на столешницу, рассматриваю женщину. Оборачивается, кусает губы.

— Добрый вечер, — холодно здороваюсь, Яна прячет глаза.

— Добрый. Ужин?

— Да, — киваю. Хочется напрямую спросить, кто такой Тарас, но я сдерживаюсь, боюсь спугнуть. Я вообще с ней как на минном поле; любое движение, вопрос – ошибка.

— Хорошо, сейчас подам в столовую, — вытирает руки, начиная суетиться.

— Не нужно в столовую. Я буду ужинать здесь.

— Здесь? — сжимает губы. Да, кошка, ты все правильно поняла, я буду здесь смотреть на тебя. Не сбежишь, у тебя еще много дел на кухне.

— Да, а в чем проблема? — не знаю, откуда эти нахальные ноты в голосе, мне хочется вывести ее на эмоции. Слишком холодная ко мне.

— Нет, ни в чем.

Сервирует для меня стол. Салфетки, приборы, подстановочная тарелка. Мне не нужны эти церемонии, не в ресторане, но я не останавливаю Яну. Хочется ее внимания, хоть оно и вынужденное.

— На ужин тунец и запечённая телятина. Вы что будете?

— Телятину.

Кивает, укладывая на блюдо мясо.

— Рис или овощи?

— Овощи, — прикрываю глаза, и ведь меня вставляет вот эта картина. Вечер, кухня, красивая женщина кормит меня. Есть в этом что-то родное, из детства, когда мама суетилась на кухне, кормя меня. Только женщина не моя… И старается не ради меня, а потому что обязана.

— Салат их запечённых баклажан и феты?

— Да, — киваю, засматриваюсь на ее руки. Пальчики нежные, маникюра нет. Ровные, аккуратные, ухоженные ногти. Хочется ощутить эти руки на себе, чтобы ласкали…

Яна ставит передо мной еду, пахнет вкусно.

— Чай, кофе, морс?

— Чай, зеленый.

Кивает, включает чайник и снова принимается за посуду. Пробую ее еду. Вкусно. Мне нравится все, что она готовит. Или я необъективен и приму из её рук даже яд. Ох, королева, знала бы ты, как меня переклинило…

Пока Яна заваривает чай, на мой телефон приходит сообщение, что все данные по этой женщине уже на моей почте. Потираю подбородок. Скоро я узнаю, кто ты, кошка.

Яна на удивление быстро справляется с посудой, подаёт мне чай, желает приятного аппетита и убегает в кладовую, скрываясь.

Так неприятно в моем обществе?

Хочется пойти за ней, зажать ее в темной кладовой и целовать, ласкать, терзать, кусать, пока не сдастся. Рефлекторно дергаюсь, но торможу себя, что-то подсказывает, что мои маньячные порывы лишь усугубят.

Быстро доедаю, беру чашку чая и ухожу в свою комнату.

Снимаю с себя рубашку. Рука уже почти слушается меня, от допинга в виде обезболивающего отказался пару дней назад. Тянущая боль еще мешает спать, но уже не так критично. Я, в общем, могу покинуть этот дом и больше не пользоваться гостеприимством Эмина, но теперь здесь меня держит женщина.

Устраиваюсь на кровати, облокачиваясь на мягкую спинку, открываю ноутбук, проверяю почту.

«Ларина Яна Александровна. Двадцать шесть лет. Состояла в браке семь лет с Лариным Тарасом Владимировичем. Имеет дочь трех лет Ларину Марию Тарасовну. Место работы ОАО «Аспект», замдиректора по маркетингу. Уволена по собственному желанию. Разведена пару месяцев назад. Лишена родительских прав. Выписана из дома и нигде не прописана…»

Захлопываю ноутбук. Потираю лицо, поднимаюсь с кровати, беру сигареты, распахиваю окно, сажусь на подоконник, прикуриваю, выпуская дым в окно.

В голове, сука, не укладывается!

Ладно, была замужем. Ребенок – неожиданно, но окей. Развелась – хорошо. Свободна. Но бывший замдиректора по рекламе в процветающей компании теперь моет полы?

Серьезно?

Лишена родительских прав?

За что?

Суды при разводе у нас всегда благоволят матерям…

Понятней от этого не стало от слова совсем.

Какого хрена происходит в ее жизни?

Все объяснить без сухих фактов может только Яна.

Но не объяснит же!

Она в глаза мне боится посмотреть!

Сюда устроилась без документов, под чужой фамилией…

Тарас – это у нас, значит, муж…

Ты его боишься, что ли?

Снова вынимаю телефон, набираю своего человека.

— Данные мне скинь на Ларина Тараса Владимировича.

Глава 7

Яна

Эсма вернулась с больничного, и мне дали пару выходных. Идти некуда. Дома своего нет. Я собираюсь увидеться с дочерью. Нет, Тарас не позволит. Но я знаю расписание Машеньки. Я сама ее записывала на танцы. Она очень любит танцевать. И я молюсь всем святым, чтобы ее расписание не поменяли. Мне нужно увидеть дочь. Я сдыхаю от тоски. Каждый день хочется в петлю, держит только дочь. Мне нужно обнять ее, прижать к себе, вдохнуть ее запах, расцеловать, и самое главное – сказать, что я рядом, что я не бросила, люблю ее и скоро заберу. Чего бы мне этого ни стоило.

Я заберу дочь!

Настроение с утра паршивое. Впрочем, как и каждое утро до этого дня. Открываю глаза, и хочется выть от тоски и безысходности. Мне ничего в этой жизни не нужно: ни богатства, ни карьеры, не любви и женского счастья. Мне нужна только дочь, ради которой стоит жить.

Собираю себя, уговаривая подняться с кровати, и иду в душ. Быстро моюсь, сушу волосы феном. Я давно не наношу макияж и не пользуюсь никакой косметикой, только крем на лицо и руки, и то для того, чтобы не сушило кожу. Не хочу быть красивой, мне все равно, как я выгляжу. Это все не имеет значения. Заворачиваюсь в полотенце, выхожу из ванной.

— Ой! — вздрагиваю от неожиданности, стягивая полотенце на груди.

В моей комнате стоит Эсма. Странная, страшная женщина. Коренастая, с черными глазами и заострёнными чертами лица. Алина за глаза называет ее ведьмой, на полном серьёзе. Никогда не верила в эту мистику, но здесь трудно поспорить. От этой женщины действительно исходит аура холода, мрака и чего-то темного. Я до конца не понимаю, кто она в этом доме. Домоправительница. Всей прислугой занимается она. Как только женщина вернулась с больничного, сразу отлучила меня от кухни, она очень ревностно относится к еде и всему, что с ней связано.

— Что вы здесь делаете? — возмущаюсь я.

— Ты плохо почистила ковер в гостиной. Переделай! — распоряжается она. Да господи ты боже мой! Там стерильный ковер. Невозможно плохо его почистить супермощным современным моющим пылесосом.