Замуж за бандита. Ты пожалеешь (СИ) - Ридель Ада
— Отпусти меня! Сейчас же! — паникую.
— Назови мне три причины почему я должен сделать это.
Его проворные пальцы опускаются на сухие складки.
— Я…
И что мне говорить?
Меня сейчас изнасилуют.
Засунут чужие пальцы.
Какие аргументы я могу сказать бандиту? Что я девственница? Он наоборот обрадуется. Ведь Слава не успел.
Поэтому губы дрожат.
Я никогда не тряслась над девственностью.
Но я не хочу быть изнасилованной мужиком, которого не хочу. Не люблю. И что только что приказал убить трёх человек. Разрезал мне руку.
— У тебя их нет.
Я закусываю губу.
— А какая девушка не будет сопротивляться, когда ее пытаются взять? Насильно.
— Взять? — скучающе. — Поиметь, ты имеешь в виду? Я не делаю ничего подобного.
Его пальцы пропадают.
Неужели?.. Помогло?
Слышится плевок.
И снова пальцы нападают на промежность. Но уже мокрые. В его слюнях.
А я скулю. От досады.
Касаюсь головой прохладной кожи салон и сильнее кусаю губу.
— Немного играю, — не вижу, но слышу, как улыбается.
— Я помогу тебе против Славы, — выдыхаю, хватаясь за последнюю соломинку надежды.
Неожиданно Арчи проникает в меня одним пальцем, и я вытягиваюсь.
Снова вырываюсь от непривычки, но Арсанов нажимает локтем мне на копчик.
Я не ханжа. Чувствую в себе пальцы не впервые. Там был Слава пару раз.
Частенько делал мне больно. И от этого я не могу никого к себе подпустить.
Только сама. И то, так становится мерзко в эти моменты.
Я вообще не представляю как осталось до двадцати двух лет девственницей…
Хотя нет, знаю. Волков больше увлекался моей грудью, и любил сам удовлетворять себя. Глядя на меня. Голую. Побитую.
Морщусь и всхлипываю от досады.
Все мужики — одинаковые.
И этот — не исключение.
— Ты и так это сделаешь, — проникает в меня до основания. Обхватываю его фаланги тугими стенками от недостатка смазками и буквально хочу зареветь. — Только будешь не помогать, а подчиняться. Твоя жизнь теперь в моих руках.
Выходит и толкается вновь.
— Твои действия под моим руководством. И контролем. А твоё тело… Инструмент для достижения цели.
Общупывает изнутри и сильнее надавливает мне на спину, заставляя прогнуться сильнее.
— И моего удовольствия.
— Ты… — я выдыхаю, когда он орудует во мне.
— Хм, что это? — сжимает мою попу, перебивая. — Ты целка что ли? Удивлён.
Он выходит из меня, скользит рукой глубже, к лобку. Размазывает свою слюну и двумя пальцами надавливает на клитор.
— Странно, что Волков не оприходовал тебя сразу. Да он терпила.
Я закрываю глаза, вжимаю ногти в кожу салона.
А Арчи продолжает играться с чувствительным комочком нервов.
А я прикрываю глаза.
Не от того, что мне приятно.
Бороться смысла нет.
— Это приятный бонус к моему плану.
Я тут же распахиваю глаза. Приподнимаюсь и оттопыриваю попу назад, когда внезапное жжение внизу живота появляется из ниоткуда.
— Что ты… — мне резко становится трудно дышать. — Задумал?
— Узнаешь, — летит хрипло. Арчи оставляет мой клитор в покое и я уже выдыхаю. Наскучило? Слава богу…
— Как только мы прибудем на место.
Я его уже не слышу.
Уши словно закладывает.
Я ошибаюсь. Он снова входит в меня, но уже легче.
— Недотрога намокла, — высмеивает, а я не верю. Я сама себя с трудом доводила до такого состояния…
Поэтому порой делала себе «приятно» на сухую. Но это больше было похоже на пытку, чем на удовольствие, а сейчас…
Так приятно. Необычно. Будто я хочу чихнуть, но не могу.
А он продолжает вбиваться в меня. Сжимать ягодицу. А я всё пытаюсь выскользнуть. Убежать.
Но в один момент застываю. Когда чувствую внизу живота огромный бугор. Что сильно утыкается мне в кожу.
Да у него же член колом встал! Возбудился!
А я… Поджимаю пальчики ног и смыкаю губы, скуля.
Там, между ног, простреливает невидимый выстрел. Так резко, как удар тока. Но только не больной.
А другой.
От которого невольно закатываются глаза. Соски приятно ноют. А в лоне всё пульсирует.
И я тяжело дышу несколько секунд.
А в тишине салона раздаётся возбуждённый голос:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Емеля, планы поменялись. Едем до магазина. Приоденем нашу птичку перед встречей с женихом.
***— Ты сумасшедший?
По-другому я не могу объяснить тот факт, что мы подъезжаем к торговому центру. Останавливаемся. Арсанов выходит из машины и открывает дверь.
— Вылезай.
— Я не пойду! — кричу.
Я могу стерпеть многое. Привыкла. Но не того, что он мне приказывает.
— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь мне сделать?
— Выйти из машины, — ему вообще пофиг??
— Я голая! — только сильнее закрываю грудь руками. Шиплю сквозь зубы и не знаю, как вбить эту информацию в эту дурную голову. — Ты мне даже колготки порвал… У меня на попе..
Глаза щиплет от обиды.
— Дыра.
— И? — выгибает вопросительно бровь. Держит рукой открытую дверь.
А я забиваюсь в угол, чтобы прохожие не увидели.
— Мы все одинаковые, — усмехается. — Твоя грудь никому не в новинку.
— Да ты хоть что-то знаешь о достоинстве? — легче удариться стеклом об автомобиль и отключиться, чем доказать ему хоть что-то.
— Мне плевать, — говорит равнодушно. — Выходи.
Я сильнее стискиваю зубы.
— Тогда Волков узнает, где мы, — кидаю последнюю разумную вещь. — Он не увидит твой сюрприз, который ты оставил ему.
Мои порванные вещи и кровь. Как знак того, что он наверняка трахнул меня ещё и жестко. Сделал больно. Надругался. Воспользовался.
Для Волкова — отличный способ взбеситься.
— И это будет не тот результат, — выдавливаю. — Толпа зевак начнёт фоткать меня. Он примчит сюда в два счёта. А я ведь и закричать могу.
— Не закричишь, — почему-то проговаривает уверенно. — Если не хочешь, чтобы они сдохли.
Ну всё. Слёзы уверенно наступают на глаза.
То есть, мне придётся выходить в таком виде из машины? Идти с ним? Терпеть на себе эти идиотские недоумевающие взгляды?
Хоронить свою гордость, себя?
— Но ты права. Эффект от моего подарка будет не тот, — он внезапно захлопывает дверь и подходит к окну. На меня не смотрит, обращает всё своё внимание на мужчину за рулём.
А я не дышу. Сработало? Он смиловался?
— Присмотри, чтобы ничего не выкинула.
Я и не выкину.
Бесполезно.
Всё это — всего лишь отсрочка перед смертью. Не физической.
И мне надо как-то переубедить Арсанова, что я буду играть на его стороне, чтобы избавиться от моего жениха. А потом я что-нибудь придумаю. Предам его и убегу.
Будет ли смысл?
Возможно.
Нужно обдумать.
А пока прошу у водителя хотя бы пиджак. Он смотрит на меня через зеркало, но потом отводит взгляд в сторону.
Игнорирует меня.
Зло отворачиваюсь и трясусь от холода.
В салоне прохладно. А сидеть в одних трусах в конце сентября — меня не радует.
Но приходится.
Мужчина даже не дергается, когда слышит удары зубов друг о друга.
Через минут двадцать возвращается Арсанов.
С пакетом.
Чёрным.
Я громко сглатываю, когда он садится в салон.
Я даже не хочу спрашивать, что ТАМ.
— Мне холодно, — трясусь, боюсь, но всё же говорю ему это. Пальцы ног и рук не чувствую.
Арчи окидывает меня с ног до головы.
Зло цыкает.
Снимает с себя пальто и кидает в меня.
Вот же человечность!
— Спасибо, — трясущимися пальцами закутываюсь в тёплое пальто. Им пахнет.
Я бы его выбросила сейчас в окно, но мне моё благополучие дороже.
— Я всего лишь не хочу носиться с тобой, когда ты заболеешь. Емель, включи обогрев.
Я облегчённо выдыхаю. Прикрываю глаза.
Сейчас согреюсь.
Молчу почти всё время. Пока немного не оттаиваю.
— Что ты собираешься сделать со мной? — закутываюсь в пальто и прячу в него нос.