Тери Сан - Я решился. Мы встретимся (СИ)
Когда я проснулся, был уже, наверное, вечер. Санька всё ещё спал, удобно устроив голову на моём плече. Во сне он казался совсем другим. Лицо такое детское и беззащитное, и, хоть это и казалось невозможным, наверное, ещё более красивое. Я смотрел на него неотрывно почти минут десять. Не смотрел, а просто любовался им.
А затем, осторожно сняв с себя его руку и ногу, - удивительно свойственный мне собственнический инстинкт, - отправился на кухню, решив, что в этот раз я всё-таки лучше справлюсь с ролью хозяина. Ещё бы, в своей-то квартире.
Мы были вместе целую неделю. Целую волшебную, восхитительную неделю. Не расставаясь ни на шаг, занимаясь сексом, наверное, как два спятивших ебучих кролика. В моей, в прямом смысле слова, затраханной квартире не осталось ни единого живого места, где бы мы с Санькой не пытались экспериментировать.
Я очень боялся, что однажды Санька попросит нас поменяться ролями.
Не попросил. Видимо что-то такое разглядел в моём лице. Так сказать, остатки моей мужской гордости. А впрочем, мне было плевать и на гордость и на всё остальное тоже, пока Санька был со мной. Я даже не замечал, как летит время. Для меня оно летело совершенно в сумасшедшем ритме. Мелькнуло одним сказочным днём под названием "САНЬКА".
А в субботу вечером, притащившись из магазина с полными сумками, в одной из которых лежала бутылка воздушных сливок (есть я их сегодня собирался, исключительно, с Сашкиного живота), с огромным тортом и разорившись на бутылку дорогого коньяка, я застал Саньку, собирающим сумки.
- Ого, - Санька, поцеловав, разгрузил мои руки, успев по дороге на кухню методично облапать за задницу.
- Да ты, никак, решил устроить праздник напоследок. Спасибо. Хотя, конечно, и не стоило.
- Напоследок? - спросил я тупо. А потом до меня дошло.
Я, наверное, выглядел как полный придурок.
Санька, увидев мой взгляд, осторожно потянулся ко мне. Я отшатнулся. Вот вроде бы я старше, но, наверное, в эту минуту я выглядел, как обиженный ребенок, у которого внезапно отобрали любимую игрушку. Чёрт, я ведь знал, что он уедет! Он сам говорил мне, что у него всего неделя. И....
Но осознавать это было так невыносимо обидно. И совсем невероятным казалось, что этот отпущенный нам двоим волшебный срок исчезает уже завтра. Словно меня обманули.
- Я не хочу, что бы ты уезжал, - пробормотал я жалко.
Санька не стал закатывать глаза, как он это проделывал частенько по отношению ко мне и ко всему миру. Усадил меня в кресло и опустился на колени устраиваясь напротив.Взрослый, мудрый, космический.
- Ники, - он вздохнул и провёл рукой по моему лицу, словно убирая невесомую паутину. - Я не могу остаться с тобой. Я очень хочу, что бы всё это продолжилось, но, солнце моё, мы ведь всё понимаем. Мне домой надо. Отпуск закончился, у меня работа, институт. Да родители будут волноваться, если я задержусь.
Он упоминал мне и о своих родителях и о некоторых других фрагментах из своей жизни. Но на тот момент мне как-то не приходило в голову, что у него есть СВОЯ жизнь. И менять её ради этого случайного безумства он явно не собирается. И вот сейчас эта непонятная ЕГО жизнь отнимала Саньку у меня.
- Но ты мог бы позвонить родителям. Я всё устрою! - кажется, я нёс ещё какую-то чушь, потом замолчал.
- Ты будешь ко мне приезжать? - спросил я безнадёжно.
Санька только грустно вздохнул. Мы оба понимали ответ.
- Будет время, обязательно выберусь, - пообещал Санька, обнимая меня. Сколько раз я обещал подобное своим случайным постельным знакомым?
"Будет время, позвоню тебе, детка. Конечно, как только смогу, солнце!".
И вот теперь моё солнце говорило мне то же самое.
Да, у нас всё по-другому. И будут нежные бесконечные звонки с моей стороны и терпеливое Санькино внимание, и трёп по аське, вырывающий из жизни по нескольку часов в день. Да, всё это будет. Мы не могли расстаться просто так, не могли вычеркнуть друг друга их жизни. Вот только как объяснить этому пацану, что мне этого мало? Как ему сказать, что я люблю его, что мне плевать, что он парень, что я просто хочу быть с ним? ХОЧУ и БОЮСЬ.
Боюсь тысячи вещей. Боюсь того, что о нас станут говорить. А ведь станут обязательно, слишком маленький город. Боюсь того, что не смогу ему дать ничего из той жизни, к которой он привык, что не смогу заменить ему друзей, любовников, его женщин. Вот именно в ту секунду я понял, что ни черта не знаю о Саньке.
О его глазах, о той мудрости, которую я видел и читал в них. Ребёнок с глазами старика. Ведь ему всего-то двадцать лет! А вот сейчас он на десятилетия старше и взрослее меня своим абсолютным вселенским спокойствием, своей зрелой мудростью и хладнокровным разумом человека, привыкшего твёрдо взвешивать все свои "ЗА" и "ПРОТИВ". Ведь такие глаза не даются просто так, ведь за них надо заплатить свою цену. А мне даже в голову не пришло спросить его о цене. Откуда он пришёл в этот мир? Санька, чудо природы. Зубастая тварь.
Напоследок вместо ночи бурного феерического секса я попросил его рассказать о себе. Рассказать, потому что я хотел знать, понять: "Почему?"
А ещё я хотел забрать его с собой, сохранить в памяти каждую его частицу, знать, что какой-то кусочек его жизни принадлежим мне. И пусть в нём я буду всего лишь случайной страницей, но Я ТАМ БУДУ.
В тот момент я слишком чётко осознавал, что мы расстанемся. Возможно навсегда, потому что в жизни не бывает чудес, а расстояние является такой же страшной преградой, как и время. Я понимал, что мы забудем.
Санька - быстро, потому что он жил очень насыщенной жизнью, я - мучительно. Я буду забывать долго, вырывая из сердца его нежность и его любовь, которую он подарил мне просто так... И знал, что всё равно не смогу забыть.
Санька смотрел на меня долго, внимательно, словно заглядывал в самую душу, а затем как-то устало и чуть грустно улыбнулся, принимая решение, мягкой улыбкой отгоняя мимолётную сумрачную тень, на миг возникшую в чёрных глазах сфинкса.
Не было исповеди, не было душещипательных рассказов. Был лишь секс. Феерический, волшебный секс.
А затем утром, провожая его на поезд - этот парень умудрился купить даже обратный билет. КОГДА ОН УСПЕЛ?!, - я изо всех сил стискивал зубы, чтобы сдержать себя в руках, чтобы не разрыдаться. Чтобы суметь его отпустить.
