Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
Посмотрев на нее с сомнением, Мартин подумал, что у женщин часто так бывает: говорят одно, а на уме совсем иное.
Впрочем, привыкший воевать, грубый рыцарь не был искушен в красивых речах.
— Хорошая мысль! — Мартин закинул ножки прекрасной госпожи себе на плечи. — Девственниц у меня еще не было. Может, действительно, остепениться, завести детишек?
Тут Мартин почувствовал, что снова хочет овладеть прекрасной хозяйкой замка.
— Нет ничего постыдного, что ты откликаешься на зов природы, — Эллин сладко потянулась в объятиях Мартина, глаза госпожи стали неестественно яркими, она крепко прижалась к нему — пусть попы и уверяют нас, что ублажать ее — грех, зато какой сладкий!
— Я знаю, — Эллин, в отличие от большинства англичанок того времени не лежала на спине, глядя в потолок, а отдавалась искусству любви со всем тщанием изголодавшейся по ласке женщины, — что у вас, странствующих рыцарей, все счастье — на острие копья. Вас не прельщают ни богатства, ни земли. Но удача в войне переменчива, подчас захочется тихого угла и тому, кто всю жизнь воевал да странствовал. На широком ложе прекрасной Эллин рыцарь растаял, как снежинка тает в ладони, его одолевала приятная усталость, и не хотелось никуда ехать.
Они провалялись до самого утра, пока не пришло время завтракать.
— Извини любимый, слуги, решив, что мой муж отныне в завтраке не нуждается, решили оставить меня и тебя голодной! Я скоро вернусь!
Глава пятая. Трое в брачной постели
За небольшую мзду слуги закона быстро оформили введение Эллин в наследство и брачный контракт, в обсуждении которого хозяйка замка приняла живое участие. Среди прочих пунктов было регулярное выполнение Мартиным супружеского долга.
— Интересно, полюбит ли меня мой Мартин или мне придется мучиться так же, как и с первым мужем, — думала Эллин, стоя перед алтарем сельской церкви.
Мартин смотрел в глаза невесты, и думал о том, что вот он, самый счастливый миг в его жизни: огромное приданное, спокойная жизнь в замке, хоть и требующем большого ремонта, но зато в подвалах большие запасы старого вина и других вкусных вещей, вдобавок ко всему этому прекрасная женщина!
Леди не обманула и в первую брачную ночь третьей на супружеском ложе оказалась прекрасная девушка, лет пятнадцати. Современным читателям не понять, почему Эллин решилась на такой поступок. Женщина в те времена считалась имуществом, таким же, как корова или лошадь. Эллин, выходя замуж, фактически отдала себя в рабство мужчине, своему хозяину. Она знала, что с момента венчания цель жизни определена до последних дней: обслуживать господина на супружеском ложе, и рожать детей. Обязательно родить парочку мальчиков, которым передать наследство, и девочек — для продажи в качестве невест и заключения кровных союзов между семействами. К тому, что муж при ней будет наслаждаться юной девицей, Эллин относилась с философским спокойствием: «Мужчина заводит любовницу для удовольствия, — думала она, — а не для пытки. Мартин будет любить меня, а с этой девкой у него не будет ничего, кроме простого влечения. Что в ней хорошего, кроме очарования ранней юности? Ничего! А молодость и красота — временное явление!»
Алисин, предназначенная Мартину в качестве подарка, являла собой настоящее воплощение типично английской красоты, и показалась рыцарю символом чистоты и невинности. Вот только несчастная девушка никак не могла смириться со своей участью. Ее силой увели у матери, а потом служанки раздели Алисин и стали мыть в корыте, отпуская соленые шуточки по поводу невинности и красоты свадебного подарка.
— Вот погодите, — веселились они, увидит рыжую призрак Максимилиана, — так обязательно постарается залезть к ней под одеяло! Он страсть как любит таких веснушчатых, молоденьких и вкусненьких!
Наконец, ее одели в короткую тунику, завернули в плащ и повели в брачные покои.
— Поздравляю Вас, — девушка неумело поклонилась молодоженам.
В спальне жарко пылал камин, горели свечи, но девушке все равно казалось, что в помещении холодно. В замке она была впервые. До последней минуты она не верила в то, что отдадут новому господину.
— Ты настоящая красавица, — Мартин улыбался, решив, что церемониться с девицей он не будет, — подумать только, какие бутоны распускаются на местных болотах!
— Я не на болоте выросла, — девушка нисколько не смутилась или не подала вида, — я живу в деревне у матушки…
Волосы, как заметил Мартин, отливали красной медью, а по лицу рассыпались веснушки. Что ж, если при взгляде на рыженькую девчонку мысли рыцаря невольно повернулись совершенно в противоположную от молодой жены сторону.
— Интересно, — Мартин показал жене на портрет рыцаря, — висевший на стене спальни. — Эллин, ты не находись сходства?
— Не удивительно, если оно есть! — Эллин посмотрела на портрет, а потом на девушку. — До сих пор в округе ходят рассказы о похождениях моего дедушки Максимилиана. Он тут ни одной юбки не пропустил! Впрочем, и умер он на женщине, и это в возрасте семидесяти лет, когда надо думать не об удовольствиях, а о Боге и спасении души! Его призрак до сих пор гуляет по замку! Кстати, Алисин, ты боишься привидений?
— Боюсь! — Честно ответила она.
«Леди Эллин совершенно голая, — девушка не могла поверить своим глазам, — раздеваться вот так перед мужчиной смертный грех! Да и господин тоже не обременен одеждой! Это же содомский разврат! Боже, куда я попала?»
— Девочка, — леди Эллин вылезла из-под одеяла и подошла к Алисин и сорвала плащ. — Лучше запоминая сразу: тут твой господин и твоя госпожа! Ты будешь делать все, что скажут! При малейшем возражении вместо ночи в теплой кровати отправишься прямо в склеп к моему деду! То-то он обрадуется! — Леди, решив в первую брачную ночь обойтись без ночной рубашки, вынула из-под подушки маленький, но очень острый обоюдоострый стилет. — Ты с этого момента принадлежишь мне и моему мужу душой и телом!
«Неужели это происходит со мной? — Сердце Алисин отчаянно колотилось. — И меня сейчас будут насиловать, как портовую проститутку?»
— Мне кажется, что на тебе слишком много одежды! — Стилет с хрустом впился в ткань, и располосованная туника упала к ногам девушки.
Филигранной точностью Мартина Эллин не обладала, и на коже «подарка» выступило несколько капелек крови.
Следом упала на пол заколка для волос. Распущенные рыжие волосы рассыпались по плечам. Теперь перед Мартиным стояло сразу две голых женщины!
Боже, как он хотел их обоих: юную рыженькую кошечку и породистую белокожую кобылку с черной как смоль гривой!
