Терпи, неудачница! (СИ) - Иванова Ксюша
Я даже пару раз споткнулась, потому что во время ее длинной тирады совсем не смотрела по сторонам - была поражена! Вот это расчет! Не получилось с одним, тут же присмотрела себе другого! И ведь начнет наступление!
Я задумалась о женском коварстве, пока Маруся с понимающей улыбкой расспрашивала новую знакомую. Может и мне стоит вот так запросто относиться к представителям противоположного пола - выбрала из имеющихся наиболее симпатичный образец, подошла шагом от бедра и в лоб ему: "Будешь спать со мной?" Откажет - другого присмотреть и ни капли не смущаясь на следующий день с той же фразой да к нему? И жизнь будет проще и ...
Я скользнула оценивающим взглядом по мужчинам в нашем отряде. Хотя можно было бы этого не делать - вариант был только один. Тот, который привлек внимание еще тогда, когда не знала, с кем придется сравнивать. Еще тогда понравился, когда язык мой вредный говорил обратное. Иван Петрович - слишком взрослый, старый даже мысленно грубо звучит. Китаец Ксинг - тоже, да и с женой. Степа и Дима... ну, мальчишки же еще совсем!
А вот предводитель краснокожих (крем от загара я лично не брала - скоро именно такой и буду!) - самое то! Более того, он высокий, как баскетболист, сложен, как атлет, и лицо у него, как у фотомодели... "И лысина.." - подсказал вредный монстр, сидящий где-то за лобной долей моего мозга. Но я мысленно пнула этого гада и почему-то подумала: "А лысые мужики, в принципе, ничего..."
Наверное, я слишком выразительно пялилась в его спину (наваждение какое-то - глаз отвести не могла!), потому что он вдруг резко остановился, обернулся к нам и, встретив мой взгляд, сказал: "Товарищи туристы, предлагаю устроить привал именно здесь!"
8.
Каждый раз одно и тоже: начало пути проходит весело и воодушевленно. Вся моя команда болтает, шутит, знакомится между собой. Обычно именно в таких ситуациях, как наш поход, завязывается многолетняя дружба. Люди потом переписываются, иногда в отпусках снова собираются вместе, не смотря на разницу в городах и иногда даже странах...
Это потом, спустя три-четыре часа после обеда, они начинают ныть и стонать. Но первый обед обычно проходит на все сто!
- Предлагаю мужчинам развести костер, а девушкам заняться приготовлением пищи! - я осматривал попадавшую прямо на траву, чуть подуставшую команду. - Есть добровольцы?
Иван Петрович вскочил и шагнул вперед, стукнув воображаемыми шпорами.
- Товарищ командир, обед мы приготовим вместе с Екатериной Андреевной, - он повернулся с улыбкой к своей зазнобе, которая желанием готовить явно не горела. - Правда, Катенька?
Но деваться-то теперь ей было некуда, не скажешь же при всех, что лучше бы на травке под кустиком полежала, пока кто-то другой напрягается. Катенька обреченно кивнула.
- Ну вот и хорошо! - Я был доволен, потому что порой мне приходилось самому выбирать первую жертву - иногда добровольцев не было совсем. - Та-а-ак, остальные хворост собирают и продукты достают. А мне нужен самый стойкий из вас, тот, кто ещё полкилометра протопать вместе со мной сможет.
Вот честно, ждал ответа от спортивного Степы. Но он отвел в сторону глаза. И уж совсем неожиданно с травы поднялась Плащевская. Легко так поднялась, без вздохов и стонов. И ехидно сказала:
- Ну давай, веди уже... командир... если сам сделать дело не в состоянии.
Я покачал головой, протянул ей пустую пластиковую канистру. Две такие же взял для себя. Объяснить ей, что на стоянке, к которой мы придем вечером воды не будет поблизости? Решит, что я оправдываюсь - ещё что-нибудь выдаст. Пусть думает, что хочет. Сказал, обращаясь к Ивану Петровичу:
- Можете использовать воду из своих бутылок - мы через полчаса принесём еще.
Пошел вперед, не оглядываясь, уверенный, что эта зараза из вредности своей не отстанет. Нам нужно было подняться на высокий, поросший кустарником и молодыми деревцами, холм, спуститься с него и в укромном месте у самого подножия этого холма набрать в лесном роднике ледяной, даже в такое пекло как сегодня, воды.
Она быстро догнала и молча шла рядом, легко выдерживая мой, специально увеличенный, темп. Я никогда не был очень уж разговорчивым человеком, но почему-то хотелось сейчас с ней поговорить. И если бы она не была такой колючей, обязательно завел бы разговор. При всей ее вредности и явно плохом характере, она почему-то привлекала меня. Забавная была, необычная. Такая никогда не подойдет к мужику и не скажет: "Ты мне нравишься, а я тебе?" Такую завоевать нужно.
Так, Саша, спокойно. Оно тебе не нужно! От женщин одни беды.
Не замечая, а может просто не чувствуя в нас угрозы, через тропинку, натоптанную по пути к воде туристами, прямо наперерез нам, полз достаточно крупный уж. Не знаю, как она могла его не заметить! Я хотел, но не успел предупредить. А Плащевская широко шагнула, поставив ногу рядом с ни о чем не подозревающей змеей, наконец заметила ее и заорала благим матом:
- Змея! Мамочки!
Перепуганный уж, бешено извиваясь, унесся в гущу леса, а Плащевская кинулась мне на шею и прижалась всем своим разгоряченным, дрожащим телом. И мне было смешно. Поначалу. Пока я не осознал, что я сам, своими руками обнимаю ее. Пока не уткнулся носом в ее шейку. Этого, кстати, можно было и не делать. Это никак не могло помочь ей успокоиться! Но хренова физиология все решила за меня. Я бы, конечно, больше ничего не предпринял. Да только она прошептала, чуть касаясь губами моей кожи на ключице:
- Саша, она ушла?
И меня перемкнуло. Я и сам не понял, зачем, почему это делаю. Просто приподнял ее подбородок пальцем и поцеловал.
Это, конечно, был не первый в моей жизни поцелуй. И не сотый даже. И почему он так завел меня, я и потом понять не мог. Да только она не отталкивала (правда, и не отвечала), а я все не мог оторваться. Целовал, трогал своим языком линию ее зубов, проводил им по мягкой, красиво очерченной, нижней губе и чувствовал, как покрывается испариной лоб. И разум не возвращался! Пульс ритмично бился горячими толчками в виски. Что это со мной такое? Руки поглаживали ее спину, прижимая ближе, теснее...
Очнулся только тогда, когда она, обхватив ладонями мое лицо, удержала на месте, отодвинувшись. Я по инерции потянулся к ней снова! И услышал спокойный голос:
- Целуешься ты, конечно, классно. Только очередной походной подстилкой я не буду.
Я молча подхватил с земли все три канистры и пошел дальше, ругая себя последними словами за такую глупость. Идиот! Если тебе просто секса захотелось, то есть же другие, нормальные женщины - вон, Юлька вчера сама предлагала. Подошла после общего сбора в беседке и сказала что-то вроде того:
- Александр, вы - интересный молодой человек, в моем вкусе. Как относитесь к романам на работе?
И что я ответил?
- Отрицательно.
А что теперь-то делаю? Да на хрен всё! Вообще больше в сторону Плащевской не посмотрю! Вон, подружка ее - Маруся, красивая, милая, нежная девушка. Такая стебаться и язвить по поводу и без не станет!
Хотя, может, Плащевская и права в чем-то. Что я могу ей предложить? Только тот самый, пресловутый походный секс. Не женитьбу же в самом деле? Я еще о подлости своей бывшей не забыл! И вряд ли когда-нибудь забуду.
Каково же было мое удивление, когда возле родника, Женька догнала меня. Я думал, что она пойдет назад, попытавшись тем самым насолить. А она вдруг спросила спокойным тоном, будто ничего между нами и не произошло десять минут назад:
- Вот интересно, кто в такой глуши, в лесу расчищает все? Кто такие колодцы делает?
В этом месте, действительно, была оборудована, как говорил мне сам ее создатель, криница. В землю, где бьет ключ, вкопана труба. Поэтому вода из меловой горы бежала всегда чистая, прозрачная. А чуть ниже под трубой закопано бетонное кольцо, которое имело небольшое отверстие чуть выше середины. Получается, что вода, набираясь до определенного уровня, вытекает и бежит голубой лентой через луг, раскинувшийся по другую сторону от холма. Поэтому в колодце-кринице она никогда не застаивается.
